РОСПИСЬ ПОЛОНЯНИКОВ, ВЗЯТЫХ РЫЛЯНАМИ ВО ВРЕМЯ СЕВЕРСКОГО ПОХОДА 1632-1634 гг.
На роль полона (полоняника, пленника) у русских служилых людей в Московском государстве XVII века годились преимущественно представители тягловых "черных миров" - посадские люди и пашенные крестьяне неправославной веры (католики "ляцкой веры", униаты "белорусской веры"). На этот счет существовали следующие предписания: "велети пашенных мужиков и всякой литовской полон служилым людем держати у себя в поместьях и в вотчинах"(1). Положение пленников было самое незавидное: их могли продавать и менять. Следуя этому, полон для служилого человека был достаточно выгоден. Возможностью привести в свои пенаты и поселить во дворах пленников во время Северского похода, о котором и пойдет речь далее, на литовские и черкасские города воспользовались даже охочие люди из крестьян Северской земли - комаричане (дворцовые крестьяне Комарицкой волости) и карачевцы(2).
Деулинское мирное соглашение, подписанное 4 декабря 1618 г. между Московским государством и Речью Посполитой сроком на 14,5 лет, предусматривало отторжение в пользу последней ряда городов Северской земли, как-то: Новгорода-Северского, Стародуба, Почепа и Чернигова. Из "отдаточных" Речи Посполитой городов была выведена б?льшая часть как "служилого города", так и мелких ратных людей. Так, после 1618 г. происходила следующая "мобильность" "служилых городов" из Польши в Россию: с 1618 г. стародубцы были сведены в Брянск, новгород-северцы - в Рыльск, черниговцы до 1618 г. служили в Новгороде-Северском, а с 1618 г. - в Путивле, почепцы и рославльцы - в Брянске. В 1623 г. численность этих "выходцев" в северских городах, если верить Разрядным книгам, составляла: в Брянске с воеводой Александром Нагим "стародубцев выборных 4 человека, да дворовых и городовых две трети 17 человек; почепцев выборных 3 человека да дворовых и городовых 46 человек; рословцев выборных 4 человека, да дворовых и городовых 46 человек". С воеводой Семеном Яковлевым: "стародубцев 8 человек, почепцев 13 человек, рославцев 25 человек". В Рыльске 125 человек новгород-северских детей боярских конных, "да городовую службу служат 20 человек"; черниговцев конных 58 человек, городовой службы 33 человека. В Путивле: черниговских детей боярских конных 81 человек, пеших 71(3).
В начале 1630-х гг. обе стороны, как польская, так и московская, начали активную подготовку к предстоящей войне. В планах Московии было возвращение "искони русского" Смоленска, северских земель, а также некоторых бывших псковских пригородов, также после 1618 г. отданных Польше. В первые месяцы войны за Смоленск русским служилым людям Северской украины - рылянам, путивльцам и комаричанам - надлежало "с боем" посещать "бывшие" уезды Московии, где следовало "чинить" неприятелю "задоры", "промышляти, смотря по вестем и тамошнему делу".
Осенью 1632 г. московским правительством было принято решение о подготовке т. н. "Северского похода" за возвращение в лоно русского государства прежних "московских" городов и уездов. Центральным плацдармом для наступления московской рати на "литовскую" Сев?ру был Севск, жилой острог в Брянском уезде. Сюда стали стекаться служилые люди из Карачева, Брянска, Рыльска, Путивля в лице дворян, детей боярских, стрельцов, казаков всех мастей (верстанных, полковых и пр.). В 20-х числах ноября 1632 г. рать севского воеводы Баима Болтина выдвинулась в сторону литовского рубежа. 27 ноября в Севск на место умершего воеводы Федора Плещеева в качестве воеводского товарища Баима Болтина был назначен Иван Еропкин, в распоряжении которого находились 1168 ратников, незамедлительно присоединившихся к Болтину. Общая численность этого ратного формирования составила 1556 человек(4). Здесь же эта разношерстная рать пополнилась местными севскими стрельцами (100 человек) и некоторым количеством комарицких "охочих" казаков из числа местных дворцовых крестьян.
Первым брянским воеводой Никитой Оладьиным 17 ноября 1632 г. был взят острожек Почеп. Синхронно отряду Баима Болтина и Ивана Еропкина из Брянска под Трубчевск выступила рать головы Андрея Зиновьева, к 5 декабря двухнедельной осадой вынудившая город сдаться. 20 декабря 1632 г. Новгород-Северский был взят в осаду, городские укрепления (в частности Иерусалимская башня) были подожжены путивльскими охочими людьми селитрянника Дмитрия Горбунова. Осажденный гарнизон из шляхты, гайдуков и черкас вынужден был сдаться московитам.
