автор: В.КРЮКОВ

Глава третья
КУЛАЧНЫЕ БОЙЦЫ
(конец февраля 1184 года)

Вечером третьего дня Масленицы жители кузнецкой слободы готовились к главной потехе года - кулачному побоищу. Готовились весело и широко: от дома к дому, сопровождаемый чуть ли не всем мужским населением - даже малыми ребятами - важно ходил кулачный "воевода" и производил смотр своему "воинству".

- Покажем супротивникам, что не только отцы и деды наши силою и хоробою* славились!

Должность эту который год справлял кузнец по прозвищу Гасила* - немолодой уже человек, приходившийся Людоте стыром - дядей по отцу. Одет "воевода" в необъятную кольчугу, под которую для солидности подкладывались подушки, шлем, надвинутый по самый нос. Дополняла портрет мочальная борода ниже пояса. В руке "воеводы" устрашающего вида сучковатая дубина - "кулачный посох". Она переходила от одного поколения к другому, как символ бойцовской удали. Каждый из кулачных предводителей ставил на "посохе" свою зарубку, коих было не считано.

Рядом с "воеводой" кулачная "дружина" - лучшие бойцы, первый ряд стенки. Входить в "дружину" - большая честь и доверие со стороны слободы, его надо подтверждать каждый год. "Дружинников" было двенадцать человек, и новых бурно выбирали, когда кто-либо из них выбывал то ли по возрасту, то ли по другой причине.

"Воевода" лупил дубиной в ворота - даже если хозяин был рядом - и кричал хриплым басом:

- А кто живет в этом доме? Уж не Хома ли, по прозванию Лычак*, что в том году двух зубов в "побоище" лишился, но чести слободской не уронил?

- Он самый! - кричали сопровождающие, выталкивая Лычака вперед.

- Достоин ли сей муж быть "ратником" в войске кузнецком?

- Достоин. Да пусть зубы побережет - совсем мало осталось.

А могли крикнуть "не достоин", если человек себя опозорил - то ли в "побоище", то ли в обыденной жизни. И тогда обиженный, коли чувствовал на своей стороне правоту и силу, вызывал одного из пристрастных "судей" на кулачный поединок, результат коего расценивался как знак свыше и влиял на общее мнение. Но такое происходило нечасто: народ был испытанный - и не только в боях кулачных.

По правую руку от "воеводы" бахарь, самый острый на язык слободич, он перед "побоищем" будет задирать соперников. Иной раз злой язык в деле стеночном важнее дюжины крепких кулаков - кому нужна победа, если перед этим вас высмеяли?

Бахарю работы и здесь хватало:

- Не тут ли обитает боярин наш доморощенный? - закричал он, подойдя к воротам двора Людоты. Голос у говоруна пронзительный - любого перекричит - ростом же невелик и тщедушен. - Иль нет его дома - в княжьих хоромах меда вкушает? А может, не положено ему кулаками махать по званию его боярскому?

- Пусть тогда сына названного в "ратники" выставит, - подсказал "воевода". - Сказывают, он в кулаке неслаб.

- Не так в кулаке, как в ноге, - бахарь намекал на известные всей слободе подробности недавнего происшествия. - Ему бы в табуне с жеребцами лягаться. Уж и не ведаю, гож ли для дела нашего Ромша по прозвищу Немой? Как народ скажет?

Толпа одобрительно зашумела, вопрос казался решенным, но:

- Не гож! - Дюжий парень выбрался из толпы и неторопливо снял полушубок, показывая, что готов отвечать за свои слова. Годами не старше Романа, не так высок, как коренаст, в плечах просторен, что матерый мужик. Серые глаза смотрели спокойно и без злости, будто не на драку вызывал, а приглашал на дружескую забаву.

Сильные руки вытолкнули Романа на свободное место, поближе к кулачному начальству - да он и не сопротивлялся.

- Готов биться при честном народе? - пронзительно прокричал бахарь чуть не в самое ухо Романа. - Не заробел?

