автор: Г. В. Калашников.

МАТЕРИАЛЫ К ИСТОРИИ РЫЛЬСКОЙ СИМВОЛИКИ

Должен начать эту статью с извинений и объяснений: внимательный читатель встретит в ней немного общего с докладом, прозвучавшим на конференции в июне 2011 г. Причина проста: доклад был составлен несколько наспех. При подготовке его к печати выявилось неожиданно много нового архивного и литературного материала, обработка которого, если не меняет выводы в корне, то заставляет иначе понимать многие проблемы, уточняет, а то и вовсе меняет представления о тех или иных фактах истории рыльского герба.

К сожалению, по ряду, главным образом, субъективных причин работа с новыми источниками до сегодняшнего дня полностью не закончена. И это - главный повод для извинений перед коллегами. Мы считаем, что представляемый теперь материал неполноценен и еще "не дозрел" до публикации. Однако уступая настойчивым просьбам составителя сборника мы все-таки решились предложить данную статью, хотя при этом должны покорнейше просить читателей не смотреть на нее как на законченный результат исследования, но видеть в ней не более, чем промежуточную заготовку для дальнейшей работы. В оправдание можем лишь взять на себя обязательство привести исследование к завершению, опубликовать его результаты и обеспечить доступность этих результатов всем заинтересованным читателям. Будем также горячо благодарны всем, кто окажет нам честь критикой или дополнением публикуемых ниже материалов.

История рыльской символики, с одной стороны, типична, почти заурядна, с другой - полна удивительных загадок, совершенно необычных сюжетов и поворотов. С одной стороны, герб Рыльска - один из старейших российских городских гербов. С другой стороны, он официально утвержден в числе последних, жалованных российскими императорами. С одной стороны, этот герб представляет собой шедевр самой возвышенной классической геральдики. С другой, почти никогда не употреблялся в качественных формах. С одной стороны… Впрочем, лучше рассмотрим все по порядку.

Земельная и городская геральдика в нашей стране берет начало в царствование Петра Великого⁽¹⁾. Формы ее воплощения (то есть те принципы, по которым создавались и применялись знаки) являлись вполне классическими (на основе выработанных многовековой европейской практикой правил геральдики и эмблематики), зато движущие силы появления и развития были сугубо специфическими, исключительно российскими. Отечественная земельная геральдика развивалась "сверху" (то есть создавалась властным центром и насаждалась на места)⁽²⁾, а первоначальным толчком к ее возникновению явились потребности регулярной армии⁽³⁾. С 1709 г. наиболее значимые полки⁽⁴⁾ этой армии получили названия, образованные от городов и земель. Примерно с этого же времени на знаменах полков, а позже и на иных полковых знаках различия (бляхи гренадерских шапок, офицерские нагрудные знаки, накладки на патронные и гранатные сумы) начинают помещаться эмблемы, сначала рассматривавшиеся как собственные эмблемы полков, но к концу 1710-х гг. переосмысленные как гербы соответствующих городов и земель⁽⁵⁾.

Осмысление знамённых эмблем как гербов (а герб отличается от всех остальных типов различительных знаков тем, что он составляется по определенным правилам) привело к пониманию необходимости составления этих гербов по правилам геральдики. Специалистов же, знающих эти правила и способных применять их на практике, в России не было. Тогда, как и почти во всех иных подобных случаях, обратились к вербовке иностранного специалиста. Таким специалистом стал граф Франческо (Франциск) Санти, занявший в 1722 г. должность товарища (заместителя) герольдмейстера, целиком обязанного посвящать свои труды герботворчеству. Добросовестной и плодотворной службой на этом посту граф Санти по достоинству заслужил прозвище "отца русской геральдики".

Санти получил задание создать гербы для российских городов и земель по списку. Считается, что в этот список были внесены только те земли и города, по имени которых назывались полки. Но мнение это ошибочно, и тут мы впервые должны обратиться к городу Рыльску.