Одновременно с боевыми действиями под Новгород-Северским ратные люди прочих северских городов пытались нанести удар противнику в селениях, лежащих неподалеку от русских пограничных уездов, в т. н. демаркационной зоне. Наибольшую активность в этих действиях проявили жители Рыльска и Путивля. Так, 25 декабря отряды голов Леонтия Литвинова и Семена Вощинина с рылянами и путивльцами вернулись в Путивль, где рассказали, что ходили они под Роменский острожек(5), где имели бой с людьми урядника Криштофа Сеножацкого. Разорение его не случайно: Роменский острог находился всего в 80 верстах от Путивля и потенциально являлся отличным плацдармом для наступления польских войск. Поэтому путивльцы решили разорительным набегом обезопасить себя от средоточия тут вражеских контингентов. В ходе боя путивльцам достались девять знамен, три из которых привезли в Путивль, два знамени и затинную пищаль отвезли в Рыльск(6). Ромны были взяты, его посад выжжен. Однако несмотря на это "Рамонский острог" был вскоре вновь отстроен, но 23 июля 1633 г. путивльцы опять его сожгли(7). "Отыграться" на московитах за Роменский острожек Криштофу Сеножатскому удалось позже. В августе 1633 г. этим же урядником, а также черкасами полковников Пырского, Ловерко и Яцко (Якова) Острянина был атакован Курск. Бой продлился с четырех часов дня до вечера, была сожжена Стрелецкая слобода(8).
8 января 1633 г. отряд брянского воеводы Никиты Оладьина осадой взял Стародуб. Ободренные успехами под Новгород-Северским, Трубчевском и Стародубом, ратные и охочие люди, невзирая на отсутствие указаний свыше, поспешили за языками и полоном в Гомельский повет Речи Посполитой, а также под Кричев, Чечерск и Пропойск, т. е. на территорию нынешней Белоруссии, где некоторые из них примкнули к отряду "крестьянского атамана" Ивана Балаша. Так, 22 января из Стародуба под Гомель за языками вышел отряд голов Богдана Булгакова и Ивана Ермолина. 30 января ратные люди вернулись в Стародуб. Судя по их словам, они выжгли посад Гомеля и "повоевали" его уезд, "села и деревни выжгли ж, и уездных людей многих побили и в полон поимали"(9). Сюда, под Гомель, а также Пропойск и Чичерск, ходили и комарицкие охочие люди: "под Стародубом гоняли в загон, воевали литовскую землю, села и деревни повоевали и пожгли, и у городов посады и слободы пожгли". Кроме этого, крестьяне взяли себе полон, который по возвращению домой планировали поселить в своих дворах, а также частично распродать. Как только комаричане вернулись под Стародуб из Гомельского уезда с полоном "и с лошедьми, и з животиною, и со всякою полонною рухледью", то были ограблены дворянами и детьми боярскими: "полон, и лошеди, и платья, и всякою добычю поотнимали". Жалобы воеводам Ивану Еропкину и Никите Оладьину на ратных людей, а также упование комаричан на хоть какую-нибудь управу результата не дали. Охочие люди просили государя дать добро, дабы им "вольным людишкам… Комарицкой волости крестьянишком" ходить в Литовскую землю войною(10).
В декабре 1633 г. воевода Ф. Т. Пушкин направил из Севска охочих людей с головами под Борзну "для промыслу над городом". В с. Полошкове Новгород-Северского уезда "на Спаском поли" сошлись они с путивльскими и рыльскими ратными людьми. Этим объединенным отрядом Борзна была взята, московитам достался артиллерийский наряд и знамена, а также языки. Большой и малый остроги Борзны, села и деревни ее округи были сожжены. Отсюда северский отряд выступил в сторону Севска. Близ Спасского поля, "за десять верст", путивльские дворяне, дети боярские и верстанные казаки "боем" стали отнимать у комарицких охочих людей полуторную пушку и прочие трофеи "и ис пищалей… почели стрелять". Было убито несколько охочих людей. Как утверждали комаричане, путивльцы ограбили их "завидоючи". Однако на этом злоключения охочих людей не закончились. Как выяснилось, подходя к Борзне верст за 50, комаричане оставили ("пометали") свои запасы, сани и коней на Спасском поле "на станех". И тут "поработали" путивльцы: запасы и кони были увезены, охочих людей, стороживших все это добро, переранили, "а иных до смерти побили". Комаричане возвращались в Севск пешими. Крестьяне всех четырех станов волости, участники этого похода, "Ивашка Тешинцов, Томилка Рогач, Озарка Яковлев со товарищи" били челом, однако просьбы о возврате им коней, платья, денег и прочих запасов да трофеев остались без ответа(11). Языков в лице поляков и черкас привели в Рыльск (17 человек) и Путивль (20 человек)(12). По примерным данным, количество дворов в слободах близ Борзны в тот год составляло приблизительно 300-400, отсюда следует, что урон черкасам был нанесен весьма внушительный(13).