- Кабы с тобой, заробел бы, - ответил Роман. - Ты не кулаком, так языком перешибешь. А коли узел на языке завязать, то и вовсе не совладать с тобой - как кистень будет.

В толпе захохотали:

- Крой балабона, Ромша.

"Звоном" тут никого не убедишь - дело надо было доказывать кулаками - и Роман, сбросив свитку* на снег, стал напротив парня. Он решил биться в манере, привычной для слободичей, только стойка у него была левосторонняя, а у парня прямая.

Зрители разделились на два равных лагеря, шумно поддерживая своего бойца. Но болельщики не только шумели, но и присматривались к Роману:

- Вишь ты, как он десницу (правую) за плечом прячет. И бьет ею без замаха - будто сулицей. А шуйцу (левую) впереди держит и в пол-плеча бьет. Хитро:

Бились вровень. Удары в голову парень отбивал жесткими, как камень, руками, удары же в корпус принимал крепкой, широкой грудью. Роман пару раз достал его по скуле, сам же от ударов в голову уворачивался. Разогревшись, с трудом удерживался от соблазна применить боевые навыки, которым обучался лет с шести. Но снова скажут, что "лягается" и вообще - на голову скорбен. Да и парень казался ему все более симпатичным.

- Без души Ромша бьется, - отметил кто-то из "дружинников". - Сноровку не показывает.

- А ты на него с топором попробуй, как тот лихой, так он быстро тебе зубов поубавит. И с душой - пяткой в нюх.

Противник Романа прекрасно держал удар, был подвижен и резок. "Ему бы удар поставить, стойку поправить - так еще неизвестно, кто кого", - думал Роман. Пора было завершить бой - парень готов драться хоть до утра, даже с дыхания не сбился. Роман очередной удар пропустил над головой, захватил руку противника, резко подсел и, поймав другой рукой его ногу выше колена, взвалил парня себе на плечи - "мельница". Опустил аккуратно в мягкий снег.

- Так гож или не гож? - спросил он у противника.

- Гож, гож, - закричали зрители.

- Гож, - парень неожиданно весело улыбнулся Роману. - А в подмастерья по кулачному делу не возьмешь?

Роман помог парню встать.

- Молод я других поучать. Приходи: ты у меня переймешь, я у тебя.

Гасила гремел дубиной в следующие ворота. Видно, под впечатлением поединка, а может быть, вечерний сумрак тому виной, "воевода" оплошал - ворота были его собственные. Под общий смех он спохватился, но было поздно - из калитки с ухватом в руках вышла его жена, высокая костистая старуха:

- Ироды окаянные! Вам дел мало? На войну ходите чаще, чем в церкву. Так еще забава нужна - кулаками махать.

"Воевода" отошел на безопасное расстояние. Бахарь хотел ответить старухе, но она ловко поддела его ухватом за ноги - только лапти мелькнули.

- Бабку Василису в "дружинники". "Воеводой" ее, - хохотала толпа...

О том, что Срезень запретил Роману биться в стенке, Людота рассказал Гасиле только на следующий день - чтобы лишнего шума не было. Кулачный "воевода" хмыкнул удивленно, но, подумав, сказал:

- Видать, в дружину парня метит.

По местным традициям участие дружинников в стеночных потехах не поощрялось. Этим профессиональный воин может навлечь неудачу на свое оружие. Если уж дано тебе носить меч, то кулак без особой нужды в дело не пускай - разве что с равным по воинской иерархии.

- А мы твоего поединщиком выставим супротив одногодка, - продолжил Гасила. - Так и Срезня повеление исполним, и Ромша себя покажет.

Кулачные бои происходили на правом берегу Тускаря, ниже по течению от того места, где далекие потомки теперешних земляков Романа поставят мост, соединяющий два района Курска. Как баяли старики, бились здесь с тех пор, как город стоит. Былиц и небывальщин много ходило об этом месте. Когда-то бои кулачные устраивались в честь бога Перуна, деревянное изваяние которого, покосившееся и побитое непогодами, до сих пор стояло неподалеку на склоне холма, прячась от недружелюбных глаз в зарослях орешника.

