автор: В. КУЛАГИН

УЗЛОВЫЕ СТАНЦИИ СУДЬБЫ

30 СЕНТЯБРЯ ИЗВЕСТНОМУ ПИСАТЕЛЮ, ПОЧЕТНОМУ ГРАЖДАНИНУ ГОРОДА КУРСКА АЛЕКСАНДРУ ХАРИТАНОВСКОМУ ИСПОЛНЯЕТСЯ 90 ЛЕТ

РОДИЛСЯ Александр Харитановский 30 сентября 1923 года в Гатчине Петроградской области. Удивительное совпадение: главный герой его романа "Господа офицеры!" лейтенант Александр Сергеев тоже родился 30 сентября. Только на 60 лет раньше писателя. Нашему юбиляру - 90, его герою - 150 лет.

Александр Александрович никогда не афишировал подробности своей биографии. И только когда к его 85-летию областная научная библиотека имени Асеева (отдел краеведческой литературы, составитель Елена Капустина) стала готовить библиографический указатель под общим названием "Хранитель русского духа", он впервые обозначил вехи своего гражданского становления и творческого пути. И то весьма дозированно.

Человек явно не сентиментальный, Александр Александрович к своим родителям относился, как я понял из наших бесед, с большим пиететом, но не одинаково.

- Семья наша была старорежимная, из интеллигентов, - рассказывал он мне. - И соответствующим было мое воспитание. Мать почти вдвое была моложе отца, но гораздо строже его. Она упорно внушала мне правила "приличий", требовала дружить только с детьми из "порядочных" семей, а поскольку я был с детства малоуправляемым мальчиком, то маминым установкам сопротивлялся отчаянно. Тут во мне сказывались явно не отцовские гены, а материнские. Отец, прошедший Первую мировую и Гражданскую войны, отличался характером ровным и не во всем разделял педагогику молодой жены.

Читать Саша научился рано, а осилить счет ему помог отец, переложив таблицу умножения в виде стиха. И пошел он сразу во второй класс начальной школы. Но ходить в Гатчинскую школу пришлось недолго.

После смерти отца мать вынуждена была переехать к своим родителям на Алтай, в притаежное село Мартынове Здесь она стала заведовать совхозным детсадом. Саша до седьмого класса ходил в соседнее село Антипино в семи километрах от Мартынова. Ходил, как правило, через сопки, напрямик, сокращая путь минимум на пару километров.

Мать пропадала в детском саду. Так что воспитанием подростка занимался суровый во всех отношениях дед Саша, Александр Николаевич Чалков - гроза не только домочадцев, но и местных мужиков.

- Полный диктатор, - не без душевного трепета, но с великим уважением вспоминает своего наставника давно поседевший внук.

Фактурным был предок нашего юбиляра: богатырский размах плеч, аккуратно подстриженная бородка, шапка густых волос, тронутых проседью. Всегда безупречно одет, подтянут.

В многочисленной своей семье дед тоже был безусловным хозяином. С юности слыл мало-управляемым. По настоянию отца окончил духовную семинарию и был направлен дирекцией духовного заведения в местный храм города Бийска священником. Однако так и не принял священный сан. И, вопреки родительской воле, женился на Марии Яринской из семьи ссыльного каторжника. Служил на почте.

Вот какая родня была у Александра Александровича. Кто-то из них жил поперек времени, кто-то - в полном с ним согласии, а кто-то вне всякого времени, как бы сам по себе.

Думаю, что от прадеда своего Александр Харитановский унаследовал бесстрашие, от деда - решительность, отвагу, от бабушки - доброту и сострадание к опальным и бедствующим, от отца - порядочность, галантность, трудолюбие и целеустремленность, от матери - живость ума, раскованность, свободу от предрассудков и поэтическую натуру.

А от всей неоглядной, удивительной по красоте алтайской природы впитал в себя широту взгляда, отчаянную смелость и неподкупную любовь к России.

Среднюю школу Харитановский окончил с отличием за год до войны в райцентре Тогул под Барнаулом. Поступил на заочное отделение в Свердловский пединститут и стал учителем математики в одной из сельских школ в Омской области.