Подойдя к поручению с самой серьезной основательностью, Санти, прежде всего, озаботился сбором как можно более подробных сведений о землях и городах, гербы которых ему предстояло создать. Граф строго придерживался принципа: при создании гербов опираться на старинные местные эмблемы, если же таковых не сыщется - на специфические особенности города (земли), выявляющиеся посредством изучения краеведческих данных. Таковыми данными центральная власть в 1720-х гг. не обладала, и, по инициативе Санти, в 1724 г. Герольдмейстерской конторой по городам, для которых предстояло создавать гербы, были разосланы краеведческие анкеты. Перед местными властями ставились вопросы об особенностях истории, географического положения, хозяйства, природы, топонимики соответствующего города. Среди городов, в которые посылались анкеты, был и Рыльск.

Данное событие и показательно, и загадочно. Крупнейший исследователь структуры петровской армии М. Д. Рабинович собрал сведения о 637 полках, существовавших в 1698-1725 гг.⁽⁶⁾ Ни один из этих полков не носил в петровское время названия "Рыльский". Правда, именно в 1720-1725 гг. на южных границах России многократно формировались, переформировывались, расформировывались полки ландмилиции. Точно известно, что по состоянию на 1727 г. один ландмилицкий полк петровского формирования состоял в Рыльске, однако неизвестно в Рыльске ли этот полк формировался и если нет, то когда он был в Рыльск переведен⁽⁷⁾. Тем не менее, в список городов, определенных к созданию гербов, Рыльск был внесен… Почему?

Ответ на этот вопрос соблазнительно дать в крайне привлекательном для любого историка российской геральдики ключе: а не потому ли, что власть уже замышляла создание гербов не столько для нужд полков, сколько для нужд городов? Не интересовал ли центральные власти Рыльск в геральдическом отношении не в силу своей увязки с какими-либо полками, а потому, что являлся административно значимым городом, которому замышлялся герб для обыкновенного городового использования (то есть на печатях и в ином обиходе городских властей)?

Для подобного ответа, как бы он ни был соблазнителен, нет оснований. И причина элементарно проста: хотя анкета в Рыльск направлялась в 1724 г., а в 1725 г. на нее был получен ответ⁽⁸⁾, герб для Рыльска (как и для других городов, попавших в список, но не имевших соименных полков) в 1725-1727 гг. составлен не был. Если бы забыт был один только Рыльск, дело еще можно было объяснить какой-то случайностью. Но Рыльск оказался не одинок: Севск, Муром, Свияжск постигла та же судьба, из чего приходится заключить, что случайность в этой истории не имела места: не было полка - не появилось и герба.

В 1727 г. один из полков Украинской ландмилиции, - прежде именовавшийся полком Бунина, по месту своего размещения был переименован в Рыльский ландмилицкий полк⁽⁹⁾. Полку этому требовались знамена, а на знаменах, по заведенному в то время порядку, следовало изобразить герб рыльский. И герб был создан - годом или двумя позднее.

С опалой графа Санти в 1727 г. "строительство" гербов в России приостановилось не более чем на год. С 1728 г. основным производителем "гербовых" дел стала Военная коллегия (что, впрочем, вполне логично: гербы создавались для воинских нужд - кому же, как не военному ведомству, было гербами заниматься?). Вдохновлял работу один из влиятельнейших членов Военной коллегии генерал-аншеф Бухард-Христофор граф фон Миних (впоследствии - президент коллегии и генерал-фельдмаршал). Кипучей и весьма деловой натуре Миниха Россия и особенно русская армия обязаны многими добрыми свершениями (вместе с тем, и многими жертвами). В частности, в области геральдики Миних, в целом, довел до конца (вернее, до этапного пункта) то, что было начато Санти. В 1728-1729 гг. под руководством Миниха был составлен полный перечень гербов, необходимых для войскового обихода; согласно перечню, отрисованы гербы и собраны в один сборник - гербовник. В начале 1730 г. гербовник получил официальное утверждение, открыв, таким образом, историю юридического установления земельных гербов в нашей стране.

В числе гербов, утвержденных в составе гербовника, находился и рыльский герб⁽¹⁰⁾. Он занимает в гербовнике 88-ю позицию. На странице рисунок герба размещен отдельно, что не вполне типично (как правило, на одной странице помещалось по два герба). Описание герба содержится в начале гербовника и звучит так: "Рыльской - против новоучиненного: На желтом поле черная кабанья голова"⁽¹¹⁾. Рисунок герба выполнен в серебряном картуше. Щит увенчан серебряной же земельной короной о семи видимых зубцах.