У курян было поверье, что не видеть ратнику удачи в настоящем бою, если не покажет он себя перед старым грозным богом в бою кулачном, если не порадует Перуна силой, хваткой и смелостью.

...Утро. На глаз - часов десять. Погода отменная, морозец. Легкий снег неторопливо сеялся из верхних миров. Просторная площадка добротно утоптана толпой зрителей и участников. Народу видимо-невидимо: куряне, слободичи, да и деревенских немало из ближних печищ*.

Забава знатная. Даже старики ветхие, что давно уж со двора не хаживали, и те приплелись: предвкушая зрелище, вспоминали с погодками свою былую кулачную удаль, что было и чего не было. Из зрителей далее других расположились бабы и девки. Устилая снег шелухой от орехов, переживали за мужей, братьев - да мало ли за кого: А уж ребятня малая - особый разговор. Не дожидаясь открытия битвы, под одобрительные возгласы взрослых будущие кулачные удальцы уже задирались, охаживали друг друга кулачишками и не плакали по поводу возникающих синяков и "красных соплей". Молодежь постарше вела себя солиднее, держалась кучкой близ своей "дружины", присматривалась к повадкам знаемых бойцов и ловила каждое брошенное ими слово: Гомон, смех, толкотня. Чудно разодетые скоморохи веселили честной народ, гудели вразнобой в деревянные, ярко раскрашенные дудки, потешно дрались, мерялись силами с ручным медведем: С саней торговали хмельной медовухой, пенником, закусками. Веселись, народ - придет Великий пост, не побалуешь.

Первыми должны были биться "дружины" кузнецов и кожемяк, а перед этим назначался поединок молодых парней. Роман выслушивал последние наставления Гасилы:

- Твое дело с ног его сбить. Если пощады не попросит - бей снова, не жалей его, он тебя жалеть не станет. Нож или кистень в дело не пускай и железо в рукавицах не держи - честь бойцовскую не марай.

Лешка Шалыга и новый знакомец Романа, вчерашний соперник по кулачному поединку Никита заговорили, когда "воевода" отошел:

- Супротив тебя кожемяки Яшку Ставилу* выставят. Он тяжельше тебя и ростом выше. Бьется по пояс голый и без рукавиц. Кулаком не собьешь - крепкий, черт. Бери его хитростью.

Это все на одном дыхании протарахтел Алешка, разгоряченный предстоящей стеночной битвой, в которой ему предстояло участвовать, как "ратнику". Никита добавил:

- В грудь или в живот его не пробьешь. Берегись удара сапогом - бьет в колено. Сапог с носка окован. Одежду он не из удальства сбрасывает - так его трудней захватить, если на борьбу дело перейдет. А что рукавицы скинет, не верь - он железку в кулаке держит незаметно.

Вдруг ударил воинский барабан. Толпа на центральной части площадки образовала свободный круг метров тридцать в диаметре. Когда барабан смолк, на середину вышел седобородый старик. Шел он с трудом, опираясь на длинный посох, в сопровождении двух молодцев. Годы согнули его спину, но не смогли стереть следы былой силы.

- Это дед Рожно, ему сто лет, а может, и больше, - пояснил Алешка. - Сказывают, знатный был боец. Про него уже сейчас сказки бают.

- И где быль, а где небылица - не разберешь, - добавил Никита.

Про деда Роман слыхал много интересного. Судьба и воинское умение хранили его в несчетном количестве кровавых битв и походов, память о большинстве из которых давно уже стерлась. Разве что в летописях осталось.

Толпа почтительно примолкла, ожидая, что скажет воинский патриарх. Старец сдернул шапку - ветерок шевельнул белые, тонкие волосы.