Однако летом 1941 года Александр Харитановский решил поступить в Ейское летное училище военно-морской авиации. Отправился в Новосибирск, где надеялся получить в военкомате направление в это учебное заведение. Почему в морское? В его роду, как со стороны матери, так и отца, имелись близкие родственники, служившие в разных чинах на флоте. В частности, на Балтике.

В самом начале 1942-го он был призван на Тихоокеанский флот. В составе 12-й штурмовой авиадивизии флота участвовал на заключительном этапе войны с Японией, был награжден медалью "За победу над Японией". Ему, как и многим его сослуживцам, была объявлена благодарность Верховного главнокомандующего Сталина. Позднее участник боев на Дальнем Востоке Харитановский был награжден также орденом Отечественной войны II степени.

ПО СУТИ вся человеческая жизнь - это трогательное расставание с прошлым. Разумеется, экран Времени избирателен. Скажем, для нынешней молодежи в чем-то одинаковы и Куликовская битва, и Отечественная война 1812 года, и Гражданская и Великая Отечественная войны - это было давно, словом, седая старина. Поэтому это поколение не так болезненно воспринимает "перелицовку" истории, как ветераны войны, крупные исследователи. Не их вина - они просто не все знают. Естественно, оценки минувшего с возрастной точки зрения всегда будут разными. Тут важны доказательные свидетельства.

И писатель Харитановский, как крупный исследователь исторических событий в одном из лучших произведений о войне "Матрос Стаханов и премьер Черчилль" приводит эти свидетельства.

В этой пронзительной повести, изданной десять лет тому назад, - страстный рассказ о том особом состоянии духа советских моряков, которые сопровождали по северным морям под неослабным прицелом немецких подводных лодок караваны судов со стратегическим грузом английской помощи Советскому Союзу - военной техникой и продовольствием. Об их беспримерном подвиге.

Именно в этой повести он поднялся до самых крутых вершин в художественном и публицистическом осмыслении жизни и смерти, вере и безверии, памяти и беспамятства, благородства и бесчестия, роли личности в истории. Судьба героев повести проникает в глубь сердца.

"Только памятью обозначены письмена бессмертия. Сотри память - вот это и будет законченная смерть, а то и убийство - человека, нации, государства - все равно", - пишет автор.

Книгу (а в нее вошли также повести "В подводной западне", "Я рад, что ты живой" и "Человек с железным оленем") писатель начал с эпиграфа из апостольского послания: "У человека нет смерти, а есть переход от времени к Вечности". И это не случайно. Главный герой повести "Матрос Стаханов и премьер Черчилль" в ледяных водах Карского моря, по сути, тоже пронес мученический крест, как и наш Спаситель.

Этот путь писатель воссоздал настолько достоверно и емко, будто сам плыл вместе с отважным моряком на утлом плотике и испытал все его муки, надежды на спасение, отчаяние и тихое угасание на склоне оледеневшей горы, где его останки случайно найдут спустя 17 лет, в 1961 году.

ПЕРЕЖИВ сложную полосу познания самого себя - непростое детство, школа, война, вуз, ТАСС, писательство - Александр Харитановский поднялся на собственную высоту творческого взгляда, найдя верную меру историческим событиям и героям тех времен. И воспринимает свое служение истории как служение истине.

Его оценки современного мира сродни взглядам известного португальского писателя, лауреата Нобелевской премии 1998 года Жозе Сармаго. После вручения ему престижной награды он сказал: "Пока 240 тысяч богатеев мира владеют чуть ли не половиной богатств планеты, мир, в котором мы живем, - дерьмо. При демократии избирают действительно народных представителей, которые затем чисто принимают решения под давлением тех, кто реально владеет властью, богатеев, которых никто не избирал".

Увы, "почти весь XIX век, -как бы перекликаясь с нобелевским лауреатом, замечает курский писатель, - Соединенные Штаты жили под эгидой доктрины своего пятого президента Д. Монро -"Америка для американцев!". Но на переходе к веку XX она оказалась тесна для пентагоновского сапога, а к XXI стратегические интересы США простираются уже на все континенты и океаны...".

