авторы: В. В. Енуков., О. Н. Енукова.,

"КУРГАНЫ" В БОРОВСКОМ: К ВОПРОСУ О ПОИСКАХ НЕКРОПОЛЯ СРЕДНЕВЕКОВОГО РЫЛЬСКА

Для многих древнерусских городов, тем более тех из них, которые дожили до современности, характерна ситуация, когда археологические комментарии к их истории ограничиваются информацией, добытой при изучении только культурного слоя. Выявление сопутствующих им кладбищ сопряжено с большими сложностями, что зачастую объясняется последующей, вплоть до наших дней, хозяйственной деятельностью. Не является в данном случае исключением и Рыльск, славяно-русские напластования которого начинают формироваться еще в последней четверти I тысячелетия⁽¹⁾.

Из числа известных ближайшая к Рыльску курганная группа располагается в Пригородной Слободке, которая отделена от города низкой поймой речки Рыло. Памятник исследовался начиная с середины XIX в., когда в нем насчитывалось 67 насыпей, и вплоть до 1980-х гг. Погребения представлены главным образом кремациями роменского времени, а также древнерусскими ингумациями⁽²⁾. Теоретически можно предположить, что какая-то часть захоронений здесь была совершена рылянами, однако, вероятнее всего, кладбище входило в состав археологического комплекса в Пригородной Слободке, который включал в себя роменско-древнерусское городище "Синайка" и несколько синхронных селищ.

Еще одним "претендентом на звание" кладбища Рыльска являлся комплекс из курганообразных насыпей, расположенных в урочище Боровские Сосны, между пос. Боровское и с. Малогнеушево, на участке 1-й надпойменной террасы левого берега р. Сейм. Большая часть насыпей имеет полусферическую форму, диаметром от 6 до 40 м, высотой от 0,6 до 3,8 м. Встречаются насыпи удлиненной формы. В 1992-1993 гг. в ходе разведывательных работ М. В. Фроловым насыпи были зафиксированы как курганный могильник Боровское-4. На инструментальный план было посажено около 220 насыпей, которые предположительно были соотнесены с кладбищем IX-XII вв. древнего Рыльска⁽³⁾.

В 1999 г. с целью проверки этой гипотезы были проведены раскопки скопления насыпей, расположенных в непосредственной близости к автотрассе Курск - Рыльск и железной дороге Рыльск - Коренево (рис. 1). Три насыпи (№ 3, 5, 9) были раскопаны на снос, а после того как стало ясно, что они представляют собой дюнные образования естественного происхождения, еще целый их ряд был исследован траншеями (№ 6-8). Так как исследования были сконцентрированы в одной, сравнительно небольшой части урочища Боровские Сосны, то для исключения ошибки разведочными траншеями были прорезаны еще 20 насыпей, но уже в разных частях урочища и без присвоения номеров. Все они также представляли собой дюнные всхломления.

На общем фоне выделялась только насыпь 3, которая перекрывала сооружение, не имеющего, правда, отношения к погребальным обрядностям. В связи с тем, что полученные материалы позволяют предположительно интерпретировать изученный участок, а насыпь представляет собой классический пример дюн, остановимся на ней подробнее.

Насыпь 3 в виде шарового сегмента имела диаметр 12 м при высоте 1,4 м (рис. 2). Ее поверхность была покрыта хвойным набросом, дерн, как таковой, отсутствовал. Насыпь, как и материк, состояла из зыбучего песка. При подсыхании бровки осыпались независимо от их толщины, что зафиксировано во всех случаях. Отметим, что песок в насыпи залегал своеобразными слоистыми напластованиями, едва различимыми по цветовым оттенкам. Это объясняется не единовременным, а постепенным образованием дюны. Показательна и еще одна стратиграфическая особенность: "насыпь" как бы продолжалась и за своими пределами, что лишний раз доказывает природный характер образования возвышенности. Погребенный дерн, залегающий под песком, представлял собой песчаную прослойку светло-серого цвета, иногда с золистыми включениями, толщиной 10-15 см.