Зимой 1634 г. Смоленск был оставлен русскими войсками и сдан полякам, война была проиграна. 4 июня 1634 г. состоялось подписание мирного соглашения, вошедшего в историю под названием "Поляновского перемирия". Московским государем по разным украинным городам были разосланы грамоты о прекращении боевых действий, "чтоб на обе стороны кровь христианская унять". Согласно условиям Поляновского перемирия, состоялся обмен пленными: "а которые русские люди в полону в Польше и в Литве, и тех, по посольскому договору, всех из Польши и из Литвы отпустить в Московское государство тотчас; а которые польские и литовские люди в полону в нашем в Московском государстве, и тех полонянников отпустить в Польшу и в Литву"(14). Походы "для промыслу" в литовские и черкасские города русских ратных людей однозначно пресекались: "и… по мирному договору в литовскую сторону, за рубеж, в войну… ратных людей не посылали; … и… мимо… указа самовольством за рубеж не ходили и с порубежными людьми задоров никаких не делали". Всякому, кто ослушался бы этих предписаний, грозила смертная казнь. Тогда же решился вопрос и о полоняниках, в массовом количестве находящихся у русских ратных людей порубежных городов: "тех всех полонянников… переписать, кто именем и которых городов, где кто взят и кто какой веры, и в нашем в Московском государстве кто крещен в нашу, в православную, в крестьянскую веру". Списки полоняников надлежало отправлять в столичный Разряд(15).
В 1634 г. в съезжих избах разных северских городов были составлены росписи "литовского полону", набранного черниговскими, рыльскими, рославльскими, брянскими и почепскими дворянами и детьми боярскими, рыльскими и путивльскими беломестными и полковыми казаками, пушкарями того же города, брянскими стрельцами и людьми "пушкарского чину". Характерно, что, судя по росписям, в походах принимали участие и местные соборные попы. Росписи представляли также донские казаки и "вотоманы", бывшие в походах в составе московского рати под Новгород-Северским, Трубчевском и прочих "городех"(16). Ратные люди обстоятельно рассказали, кого из пленников, где и при каких обстоятельствах взяли: "а взял тово мальчика с товарищи… как приходили литовские люди под Рыльск из-под Севска" и пр. Примечательно, что некоторые "полонянники" были куплены у комарицких крестьян и казаков т. н. "Балашовой станицы" (отряда крестьянского атамана Ивана Балаша). В то время за пленника в среднем давали по 2,5-3 "рубли" и "больши", до 8 руб. включительно.
Главным контингентом пленников были представительницы женского пола - "девки", "жонки", взятые во время походов под Борзну, Ромны, Новгород-Северский, Стародуб и Трубчевск. Следует заметить, что едва ли настоящие списки были полными, так как многие ратные люди и комарицкие крестьяне могли просто-напросто утаить в своих дворах полоняников(17).
В сентября 1634 г. в противовес удержанию в Путивле 100 человек казаков и крестьян из Речи Посполитой роменский урядник К. Сеножацкий приказал заковать в железо русских пленников - уроженцев Путивльского уезда(18). Путивляне находились в Ромнах до следующего 1635 г., пока польское правительство не разрешило русским украинным людям искать своих родственников на территории Речи Посполитой и требовать от местных урядников отпуска их восвояси(19).
Вниманию читателя предлагается одна из "росписей полоняников", представленных по окончанию Смоленской войны в съезжей избе служилыми людьми города Рыльска - дворянами, детьми боярскими, беломестными и полковыми казаками, пушкарями, а также двумя подьячими. Росписи наглядно иллюстрируют эпизод происхождения локального сообщества - крестьянско-холопской страты "задворных людей" первой половины XVII в.
Приложение
Роспись полона, набранного рылянами во время
Северского похода 1632-1634 гг.
[л. 136] Розпись дворян и детей боярских рыленом, которые литовской полон приводили в съезжую избу к роспросу в нынешнем во 142 году и которые што у себя литовского полону скозали.
Булат Иванов сын Зеленин литовского полону у себя скозал жонку Просковьицу Семенову дочь стародубского взятья, мещанка белоруские веры. А купил де сын ево Гордей в Стародубе Северском у козаков Белошовой [так в ркп., читать "Балашовой"] станице, дал за нее четыря рубли.
Юрьий Донилов сын Зеленин литовского полону у себя скозал жонку Оленку борзенъсково взятья белоруской веры. А купил де он Юрьий тое жонку у рыленина жилецкова человека у Васька Карпова с товарыщи, дал за нее десять рублев с полтиною. И ныне де та ево жонка пошла замуж за крестьянина ево Юрьева за Горасимка Мотвеева, а венъчал де ево Юрьева крестьянина Горасимка с тою жонкою и той ево жонки молитву говорил с ним з Горасимкам села Копыстич Пречистенской поп Федор.
Да он же Юрьий привел литовского полону в съезжею избу к роспросу девку Марушку ромонского взять лятцкие веры, и та де девка в провославною крестьянскою веру крещена в Рыльску и имя де дано ей Марфа. А тое де девку купил он, Юрьи, у рыленина у Петра Ширкова, дал за нее восмь рублев с полтиною. И та девка в роспросе скозала: родом она города Ромна, а отца де своево и матери не помню, потому што де осталось мала. А после отца и матери волочилось [так в ркп.] по двором и роду де и племяни у нее в Литве нет и в Литву ити не хочет.
[л. 137] Федор Степанов сын да Петр Федоров сын Ширковы литовского полону у себя скозали жонку новгородцкого взятья Дарьица Иванова дочь, была ляцкие веры. А куплена де она у рыленина у Устина Муратова с товарыщи, дана четыре рубли с полтиною. И та жонка в провославною крестьянскою веру крещена в Рыльску и име де дано ей Вера.