Сам рисунок весьма живописен, тонко и со вкусом проработан. По манере исполнения он не слишком геральдичен (художник не пользуется традиционной в геральдике манерой условно-достоверного изображения фигур: когда животные, с одной стороны, изображаются узнаваемо, с другой - в достаточно условной манере, с четкими, резкими контурами), напротив, отличается чертами профессиональной анималистической изобразительной манеры. Кабанья голова изображена с претензией на реалистичность: она черно-коричневого (бурого), а не черного, как предписано описанием герба, цвета, с тщательно проработанным изображением щетины. Вместе с тем, художник, безусловно, знаком с азами геральдического художества, вероятно, более по "насматриванию" материала, чем по его профессиональному преподаванию: в рисунке явно чувствуется стремление следовать канонам геральдического художества без четкого понимания того, зачем эти каноны установлены. Голова поставлена вертикально на шейный срез. Акцентированы и выделены цветом глаза, клык; пасть открыта и также акцентирована цветом, в пасти подчеркнутый "живой" красный (червленый) язык. Голова намеренно понижена в щите, дабы композиционно акцентировать внимание не собственно на голове, а на важнейшем в данном случае ее геральдическом элементе: рыле. Рыло вытянутое, утолщенное, с подчеркнутым цветом и немного неправильной перспективы пятачком. Композиционно герб решен образцово. Геральдически - небезупречно: из-за натуралистичности рисунка, герб не слишком хорошо читается и воспринимается слишком живо, эмоционально.

Имя автора данного рисунка известно: оно подписано внизу страницы с рисунком (что в целом для гербовника не типично - авторство рисунков в нем констатируется всего для десятка из полутора сотен изображений): "Рисовал сей герб полевой артиллерии сержант Александр Чирков"⁽¹²⁾. По ряду показателей, которые еще требуют проверки, мы смеем предположить, что Чирков был не только рисовальщиком, но и автором герба: вероятно, именно он предложил идею построить герб по гласному принципу, получил одобрение Миниха и выполнил разработку. Во всяком случае, не приходится сомневаться, что герб рыльский относится к числу немногих⁽¹³⁾, составленных непосредственно в 1728-1729 гг., и что для его составления не привлекались какие-либо предварительные разработки графа Санти: на это безусловно указывают слова "против новоучиненного" в описании герба.

Герб составлен, как уже было сказано, по так называемому "гласному" принципу, то есть когда композиция герба непосредственно иллюстрирует название своего владельца (по этому принципу в гербе города Козлов - козел, Стародуба - старый дуб, Гороховца - горох и т. д.). Этот принцип относится к числу старейших в геральдике, рассматривается как один из самых благородных и причисляется к классическим геральдическим приемам. Безусловно, занес и впервые применил этот принцип в России граф Санти. У графа ли или как-то иначе познакомился с ним Чирков, мы сказать не можем. Хотя контакты Чиркова с Санти представляются сомнительными. Зато гласному принципу посвящено немало внимания в классических трудах по геральдике (прежде всего, французских), с которыми Чирков, по всей вероятности, был знаком хотя бы поверхностно.

Можно с уверенностью говорить, что при создании рыльского герба в него не закладывалось никакого толкования, никакого потаенного смысла. Рыльск - рыло - кабанья голова с рылом - вот логическая цепочка, выстроенная авторами герба. Искать за ней каких-то иносказаний и шифров совершенно бессмысленно.

Вместе с тем, невольно авторы заложили в герб основу, допускающую довольно стройную истолковательную легенду. Звериные головы в гербах обычно увязываются с воинской доблестью и богатырскими качествами. С одной стороны, сами звери, чьи головы применяются в гербах (медведи, львы, быки, олени, кабаны, волки), как правило, отличаются силой и свирепостью. С другой стороны, "отвлеченная" (или "отсеченная") голова может пониматься именно как отсеченная (отрубленная) и в этой связи свидетельствовать о хозяине как удалом воине, напоминая о древнем признаке высшего воинского умения: во время охоты на скаку с одного удара мечом отсечь голову удирающего крупного зверя. История Рыльска - города в течении полутора столетий украинного, пограничного, постоянно вынужденного жить в готовности к отражению крымских набегов; полувоенная организация его населения - все это говорит о воинских качествах города и его жителей, с коими вполне основательно согласуется символика "отвлеченной" кабаньей головы. Добавим к этому, что золотое поле, при желании, можно прочитать как намек на хлебородность рыльских земель - и получим чрезвычайно емкую символическую композицию: город-воин и город-хлебопашец.