Под северной частью дюны в погребенной почве имелись вкрапления золы и мелких угольков на площади с максимальным размером с севера на юг в 2,5 м. В ней было найдено небольшое количество мелких фрагментов круговой керамики (34 стенки, 2 донца). Под вкраплениями располагалась прямоугольная яма 3, в песчаном заполнение которой также присутствовало небольшое количество включений золы и углей. Объект был исследован только частично, так как рядом с ним росло дерево. Сторона ямы, ориентированная по линии север-юг, имела длину 1,2 м, Стенки ямы были отвесными, на глубине около 0,5 м резко переходили в практически горизонтальное дно. Правильная форма ямы с учетом зыбучего материкового песка могла получиться только в случае ее обшивки деревом, следов которой, однако, зафиксировано не было, что, скорее всего, являлось следствием специфики грунта.

Рядом с ямой 3 располагались столбовые ямы 1 и 2 диаметром, соответственно, 0,32 м и 0,27 м при глубине 0,1 и 0,27 м, имевшие аналогичное заполнение. При разборке ямы 3 было встречено 84 фрагмента круговой керамики, ямы 2 - 11 фрагментов. В подавляющем большинстве они были мелкими обломками стенок. Профильные части немногочисленны, а керамика позднего средневековья для юго-востока Руси не разработана, поэтому о времени использования постройки можно судить условно. По аналогиям с материалами раскопок в Рыльске суммарно ее можно отнести к XIV-XVI вв.

Таким образом, в результате раскопок был получен отрицательный ответ на вопрос о возможной принадлежности насыпей в урочище Боровские Сосны к кладбищу древнего Рыльска. Подобная картина была отмечена в урочище Моква, где, по предположению Ю.А. Липкинга, располагалось кладбище древнего Курска. После работ Посемьской экспедиции в 1994 г. было установлено, что насыпи имеют естественное происхождение⁽⁴⁾.

Исследованная территория в позднем средневековье использовалась как хозяйственная зона, свидетельство чему остатки сооружения под насыпью кургана 3. Впервые на курских землях археологическая фиксация хозяйственной зоны была проведена на территории Липинского археологического комплекса, где она, правда, сформировалась не позднее XII в. и непосредственно примыкала к селищу. По косвенным признакам есть основания полагать, что эти земли использовались под пашню. В ее пределах было открыто сооружение, которое было интерпретировано как денник⁽⁵⁾.

"Рыльский" вариант отличается тем, что сельскохозяйственные угодья располагались на противоположном от города берегу реки, за широкой поймой. Его "роднит" с Липино наличие хозяйственного объекта, однако он был связан с хранением каких-то припасов, вероятнее всего, временным. Как следует из сохранившихся планов, в XVIII в. эти земли использовались под покосы и выпас скота. Возможно, таким же было назначение территории в урочище Боровские Сосны и ранее, хотя складское помещение позволяет считать, что, по крайней мере, какая-то часть угодий была занята под пашню или огороды. Последнее выглядит более реальным из-за характера почвы в виде рыхлого песка.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Фролов М. В. Заключение по результатам археологических исследований 1982-1992 годов города Рыльска и его округи // Хрестоматия для провинциального юношества по истории города Рыльска / Сост. и комм. О. Н. Щёголев. Курск, 1994. Ч. 1. С. 301-309.

2. Археологическая карта России: Курская область / Сост. А. В. Кашкин. М., 2000. Ч. 2. С. 110. Рис. 74.

3. Фролов М. В. Отчет об археологических разведках на территории Рыльского р-на Курской обл. в 1992 г. // Архив Института археологии РАН. Р-1. № 17857. Л. 6-7. Рис. 5.

4. Енуков В. В. Отчет о раскопках на территории Курской области в 1994 г. // Архив Института археологии РАН. Р-1. № 1822.

5. Енукова О. Н. К вопросу о сельскохозяйственных зонах южнорусского города (по материалам Липинского археологического комплекса) // Дивногорский сборник: Тр. Музея-заповедника "Дивногорье". Вып. 1: Археология. Воронеж, 2009. С. 153-163.