Да оне же у себя литовского полону скозали: девка Марушка Борисова дочь была де ляцкие веры, а в провославною крестьянскою веру крещена в Рыльску и име де дано ей Овдотьею. А куплена де она у комарицких крестьян, дана три рубли с полтиною.
Да оне ж у себя литовского полону скозал детину Сенка Савостьянов, крестьянской сын ноугородского уезда, а взял де тово детину он, Петр Ширков, сам. И жонка де, и девка, и детина в литовскою землю итить не хотят, а хотят де жить у них, у Федара, да у Петра.
Гордей Донилов сын Зеленин литовского полону у себя скозал девку. Была де она ляцкие веры ноугородского взятья, а в провославною крестьянскою веру крещена в Рыльску и имя де дано ей Агафья, речицкого ляха дочь.
Да он же Гордей литовского полону у себя скозал: малой ляцкие веры, а звали де ево Ондроскою Нозарьев сын, лет з десять, стародубского взятья. А в провославно [так в ркп.] христианскою веру крещен в Рыльску, а име де ему дано крещенье Семен. А купил де он, Гордей, тово малова у козака Белошовой станице у Ильи Иванова, дал три рубли с полтиною.
Да у нево ж Гордея литовского полону малой Ондрюшка Миколаев, ляцкие веры. А в провославною крестьян[л. 138]скою веру крещен в Рыльску, и имя де ему дано Афонасей. А купил де тово малова он, Гордей, у рыленина у Петра Тотаринова, дал три рубли.
Григорей Костентинов сын Бойкочкаров литовского полону у себя скозал жонку Акилинку Федорову дочь ромонского взятья, белоруской веры. А купил де он, Григорей, тое жонку у рылен у Петра Федорова сына Ширкова с товарыщи, дал за нее шесть рублев.
Федор Ловрентьев сын Бойкочкаров литовского полону у себя скозал жонку Полажку [так в ркп.] Семенову дочь ноугородского взятья белоруские веры. А купил де он Федор тое жонку у рыленина у Ондрея Осмолова, дал два рубли.
Федор Михайлов сын Деменков литовского полону у себя скозал жонку Ульянку Иванову дочь, а была де она рускоя Смоленского уезда и была в полону в Литве. А взята она в Новгородском уезде в деревни в Пушкорех, и тое де жонку он, Федор, выменил на мужика у Восилья Люшина, а за мужика де дал два рубли у черниговца у Михайла Коженовского с товарыщи.
Да у нево ж Федора литовского полону жонка Полажка Иванова дочь крестьянскоя, замужим за ево Федоровым человеком за Ромашком Ивановым, а взята де она в Новъгородке девкою, а венчал де ее в Рыльску и купил ее у товарищей своих у Михайла Коженовского с товарыщи, дал два рубли с полтиною.
Захарей Иванов сын Копачов литовского полону у себя скозал жонку Водка [так в ркп.] Иванова дочь ноугородского взятья, родом де она смолянка крестьянскоя, а купил де он, Захарей, тое жонку у товарыщей своих, дал пять рублев.
Василей Костентинов сын Ширков литовского полону у себя скозал жонку Марьицу Олексееву дочь ноугородского взятья [л. 139] крестьянские веры. А купил де он, Василей, тое жонку у путивльских козаков, дал пять рублев.
У Петровой жены Суковнина з детьми литовского полону женка Афимка Еремеева дочь з дочерью Феклою ромонского взятья белоруские веры, мещанка, Прокофьева жена. А куплена де та жонка у беломесных козаков у Ивашка Орлова с товарыщи, дали пять рублев.
Да у нее ж Петровой жены литовского полону жонка Иринка Микитина дочь борзенского взятья белоруской веры, мещанка. А куплена де та жонка у стрелецкого и козачьево головы у Онисима Мокеева с товарыщи, дана четыре рубли.
Да у нее ж детина Васька ноугородского взятья белоруские веры, а куплен де тот детина у рыльских стрельцов, дал два рубли с полтиною.
Микифор Васильев сын Молеев литовского полону у себя скозал жонку Полажку Иванову дочь ноугородского взятья белоруские веры, а родом де она кричевка. А купил де он, Микифор, тое жонку Новагородка Северского у Тошлыка Орсеньева, дал два рубли с полтиною.
Да он же Микифор литовского полону у себя скозал жонку Варварка Говрилова дочь с сынам з Говрилком, родом де она Старова Быхова белоруские веры. А взята де она в Гомейском уезде. А купил де он, Микифор, тое жонку в Стародубе у козаков Белошовай станицы у Гришка Киселя с товарыщи, дал пять рублев.
Иван Порфеньев сын Гольянъкин литовского полону у себя скозал девку Ганку борзенского взятья, белоруской веры. А купил де он, Иван, тое девку у комарицких крестьян, дал три рубли.