Рожденный для нужд Рыльского ландмилицкого полка, герб Рыльска, по всему вероятию, в символике этого полка… так никогда и не использовался. Нам неизвестны данные о заказе знамен с рыльским гербом, офицерских знаков, гренадерских блях или знаков на патронные сумы⁽¹⁴⁾.

Вообще внедрение гербов в обиход ландмилиции в конце 1720-1730-х гг. шло плохо: слишком велики были финансовые затраты на это дело, слишком ощутим недостаток мастеров для выполнения рисунков на знамена, чеканов для медных арматур. Инспекции ландмилицких полков, проводившиеся в начале 1730-х гг., ни в одном полку не обнаружили в обиходе арматур с гербами. Про знамена, правда, материалы инспекций ничего не сообщают, но в 1736 г. вышел указ, повелевающий всем ландмилицким полкам иметь одинаковые знамена, на которых вместо городских гербов предписывалось использовать вензель императрицы. Знамен такого образца "построено" было тоже немного (и далеко не в полном объеме), но от их существования сохранились вполне определенные следы. Полное отсутствие таковых следов для знамен предыдущего десятилетия позволяет с осторожностью предположить, что знамена с городскими гербами (в том числе и с рыльским гербом) за период 1727-1736 гг. так и не были изготовлены.

И, тем не менее, герб существовал и имел свою практическую сферу применения. Какую - мы пока не можем сказать. Предполагаем, что главным полем жизни герба было то, которого никто не предполагал при его создании: городской официальный обиход, применение на печатях административных институтов Рыльска. Ни одна печать или оттиск оной периода 1727-1770-х гг. с рыльским гербом нам не известны. Но, если принять во внимание, что знамен и арматур с гербом для Рыльского ландмилицкого полка так и не изготовили, а сам полк фактически прекратил свое существование в 1762 или 1763 г. (и даже больше - как боевая единица практически не существовал со второй половины 1740-х гг.) и предположить, что к тому же рыльский герб не использовался в обеспечении деятельности городового правления, то мы не сможем решить следующую загадку истории рыльского символа. Заключается она в следующем.

В ходе губернской и городовой реформ Екатерины II в 1760-1780-х гг. было законодательно установлено, что каждый город обязательно должен иметь герб. Было проведено массовое пожалование гербов городам, прежде таковых не имевшим. Гербы, созданные до царствования Екатерины II, утверждались ею наравне со вновь создаваемыми: об утверждении гербовника 1730 г. или забыли, или рассматривали его еще как сборник полковых, а не городских эмблем. При этом для гербов, созданных прежде 1760-х гг., в утверждающих документах, как правило, указывалось, что это "старый герб". В рисунках таких гербов еще отсутствовало указание на региональную принадлежность города, которую стали затем обозначать внесением в верхнюю половину щита герба города, являвшегося центром соответствующей губернии. Таким образом, герб Рыльска должен был быть утвержден в том виде, в котором он был внесен в гербовник Миниха, то есть черной кабаньей головы на золотом поле. Но этого не случилось.

Приступая к массовому созданию гербов, центральная власть вновь прибегла к анкетированию городов. Новые анкеты были значительно пространнее опросников 1724 г. Подобную анкету направили и в Рыльск, однако она осталось незаполненной, ибо у города, как отмечалось в ответе, уже имелся герб, пожалованный "прежними государями российскими"⁽¹⁵⁾. Удивленные власти запросили Рыльск, что же это за герб, кем и как он жаловался. Но ответа не получили. Отсутствием такого ответа, вероятно, и объясняется вторая загадка в судьбе рыльского герба: когда 8 января 1780 г. были высочайше утверждены гербы городов Курского наместничества, герб Рыльска среди них упомянут не был. Впрочем, та же судьба постигла гербы двух других городов Курского наместничества Белгорода и Путивля, которые также как и Рыльск имели гербы 1730 г. Подобное совпадение вряд ли случайно, и причину его следует еще уточнить.