- Народ честной, - сильным не по годам голосом начал Рожно. - Не бахвальства ради бейтесь на святом месте, где деды и прадеды ваши силами мерялись, а для прибывания воинского духа. По всей Руси воины-куряне испокон веков славились, и да будет так всегда.

Толпа одобрительно зашумела. Старца под руки увели.

- Помрет скоро, - с сожалением сказал Никита.

Одно из поверий утверждало, что пока дед Рожно жив, удача не оставит курское воинство.

Стенки встали напротив друг друга. В первом ряду "дружина" - двенадцать лучших бойцов. Сзади два ряда "ратников". Роман пока в стенке, но скоро его вызовут вперед.

Бойцы стояли плотно, и плечами Роман чувствовал нервную, нетерпеливую дрожь соседей. Кто-то вполголоса посмеивался и балагурил, стараясь не выказать волнения, кто-то шепотом молился - дело-то предстояло нешуточное.

Вперед выскочил бахарь:

- А что, кожемяки, не все ж вам коровью да козью шкуру мять, - заорал он, обращаясь не столько к соперникам, как к зрителям. - Сейчас и мы вас помнем. Вот ты, - бахарь подскочил к "воеводе" супротивной стороны, - как раз сойдешь за барана. А ты за козла.

- А вы, черная кость, рожи копченые, без молотков своих явились? Иль голыми руками нас, кожемяк, одолеть думаете?

Говорун-кожевник был тщедушен и голосист, как и его собрат-кузнец.

- Наши рожи хоть и копченые, а ваши дубленые - ни один молоток не возьмет...

Так минут десять под одобрительный смех зрителей и участников оба бахаря изгалялись друг над другом.

-...А вот сейчас глянем, что крепче, - завершил "вступительное слово" говорун-кузнец, - рожа кожемякина, или кузнецкий кулак.

Бойцы впереди Романа расступились, и он понял, что пора выходить. Противник, как его и описывали, был на полголовы выше и шире в плечах. Руки непропорционально длинные, голова маленькая, лицо со скошенным подбородком: удачные пропорции для хорошего боксера.

- Тебе, малец, жить надоело? - спросил он у Романа, презрительно улыбаясь. - Ну, сейчас зашибу, - Ставила протянул руку к голове Романа, собираясь щелкнуть его по лбу.

Рука была мгновенно перехвачена, и через секунду Яшка лежал на снегу, удивленно моргая глазами.

- Бей его! - истошно взорал Гасила, а за ним заревела и вся кузнецкая стенка. - Не дай встать, не жалей.

Правило "лежачего не бить" действовало только для стеночников и поединщик мог им пренебречь, но Роман делать этого не хотел.

- Эх, - разочаровано крякнул Гасила, - пожалел.

Мельком Роман заметил подковки на носках сапог Яшки, слишком выступавшие вперед. Ставила уже был на ногах. Его физиономия приобрела изначальную самоуверенность. Он сбросил полушубок на снег и стоял голый по пояс, поигрывая хорошо развитой мускулатурой. Рукавицы, как и предсказывал Никита, последовали за полушубком, однако нападать Ставила не спешил.

Роман решил последовать примеру противника, но пока стаскивал тесноватый полушубок, Ставила рванулся вперед, чтобы вложить в удар правой всю силу. Его лицо сияло предвкушением скорой победы. Роману ничего не оставалось, как воспользоваться ногами. Удар пришелся Яшке в солнечное сплетение, что вызвало соответствующий эффект: Ставила не упал, но дыхание его прервалось и несколько секунд он был беспомощен.

- Бей, не жалей! - снова заорал Гасила

Пока Яшка приходил в себя, Роман успел снять полушубок, рубашку и даже сапоги, что вызвало удивление у болельщиков и бойцов.

- Иль сапоги пожалел, Ромша?

- Это он чтобы ловчее зубы из Яшки выковыривать. У Ромши пятка крепче молотка.

- Да у него там копыта - у всех кузнецов так.