Петр Григорьев сын Воропонов литовского полону у себя скозал жонку Анютку Яковлева дочь с сынам ромонсково [л. 140] взятья белоруские веры. А купил де он, Петр, у рыленина у Григорья Екимова, дал три рубли.
Дружина Жданов сын Лодыгин литовского полону у себя скозал Ивашка Офонасов з женою и з детьми. И тот де Ивашка сидит ныне в тюрьме, а жена де и дети ево померли. А купил де он у Степана Бырдина, дал за нево деветь рублев.
Да у нево ж у Дружины литовского полону жонка Олгинка новгородского взятья. А купил де он тое жонку у путивльского сына боярского у Федора Труфонова, дал четыре рубли. И та де жонка ныне за приставы.
Олексей Михайлов сын Молеев литовского полону у себя скозал жонку Полажку Корнееву дочь Стародубского уезда села Дрокова крестьянскоя жена. А купил де он, Олексей, тое жонку у рыленина у Ивана Соболева, дал пол пета [так в ркп.] рубли.
Гаврила Семенов сын Молеев литовского полону у себя скозал жонка Полажка Афонасова дочь Кричевского уезда белоруской веры. А купил де сын ево в Стародубе у козаков Белошовой станицы, дал три рубли.
Богдан Григорьев сын Воропонов литовского полону у себя скозал жонку Анютка Кричевского уезда белоруской веры. А купил де он, Богдан, тое жонку у рыленина у Дмитрея Петряева, дал три рубли. И та де жонка пошла замуж за крестьянна ево за Илейку Логвинова, а молитву де им говорил Вогрицкой волости Пречистенской поп Василей.
Юрьий Жданов сын Лодыгин литовского полону у себя скозал мальчика Ваську борзенского взятья белоруские веры.
Иван Карпов сын Клеменов литовского полону у себя скозал жонку, была жидовка, а в провославною крестьянскою веру крещена в Рыльску, а имя де ей дано Меланья [л. 141] борзенского взятья. А купил де он, Иван, тое жонку у товарыщей своих, дал три рубли с полтиною опричь своево жеребья.
Василей Несмелов сын Зеленин литовского полону у себя скозал жонку Настасьицу з дочерью ромонского взятья белоруские веры. А купил де он, Василей, тое жонку у рыленина у Михайла Постригичева, дал три рубли.
У Михайловой жены Вихторова да у сына ее у Кузьмы Вихторова литовъского полону мужик Гришка Павлов з женою Овдотьицею новгородского взятья белоруские веры. А куплен де он, Гришка, у рыленина у Григорья Сучкина, дал полтора рубли.
Мотвей Романов сын Киев литовского полону у себя скозал жонку Котеринку Юрьева дочь новгородского взятья белоруской веры. А купил де он, Мотвей, у рыленина у Петра Воропонова, дал три рубли.
Дмитрей Ондреев сын Бырдин литовского полону у себя скозал детину Федька борзенского взятья белоруской веры, а купил он, Дмитрей, тово детину в своем десятку, дал два рубли.
Игнатей Денисьев сын Толмочев литовского полону у себя скозал детину Мишка Екимова, а взял де он, Игнатей, тово детину в Борзне сам, а родом де тот детина почепец крестьянской сын.
Иван Михайлов сын литовского полону у себя скозал жонку Овдотьицу борзенского взятья, а та де жонка рускоя, взята была в полон в Литву в старою войну изо Москвы, а жила она в Борзне замужом за резником.
Степан Федоров сын Бырдин литовского полону у себя скозал жонку Софьицу борзенского взятья белоруские веры. А купил де он, Степан, тое жонку в своем десятку у Кузьмы Бырдина с товарыщи, дал за нее два рубли.
[л. 142] Сергей Федоров сын Бырдин литовского полону у себя сказал малово лет в двенатцать Филька, борзенского взятья белоруские веры. А купил де он, Сергей, тово малова у путивльца сына боярсково у Игнатья Воронина, дал два рубли.
Кирей Михайлов сын Осмолов литовского полону у себя сказал мальчика Кондрашка Иванов сын, Черниговского уезду белоруской веры. А купил де он, Кирей, у рыленина у Кузьмы Вихторова, дал два рубли.
Ондрей Федоров сын Бырдин литовского полону у себя сказал детина Офонка Фомин сын ноугородского взятья белоруские веры. А купил де он, Григорей, тово детину у Петра Петряева, дал три рубли.
Григорей Осипов сын Висковатой литовского полону у себя скозал малова Еремъку Черниговсково уезда. А купил де он, Ондрей, тово малова у товарыщей своих, дал два рубли.
Григорей Микитин сын Петряев литовского полону у себя скозал девочку года два ромонского взятья, а крещена в провославною християнскою веру в Рыльску. А купил де он, Григорей, ее в войску у голову у Петра Суковнина с товарыщи, дал за нее рубль.
Да у нево ж у Григорья литовского полону малой Тимошка ромонского взятья. А купил де он у нево ж, Петра, дал два рубли.
Иван Микитин сын Петряев литовского полону у себя скозал мальчика года два, ромонского взятья, а крещен де он в Рыльску, а имя де ему дано Иван.