Поэтому он переживает, когда наивность в восприятии Америки проявляли и другие мыслители еще на стыке XIX и XX веков. О чем убедительно и образно поведал в своем политическом романе "Ступени", изданном в 1974 году.

В те времена, считает писатель-историк, США выдвинулись в наиболее динамично развивающиеся страны. Эта страна оказалась интересной и для активистов социально-политических течений. В том числе и утопического толка из "команды" француза Шарля Фурье и Роберта Оуэна, даже русских толстовцев. И те, и другие организовали в США свои кошиуцы, производственные общины. Приезжали и писатели.

Такими важными гостями весной 1906 года оказались здесь знаменитости мирового уровня - Герберт Уэллс и Максим Горький. Фантаст Уэллс надеялся обнаружить в заокеанской федерации моральные и технико-экономические предпосылки реконструкции человечества в самоуправляемое общество.

Пути знаменитых писателей при поездках по городам США не раз пересекались и при посещении университетов, общественных клубов, салонов деятелей культуры и искусства. На этих оживленных перекрестках, собственно, и произошло их знакомство, переросшее в крепкую дружбу. Как замечал сам Уэллс, "почувствовали друг к другу симпатию".

Харитановский в "Ступенях" уточняет, что их сближал не только талант, но и поиск подходов к переустройству человеческого общежития, к общественному благу и духовному просветлению. Правда, Уэллс осмысливал светлое будущее с точки зрения науки, а Горький - еще и с позиций собственного, "горького" житейского опыта.

Разочарование постигло обоих великих гуманистов. Вскоре они поняли, что ошиблись в своих чрезмерно больших ожиданиях на солидарность с их целями интеллектуальной и деловой элиты США. У русского классика это разочарование вылилось в резкое осуждение раболепия американского общества перед "денежными мешками" в книге саркастических очерков о Нью-Йорке, - "Город желтого дьявола".

Его английский коллега и друг Уэллс ответил США объемным аналитическим трудом "Будущее Америки", который, кстати, первым на русский язык перевел Харитановский. (Английским он прилично овладел еще во время учебы в Московском финансовом институте).

ЗА МНОГИЕ годы нашего общения с писателем Александром Харитановский мы нередко скакали от одной темы к другой. Бывало, отчаянно спорили, брали в союзники своих предков... Так, видно, устроен мир, что прошлое всегда преследует человека, и груз его бывает невыносимо тяжел.

Мне иногда кажется, что в своей категоричности писатель как бы сжигает исторические мосты между прошлым и настоящим. Аристократ духа, Александр Александрович всегда жил и продолжает жить в координатах высокой нравственности, где нет места равнодушию и безразличию к судьбам людским и, в особенности, к судьбе Отечества. Здесь он неуступчив и бескомпромиссен.

Просто он острее других ощущает, что самоценность жизни опасно убывает при коллективном примитивизме и оглуплении нации, прежде всего, интеллигенции. Особенно в оценках самых крутых исторических виражей России.

- Прошлое, конечно, проклинать не надо, - пытался я как-то смягчить его претензии к нашей интеллигенции. - Но нельзя и жить только прошлым. Плохое лучше оставить истории и возвысить хорошее. Как очень точно кто-то заметил, кстати, из интеллигентов: мудрость нации - не только помнить, но и забывать.

Александр Александрович тотчас парировал:

- А я отвечу тебе словами тоже интеллигента, правда, не очень мною почитаемого, Ивана Бунина: все проходит, да не все забывается. Если мы забудем, скажем, о влиянии на мир Октябрьской революции, значении на мироустройство победы над гитлеровской Германией и Японией, о распаде Советского v Союза и утратах в годы горбачевской перестройки индустриальной и военной мощи нашей страны, то легко можем оказаться в политических джунглях.

И если его масштаб не всегда понятен современникам, то в большей степени потому, что у него особое миропонимание, он пытается оценить не только то, как устроена человеческая судьба, а как человек служит Отечеству.