Массовое внедрение городских гербов в 1770-1780-х гг. сопровождалось широким применением их в практике городового управления, прежде всего - на городских печатях. Не подлежит сомнению, что уездное присутствие Рыльска уже с начала 1780-х гг. пользовалось такой печатью, но какой же герб на ней изображался? По идее им должен был быть щит с кабаньей головой. Но нами не найдены оттиски или описания такой печати для конца XVIII - первой половины XIX в., а во второй половине XIX столетия в Рыльске находим в употреблении совершенно непонятно откуда взявшийся герб. Он представляет собой двучастную композицию, построенную по схеме, принятой для гербов, создававшихся впервые в царствование Екатерины II, то есть в одном щите объединены два герба: в верхней половине герб Курска (указание на принадлежность к Курской губернии), в нижней - собственно герб Рыльска (кабанья голова в золоте)⁽¹⁶⁾. Сверх того, герб был увенчан короной, совершенно не отвечавшей статусу и положению Рыльска. Можно бы списать появление такого герба исключительно на самоуправство рыльских чиновников, но мы вновь вынуждены оглядываться на соседей: в Путивле была точно такая же ситуация, а чем пользовался Белгород неизвестно, однако наброски двучастного герба сохранились и для этого города. Каким же образом, два (а то и три) "старых" герба превратились в двучастные (что противоречило принятым принципам геральдической практики)? Кто, когда и как ввел в употребление нелепую и, пожалуй, унизительную для Рыльска версию с верхней курской половиной? К сожалению, мы пока не готовы дать ответ на эти вопросы.

Не затронула герб Рыльска и активная реформаторская деятельность Гербового отделения Департамента герольдии Правительствующего Сената в 1850-1860-х гг. Рыльский герб продолжал свое странное существование: утвержденный в числе первых русских территориальных гербов и считавшийся неутвержденным потому, что утверждение 1730 г. одни забыли, другие не считали полноценным; де-юре установленный в образцовой геральдической форме, де-факто применялся в виде уродливого гибрида. И лишь в 1893 г. на него обратили внимание.

Причиной стало доношение курского губернатора в Министерство внутренних дел о том, что городские управы Рыльска и Белгорода пользуются печатями с официально неутвержденными гербами⁽¹⁷⁾. Доношение запустило бюрократическую машину, и 21 июля 1893 г. состоялось высочайшее утверждение герба уездного города Рыльска⁽¹⁸⁾. Однако судьба вновь преподнесла рыльскому гербу странный курьез. Герб был установлен с обрамлением по правилам 1857 г. … в вопиющее нарушение таковых правил! Позади гербового щита были положены скрещенные молоты - знак, долженствующий указывать на индустриальный характер города. Однако Рыльск ни в коей мере индустриальным городом не был. По состоянию на 1880-1890-е гг. это сугубо сельскохозяйственный центр, и если уж в его гербе применять "экономическое" обрамление, то таковым должен был бы стать венок из пшеничных колосьев. Что послужило причиной странной ошибки - еще одна загадка, пока остающаяся без ответа.

Завершить довольно сумбурный и почти во всех отношениях незаконченный обзор истории рыльского герба мы позволим себе без формулирования выводов. Время для них придет, когда будет закончена работа со всеми выявленными материалами.

Заметим, однако, что какие бы странные перипетии не пришлось пережить гербу Рыльска на своем историческом пути, безусловно ясно, каким должен быть этот герб (черная кабанья голова в золоте); не подлежит сомнению, что по своей древности, достоинству и безупречности геральдического решения этот герб - одно из настоящих национальных сокровищ геральдической культуры нашей страны; и не может не вызывать горького сожаления тот факт, что старинное достояние Рыльска - прекрасный герб города - до сих пор не восстановлен в официальном использовании.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Корни российской земельной эмблематики, конечно, уходят в более раннее время: частью в XVII, для отдельных территорий - даже в XVI в. Однако число гербов, восходящих к старым эмблемам, ничтожно мало, а бытование земельных символов до Петра Великого вяло и фрагментарно. Говорить о практике применения земельных знаков и сколько-нибудь ощутимом количестве их возможно только начиная с 1720-х гг.