Яшка остался в сапогах. Он уже отдышался, спеси у него поубавилось, а вот злобы на лице прибыло - видно, давно не проигрывал в драках.

Роман легко уворачивался от размашистых ударов и отскакивал, когда противник пытался перевести бой в борьбу. На лице Яшки уже появилась кровь. Впрочем, на кулаках Романа тоже: все равно, что пытаться разбить дубовую стену.

Ставила держал удар, как заправский боксер-негр. Мало того: чем чаще ему попадало, тем увереннее он становился. Роман даже почувствовал уважение к Яшке, как ко всякому стойкому противнику. Но когда тот попытался ударить подкованным сапогом - Роман ответил голой ногой. Удар пришелся под колено

Яшка, вида не подавая, попробовал было перетерпеть боль, но в конце концов, сел на снег и обхватил руками пострадавшую ногу. Ему помогли выйти из круга.

К Роману подбежал невесть откуда взявшийся Людота - хотя идти на побоище он не собирался - подал полушубок и сапоги.

- Ежели железо тебе поддается, то человек и подавно, - радостно прокричал он, пересиливая шум увлеченной зрелищем толпы.

Настоящая потеха только начиналась. Не очень слаженно грянула ратная музыка, напоминавшая Роману боевые мелодии шотландцев. Стенки еще стояли на месте, дружно выкрикивая древние боевые кличи. У кузнецов это звучало по-русски только на половину - "гой-тор". Видно, давненько кто-то из пришлых варягов занес в слободу имя своего бога-кузнеца Тора - оно-то и сплелось с русским пожеланием здравия и удачи - "гой".

Но вот стенки стали сближаться - неспешно, приставным шагом, не нарушая сплоченности рядов. Левое плечо вперед, как будто прикрываясь воображаемым щитом. Когда сошлись вплотную, дружины замерли. Глаза в глаза. Ударит первым тот, у кого нервы слабее. Стало тихо, музыка и крики поддержки замолкли - только девки поодаль нет-нет да взвизгнут от страха. Но вот кто-то не выдержал: "Эх, мать честная:" - и началось.

Противники и в бою старались как можно дольше не ломать строя и системы: бьется первый ряд, а когда боец почувствует, что слабеет, на его место тут же станет товарищ из второго ряда. Упавший, не мешкая, отползал за линию боя, уступая место. Или его вытягивали за ноги и старались тут же привести в чувство снегом либо чашей хмельного пенника.

Первым выволокли Алешку Шалыгу с разбитым носом и подбитым глазом, но он тут же вскочил на ноги и, утирая кровь, бросился назад, в гущу боя.

Кроме правила "лежачего не бить" были и другие. Все дрались без рукавиц - чтобы не было соблазна утяжелить кулак металлом. Запрещалось применять защитные приспособления под одеждой или под шапкой. Впрочем, разбирайся после драки, доказывай, кто из бойцов слукавил, а кто нет. Соблюдался строго, под страхом на всю жизнь отлучить мужика от потехи, запрет на ножи, кистени или другое серьезное оружие.

Кроме потехи был в кулачное побоище и другой смысл: в нем отрабатывались навыки совместного боя, сплоченность, взаимовыручка и воспитывалась самоотверженность. "Необстрелянная" молодежь училась опыту старших для настоящих боев.

:Бой скоро распался на ряд красочных эпизодов, победители в которых тут же спешили на помощь соратникам, создавая численный перевес и этим добиваясь победы. Сбитым с ног уже не полагалось вставать - лежи или отползай потихоньку в сторону, чтобы не путаться под ногами у остальных.

Постепенно чаша весов склонилась в пользу бойцов кузнецкой слободы:

Словарь:

      хороба  - храбрость
      гасила  - одно из названий кистеня
      лычак   - лапоть
      свита (свитка) - зимняя мужская одежда
      печище  - деревня
      ставило - гиря
      рожно   - разновидность тяжелого копья