Федор Семенов сын Шапочников литовского полону у себя скозал детину Ларка Федорова да жонка Анница [л. 143] Мокарова дочь, новгородцкого взятья. И тое де жонку Анницу он, Федор, взял сам, а детину де Ларка, мужа ее, к ней выкупил у черниговца сына боярсково у Григорья Рубченского, дал два рубли.
Да у нево ж Федора литовского полону девка Феклица Созонова дочь, а взята де она в Гомейском уезде. А купил де он, Федор, тое девку в Стародубе у путивльцов, дал полтора рубли.
Ортемей Васильев сын Осмолов литовского полону у себя скозал жонку Водка [так в ркп.] Иванова дочь, борзенского взятья белоруской веры. А купил де он, Ортемей, тое жонку у Кирея Осмолова с товарыщи, дал три рубли.
Захарей Михайлов сын Сныткин литовского полоу у себя скозал девку лет в семь, Полажка. А взял де он, Захарей, тое девку в Черниговском уезде в деревне от города восминатцати верстах.
Иван Григорьев сын Ширков литовского полону у себя скозал девку Анютка, борзенского взятья ляцкие веры. А купил де он, Иван, тое девку у черниговца у Восилья Боромыкова, дал два рубли с полтиною.
Да у нево ж Ивана литовского полону мальчик лет в пять, новгородцкого взятья белоруской веры. А как тово мальчика заут [так в ркп.] - и тово Иван забыл. А купил де он тово малова у комарицких крестьян, дал полтора рубли.
Михайла Иванов сын Ортюшков литовского полону у себя скозал мальчика года в четыре, Ивашка. А взял де он, Михайла, тово мальчика под Стародубом.
Савин Олексеев сын Тураев литовского полону у себя скозал жонку Василиску Васильеву дочь, борзенского [л. 144] взятья белоруские веры. А купил де он, Савин, тое жонку у комарицких крестьян села Обжи у Офремка Романова, дал за нее два рубли с полтиною.
Да у нево ж, Савина, литовского полону малой лет в восмь, Васька Павлов сын Пропольсково [так в ркп., читать "Пропойского"] уезда белоруские веры. А купил де он тово малова у рыленина у Никифора Сныткина, дал за ново [так в ркп.] полтора рубли.
Иван Иванов сын Меньшой Микольников литовского полону у себя скозал девочку трех лет, Марьица новгородцкого взятья, крестьянскоя дочь. А купил де была он, Иван, тое девочку з дедам да з бабкою у рыленина у Федора Бояринцова, дал четыре рубли. И деда де да бабку взяли литовские люди в нынешнем во 142 году.
Тимофей Мокарьев литовского полону у себя скозал девку Акилинку Лоевского уезда белоруские веры. А купил де он, Тимофей, девку у козаков Белошовай станицы в Стародубе.
Михайла Федоров сын Посивкин литовского полону у себя скозал жонку Иринка Григорьева дочь стародубского взятья белоруские веры, а купил де он, Михайла, тое жонку у рыленина у Григорья Висковатова с товарыщи, дал три рубли.
Да он же Михайла литовского полону у себя скозал детину лет з десять, Офонка, борзенского взятья белоруские веры. А купил он, Михайла, тово малова у рыленина у Устина Муратова, дал за нево рубль.
Яков Иванов сын Подпрятов литовского полону у себя скозал две девки: девка Мотренка Кузьмина дочь да девка Полажка Кузьмина ж дочь стародубского взятья [л. 145] белоруские веры. А купил де он, Яков, тех девок у рылен у Федора Висковатова с товарыщи, дал два рубли две гривны.
Олексей Кононов сын Титов литовского полону у себя скозал малова лет в двенатцать, Елизарка шинкаркин сын, борзенского взятья.
Иван Микилин сын Пешков литовского полону у себя скозал малова лет в деветь Федька Федоров, ноугородцкого взятья крестьянской сын.
Степан Михайлов сын Молеев литовского полону у себя скозал жонку Котеринку Мокарьеву дочь, ноугородцкого взятья белоруской веры. А купил де он, Степан, у рыленина у Микифора Молеева, дал за нее три рубли с полтиною.
Иван Григорьев сын Отроков литовского полону у себя скозал жонку Овдотьицу Осипову дочь ноугородцкого взятья белоруские веры. А купил де он, Иван, у рыленина у Федора Бойкочкарова, дал за нее четыре рубли.
Олексей Иванов сын Меньшой Молеев литовского полону у себя скозал девочку Ганку года в три, борзенсково взятья.
Иван Федоров сын Толмочов литовского полону у себя скозал девочку лет в восмь, Настаська Михайлова дочь белоруские веры.
Иван Слепушкин литовского полону у себя скозал мальчика лет в шесть Ивашка Осипов, ноугородцкого взятья, белоруской веры.
Григорей Михайлов сын Видков литовского полону у себя скозал малова лет в двенатцать Ивашка, ноугородцкого взятья деревни Гремячевой крестьянской сын. А купил де он, Григорей, тово малова у рыленина у Федора Микольникова, дал три рубли.