2. Обыкновенно земельная и городская геральдика развивается "снизу": земли и города, самостоятельно осознав потребность в символике, сами же ее создают и используют, и лишь с течением времени (и то не всегда) эта символика в тех или иных формах подтверждается или регулируется государственной властью.

3. Что уже совсем неповторимо, поскольку, хотя и в иных странах территориальная геральдика иногда обслуживала потребности воинских сил, однако причинами возникновения гербов всегда являлись практические и вполне утилитарные нужды соответствующих городов и земель.

4. Распространенное мнение, что с 1709 г. (иногда упоминается - с 1712 г.) все русские полки получили географические названия, ошибочно: все (даже только все строевые) полки никогда не назывались от городов и территорий (вспомним полки лейб-гвардии Конный, лейб-гвардии Гренадерский, лейб-гвардии Егерский и т. д.), в петровское же время географические названия носило не более четверти от числа существовавших полков.

5. Наименование полков по городам и землям, безусловно, заимствовано из опыта шведской армии, оттуда же заимствована и практика размещения гербов соответствующих городов и земель на знаменах.

6. Рабинович М. Д. Полки петровской армии, 1698-1725: Крат. справ. М., 1977.

7. Там же. С. 73. № 363-367; ПСЗ. Собр. 1. СПб., 1830. Т. 7. С. 871. № 5169. - Данный полк был сформирован в 1723 г. вместе с пятью или шестью другими аналогичными из однодворцев Воронежской и Киевской губерний. Нес службу летом, зимой распускался по домам. В 1727 г. полку было присвоено название "Рыльский ландмилицкий полк", поскольку к этому времени полк квартировал в Рыльске. Ранее полк именовался по фамилии полковника, в связи с чем не вполне ясно, какой именно из пяти (или шести) данных полков связан с Рыльском и с какого времени.

8. РГИА. Ф. 1343. Оп. 15. Д. 377.

9. ПСЗ. Собр. 1. СПб., 1830. Т. 7. С. 871. № 5169.

10. РГИА. Ф. 1411. Оп. 1. Д. 1. Л. 48. - Электронная публикация гербовника выполнена Президентской библиотекой им. Б. Н. Ельцина; лист с цветным рисунком герба Рыльского размещен по адресу: http://www.prlib.ru/elfapps/pageturner2d/viewer.aspx?orderdate=11.01.2012&DocUNC_ID=2302&Token=6oIWe0nUNUo8TEsYKK0oZQ==&lang=ru-RU (12.01.2012).

11. РГИА. Ф. 1411. Оп. 1. Д. 1. Л. 3 об. (пунктуация и орфография наша. - Г. К.).

12. Там же. Л. 48.

13. Исследования Н. А. Соболевой показали, что большая часть гербов в гербовнике 1730 г. разработана Санти или составлена на основе подготовленных Санти проектов, на это, впрочем, указывают откровенные отсылки в описаниях гербов в самом гербовнике (см.: Соболева Н. А. Российская городская и областная геральдика XVIII-XIX вв. М., 1981. С. 57).

14. Сообщавшиеся нами во время доклада на конференции в Рыльске сведения о знаменах Рыльского ландмилицкого полка при детальной проверке не подтвердились.

15. Описание Курскаго наместничества, вообще, и порознь: всякого города и уезда, с планами городам, и картами уездам. сочиненное в 1785 м году курским губернским землемером, порутчиком Иваном Башиловым (РГВИА. Ф. ВУА. Д. 18801. Л. 64 об.)

16. Соболева Н. А. Российская городская и областная геральдика… С. 132-133.

17. РГИА. Ф. 1343. Оп. 15. Д. 126. Л. 8-а, 8-б.

18. ПСЗ. Собр. 3. СПб., 1897. Т. 13. С. 533. № 9892.

Статья в Сборнике материалов межрегиональной научной конференции "РЫЛЬСК И РЫЛЯНЕ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЕ". (г. Рыльск, 3 июня 2011 г.). Ред.-сост. А. И. Раздорский. Рыльск, 2012.