Поэтому с такой энергией писатель стремится к увековечению памяти героев его книг. И особенно печется о воспитании у подростков понимания того, что за каждой личностью "светится след Истории, а сама река - История - не имеет устья, ибо впадает в океан Вечности, который не очерчен берегами, и где фарватер обозначают огни минувших событий".

Именно поэтому он стоял у истоков кадетского движения в нашем городе. Со своими товарищами, военными моряками приложил немало усилий по созданию музея морской славы в школе №18, носящей имя героя русско-японской войны 1904-1905 годов - лейтенанта Александра Сергеева. Как почетный кадет этой школы Харитановский регулярно приходит на уроки мужества. В этой школе нашел прекрасных единомышленников в лице директора Светланы Медвецкой и ее помощника по кадетским классам капитана первого ранга в отставке Виктора Сидоренко. Сейчас совместными усилиями пытаются поставить памятный знак на месте дома, где родился и жил лейтенант Сергеев.

Ему мечталось в каждой школе, каждом колледже и вузе открытие нового учебного года приравнять к "Нравственней навигации". Чтобы на протяжении всей учебы в ребятах созревал не просто будущий студент или специалист, а патриот, защитник Отечества, сильный и телом, и духом. Чтобы они никогда не переживали трагедию раздвоенного сознания и нереализованных возможностей. И как честные и прилично воспитанные граждане, дети могли бы активно противостоять цинизму эпохи, безнравственности, "фанерной культуре" и другим несовершенствам жизнеустройства. И чтобы они ни в чем и никогда не позволяли себе неряшливых слов, дел, поступков. И знали, как быть со свободой, которая имеет четкие границы, свой нравственный горизонт.

В этом его историческая миссия - открывать. Ведь даже героев его книг можно назвать вехообразующими личностями. И все написанные им книги - а их два десятка - тоже вполне достойный путеводитель по просторам его души, да и самой России в поисках истины.

ЗРЕЛЫЙ мастер Александр Харитановский не мелькает на обложках глянцевых журналов, не выпячивает себя на литературном небосклоне, довольствуясь ролью не хирурга общества, а санитара духовности и нравственности.

Хотя его пример достоин и экрана, и любого издания. Ведь еще полвека тому назад, в 1961 году, в журнале "Москва" о нашем юбиляре было написано:

"Чего только не пришлось испытать ему на своем корреспондентском веку! Летал на самолетах в сплошном тумане. Метался по камчатским дорогам в кузове грузовика. Ездил на собаках. Плавал на катерах. Мок. Мерз. Спал на полу, а то и вовсе не спал. Ел, что попало, а то и вовсе ничего не ел...Человек необычайной мобильности, стойкости и удивительной способности ограничивать свои потребности. Жрец великого и строгого Бога - Факта!". Здесь - сгусток его творческих мук во время работы в ТАСС, узловые станции его жизни: Грозный -Камчатка - Курск"...

Ныне его рабочее пространство - комната в доме №74 по центральной улице, носящей имя любимого им Ленина, забитая рукописями, первоочередными на прочтение книгами. Здесь же - видавший виды диван, стол, стул, телефон, кошка сибирской породы - все под руками, но далекое от порядка. Сам бывал свидетелем: он до изнеможения мог искать отложенную фотографию, рукописные листы, письмо, нужную заметку под грудой книг, папок, рукописей...

И это отнюдь не сегодня обустроенный беспорядок. Так было всегда. И не связано с возрастом. Хотя он и понимает масштаб пропасти между прожитым и своим будущим: в 90 лет осталось гораздо меньше жизненного пространства, чем было. Впереди - только Бог, в существование которого он, научный атеист, увы, не верит. Во всяком случае, не скрывает этого. Наукой, как уверяет писатель, явление Бога народу не доказано.

Но вот что удивительно: в его кабинете, сколько помню, висит икона Николы-Чудотворца, покровителя моряков. Пусть святой великомученик и дальше хранит покой и творческий дух нашего юбиляра.

Владимир КУЛАГИН, журналист.

Опубликовано: "Городские известия". 29 сентября 2013 г.