[л. 146] Яков Иванов сын Бобров литовского полону у себя скозал двоя робят: малой лет в семь Мишка ромонского взятья. А купил де он, Яков, тово малова в Путивле, дал три рубли; девка Устинка, борзенского взятья, а купил де он Яков тое девку у комарицких крестьян, дал три рубли.
Федор Позняков сын Микольников литовского полону у себя скозал девку Огренку, борзенского взятья. А купил де он, Федор, у черниговца у Петра Щербинина, дал два рубли.
Миленя Некипелого литовского полону у себя скозал жонку Просковьицу, а взята де она под Магилевом, белоруской веры. А купил де он, Миленя, тое жонку у путивльца у Карпа Шулежкина, дал пять рублев.
Илья Романов сын Дерюгин литовского полону у себя скозал детину Тихонка, ноугородцкого взятья, крестьянской сын. А купил де он, Илья, тово детину у болховитина, дал три рубли.
Сергей Лютой литовского полону у себя скозал двоя робят: малой лет в восмь, Васька, ромонского взятья, девка Машка лет в десять борзенского взятья. А купил де он, Сергей, тех рабят у товарыщей своих в войску, дал пять рублев.
Ондрей Фастов литовского полону у себя скозал жонку Настасьицу Акулову дочь, стародубского взятья, белоруской веры. А купил де он, Сергей [так в ркп., читать "Андрей"] тое жонку у путивльских козаков, дал два рубли с полтиною.
Да он же Ондрей литовского полону у себя скозал Малова, новгородского взятья, крестьянской сын. А купил де он, Сергей [так в ркп., читать "Андрей"], тово малова у комарицких крестьян, дал за нево два рубли с четвертью.
Корней Бырдин литовского полону у себя скозал малова лет в двенатцать Гаврик Гаврилов борзенского взятья белоруские веры. А купил де он, Корней, тово малова у рылен у Ондрея Бырдина с товарыщи, дал три рубли.
[л. 147] Да он же Корней литовского полону у себя скозал жонку Тотьянъка Степанова дочь, новгородцкого взятья, крестьянка. А купил де тое жонку брат ево Прокофей Бырдин у Дмитрия Бырдина с товарыщи, дал три рубли.
[л. 148] Степан Залупин литовского полону у себя скозал женку Меланка Дементьева дочь Кричевского уезда белоруской веры. А купил де он, Степан, у товарищей своих, дал два рубли с полтиною.
Да он же Степан литовского полону у себя скозал малова Исайка лет в десять, стародубского взятья, хрестьянской сын деревни Дохнович. А купил де он у товарищей своих, дал за нево полтину.
Иван Мотовилин литовского полону у себя скозал жонку Ганку Иванову дочь, ноугородцкого взятья, белоруской веры. А купил де он тое женку у рыльских стрельцов у Титка Бибикова с товарыщи, дал за нее два рубли.
Михайла Постригичев литовского полону у себя скозал жонку Мотренку Лукьянова дочь Пропольсково [так в ркп., читать "Пропойского"] уезда. А купил де он, Михайла, тое жонку у рыленина у Олексея Ворвонина с товарыщи, дал за нее три рубли.
Да он же, Михайла, литовского полону у себя скозал малова Офонку Кузьмин сын. А взят де тот малой в Нежинском уезде, а купил де он, Михайла, тово малова у путивльца у Офонасья Черепова, дал три рубли с полтиною.
Борис Чюрсин литовского полону у себя скозал жонку Ульянка Иванова дочь, ноугородцкого взятья, белоруские веры. А купил де тое жонку отец ево Борисов Любим Чюрсин в Новъгородке, дал за нее три рубли.
Павел Постригичев литовского полону у себя скозал малова лет в семь Карпик черниговского посаду хрестьянской сын. А купил де он, Павел, в Стародубе у севского козака у Ивашка Правдина, дал за нее три рубли.
Торх Щасного литовского полону у себя скозал жонку Марьицу Тимофеева дочь, борзенского взятья, белоруские веры. А купил де он, Торх, у товарыщей своих, дал три рубли.
[л. 149] Иван Коношин литовского полону у себя скозал девку Марфицу, ноугородского взятья, белоруские веры. А купил де он, Иван, тое девку у комарицких крестьян дал два рубли.
Иван Орлов литовского полону у себя скозал малова лет в восмь Ивашка Осипов сын стародубец. А купил де он Иван тово малова у козаков Белошова станице, дал рубль.
Григорей Моршнев литовского полону у себя скозал девочку Иринку ноугородцково взятья.
Семен Бобанин литовского полону у себя скозал детину Ивашка Григорьев крестьянской сын ноугородцкого взятья. А тот де малой Ивашка ево, Семенов, племянник, а выкупил де тово малова он, Семен, у болховитина, дал два рубли. А взят де тот малой в полон в Литву из Перееславля [так в ркп.].
Роман Зорин литовсого полону у себя скозал малова Микитку стародубского взятья белоруские веры. А купил де он, Роман, тово малова у немчина, дал два рубли с полтиною.
Беломесных [казаков]:
Сергей Онтонов сын Мотохин литовского полону у себя сказал девку Акилинку. А купил де он, Сергей, тое девку у путивльского козака.
Михайла Салыковцов литовского полону у себя скозал девку Ульянку Созонову дочь ноугородцкого взятья белоруские веры и понел [так в ркп.] тое девку сын ево, Михайлов, Петрушка.
Иван Кротов литовского полону у себя скозал девку Ганку Семенова дочь ромонсково взятья белоруские веры. А купил де он, Иван, у товарыщей своих дал за нее сорок алтын.
[л. 150] Василей Шестоков литовского полону у себя скозал детину Васька Дементьев сын новгородского взятья белоруские веры. Родом де тот детина кричевец.
Да он же, Василей, литовского полону у себя скозал девочку Ганку ромонского взятья белоруские веры. А купил де он, Михайла, у товарыщей своих, дал за нее тритцать алтын.
Иван Шамордин литовского полону у себя скозал малова лет в шесть Васька ромонского взятья белоруские веры. А купил де он, Иван, у беломесного козака у Неустроя Рыловникова, дал два рубли.
Кирей Кротов литовского полону у себя скозал малова лет в шесть Пронка Чичерсково уезда. А купил он, Кирей, тово малова в Стародубе у стородубца дал сорок алтын.
Васька Роздобарин литовского полону у себя скозал жонку Овдотьицу Омельянову дочь з дочерью Акилинкою борзенского взятья и та де ево да [так в ркп.] рускоя, орлянка, взята была в полон в Литву в старою войну, а в Борзне де была замужем за путивльцом и дочь де ее Акилинку понел он, Васька, за себя.
Исай Вязьмитин литовского полону у себя скозал малова Донилка ромонского взятья. А купил де он, Исай, тово мальчика в ортели у беломесных козаков, дал полтора рубли.
Полковых козаков:
Костентин Екимов литовского полону у себя скозал девку Иринку Дмитриева дочь новгородцкого взятья.
Микита Трубченинов литовского полону у себя скозал Евланка Грицков ромонского взятья.
Стрелец Мотвей Терехов литовского полону у себя скозал девку Настъку Тимофеева дочь новгородцкого взятья.
[л. 151] Пушкари:
Нечай Зудов литовского полону у себя скозал мальчика года в четыря Ивашка ромонского взятья. А тово де мальчика он, Нечай, купил, дал де за нево осмнатцать алтын.
Гаврила Замятнин литовского полону у себя скозал жонъку лет в семъдесят, Марьица. Родом де она города Кричева, белоруские веры.
Мурза Логутин литовского полону у себя скозал жонку Овдотьицу новгородцкого взятья белоруской веры, родом де кричевка ж. И тое де жонку он, Мурза, купил, дал за нее пять рублев.
Гришка Шелехов литовского полону у себя скозал девочку лет в шесть, ноугородцкого взятья, а купил де он, Гришка, тое девочку у Мурзы Логутина, дал полтора рубли.
Новагородка Северского сведенца у Ивашка Можаитина литовского полону девка лет в десять новгородсково взятья крестьянскоя дочь. А купил де он тое девку у беломесных козаков дал за нее рубль. И та де девка сиротина, отца и матери и роду у нее де нет.
Посадской человек Гришка Конаев литовского полону у себя скозал мальчика лет в пять, Мишка, стародубского взятья. А купил де он, Гришка, тово мальчика у курчен, дал сорок алтын.
[л. 152] Рыльские съезжие избы подьячей Федор Вислеев сказал у себя литовского полону борзенсково взятья двоя робят лятцкие веры: малово Порфенка да девку Оксинку Ондрюшковых детей. А купил тово малово Новагородка Северсково у кормового казака у Васька Кузьмина, а дал за нево ему два рубли с полтиною. А девку Оксинку купил в Севске Комарицкие волости Глодневского стану у крестьян у Карпика Семенова с товарыщи. А которые деревни крестьяне - тово неведома. А дал за тое девку тем комарицкие волости крестьяном три рубли с четью и крестил в Рыльску в православною хрестьянскою веру, а малому дано имя во крещении Прокофей, а девки Елена. А крестил их Коренской священик Потап.
[л. 153] Рыльские съезжие избы подьячей Ивашка Олтуфьев сказал у себя литовского полону борзенского взятья белоруские веры девочку лет в шесть, а зовут Марфицею. А куплена у комарицкого крестьянина у Ивашка, а прозше [так в ркп, читать "прозвище"] его не ведаю. А дал за нее два рубли с полтиною.
РГАДА. Ф. 210. Столбцы Приказного стола. Д. 72. Л. 136-153.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Книги разрядные по официальным оных спискам, изданные с высочайшего соизволения II м отделением собственной его императорского величества канцелярией. СПб., 1855. Т. 2. Стб. 474.
2. РГАДА. Ф. 210. Столбцы Владимирского стола. Д. 58. Л. 569-570.
3. Книги разрядные по официальным оных спискам, изданные с высочайшего соизволения II м отделением собственной его императорского величества канцелярией. СПб., 1853. Т. 1. Стб. 1123-1126.
