Род Евреиновых: судьбы на переломе эпох

автор: В. В. Раков

Род Евреиновых относится к древнему дворянскому роду, внесенному в VI часть родословных книг Московской, Курской, Новгородской и Витебской губерний. Род происходит от выходца из еврейских купцов г. Мстиславля (Речь Посполитая) Матвея Григорьевича, бывшего в начале XVIII в. первостатейным купцом в Москве и Петербурге. Разбогател он на поставках сукна в период Северной войны. В 1721 г. с сыном Иваном вступил в компанию Московской шелковой мануфактуры, которая прекратила деятельность в 1725 г. Оставшаяся фабрика находилась в общем владении многочисленных сыновей до раздела в конце 1730-х гг.

Его сын, Яков Матвеевич (1700-1772), служил при Петре I консулом в Кадиксе (Испания), при Елизавете Петровне - дипломатическим агентом в Голландии и с 1753 г. - президентом Коммерц-коллегии. От брака с Евдокией Ивановной Феофилатьевой имел пять сыновей и трех дочерей⁽¹⁾.

Известно 27 родов Евреиновых. Курская ветвь берет начало от Владимира Яковлевича Евреинова - офицера, участника Отечественной войны 1812 г., которому императором Александром I за военные заслуги было пожаловано имение в с. Борщень Косторнянской волости Суджанского уезда Курской губернии.

Сын Владимира Яковлевича - Алексей Владимирович Евреинов (1853 - 15.12.1903) - юрист, статский советник. По окончании Санкт-Петербургского университета и женитьбы поселился в имении отца в с. Борщень и стал одним из богатейших помещиков Курской губернии. Население с. Борщень по состоянию на 1891 г. составляло 412 человек: 273 мужского и 139 женского пола⁽²⁾.

Как следует из описи, составленной заседателем Суджанской дворянской опеки Леонидом Федоровичем Шетохиным в 1906 г., единоличные земельные владения А. В. Евреинова состояли из 60 дес. при с. Борщень, 667 дес. при с. Ширково, а также дач - 829 дес. в д. Барадаковке. Из общего числа 1556 дес. находились: под пашней - 1272 дес., под лесом - 82 дес., и сенокосных угодий - 175 дес. Еще 27 дес. земли занимали усадьба, выгонные и проезжие дороги. Кроме того, в совместном владении с супругой Антониной Васильевной находилось 498 дес. земли в с. Борщень⁽³⁾.

Поместье Евреиновых в с. Борщень к началу ХХ в. было большим и хорошо устроенным: "дом владельческий о семнадцать комнат" в два этажа, деревянный, крытый железом, с пристройкой к первому этажу; кухня деревянная двухэтажная, крытая железом; флигель деревянный из четырех комнат, крытый железом; флигель деревянный из четырех комнат, обложенный кирпичом и крытый железом; кладовая двухэтажная, низ каменный, верх деревянный, крытая железом; прачечная двухэтажная, низ каменный, верх деревянный, крытая железом; дом для птицы с мезонином, деревянный, крытый железом; конюшня каменная с мезонином, крытая железом; ледник глинобитный; оранжерея каменная; теплица каменная; дом для садовника трехкомнатный, каменный, крытый железом и ряд других вспомогательных и хозяйственных построек⁽⁴⁾.

Супруга Алексея Владимировича Антонина Васильевна Сабашникова (1861-1945) родилась в купеческой слободе Кяхта Забайкальской области в семье потомственного почетного гражданина, купца Василия Никитича Сабашникова и Серафимы Савватьевны Скорняковой. Разбогатеть Василию Никитичу удалось на импорте чая, караваны с которым от китайских поставщиков шли через всю страну на знаменитые Нижегородскую и Ирбитскую ярмарки.

После строительства Суэцкого канала и развития морского сообщения между Азией и Европой, Сабашников переключился на золотодобычу, что также принесло ему значительную прибыль. В конце 1860-х гг. Сабашниковы переехали в Москву, где проживали в доме № 6 по Большому Левшинскому переулку. В семье было пятеро детей: Екатерина, Антонина, Федор, Михаил и Сергей. Антонина Васильевна училась в Московской консерватории у известного профессора Карла Клиндворта. Впоследствии она стала превосходной пианисткой, игру которой высоко оценивал Николай Рубинштейн.

Многочисленные племянники называли Антонину Васильевну "тетей Ниной". М. Сабашникова пишет: "В Петербурге я жила в доме моей тетки Нины Евреиновой, старшей сестры Михаила и Сергея Сабашниковых, издателей. Тетя Нина, нежная мать четырех детей, тихая, тонкая душа, была гениальной музыкантшей. Музыкальность жила во всех движениях ее крупной фигуры, в прислушивающемся взгляде ее фиалковых глаз, в складках рта. Екатерина Бальмонт была ее близким другом. Обе высокого роста, редкой красоты, они дополняли друг друга в самом своем существе…"⁽⁵⁾.

C 1885 г., еще до начала издательской деятельности братьев Сабашниковых, Антонина Васильевна начала издавать ежемесячный литературный журнал "Северный вестник" под редакцией Анны Евреиновой. Журнал пользовался большой популярностью, особенно после приглашения к сотрудничеству группы народников во главе Н. К. Михайловским. Вследствие перехода Михайловского в "Русское богатство", "Северный вестник" растерял большинство своих подписчиков и в 1890 г. Сабашникова была вынуждена объявить о продаже журнала.

Антонина Васильевна организовала в курском имении мастерскую по изготовлению корзин, участвовала в выставках кустарей и ремесленников. Вскоре после помолвки у Антонины Васильевны появились приступы тяжелой нервной болезни, от которой она страдала всю жизнь.

В 1887-1890 гг. Алексей Владимирович занимался строительством сахарного завода в д. Любимовка Льговского уезда, но вскоре обанкротился, после чего завод взяли в свои руки книгоиздатели Сабашниковы - родные братья жены Антонины Васильевны. В ГАКО сохранилась копия нотариальной доверенности на управление сахарным заводом на имя дворянина Бронислава Викторовича Пиотровского от владельцев завода почетных граждан Сергея Васильевича и Михаила Васильевича Сабашниковых, датированная 4 мая 1896 г.⁽⁶⁾

У Евреиновых было четверо детей: Владимир, Борис, Нина и Дмитрий. После смерти супруга Антонина Васильевна с малолетними детьми Ниной и Дмитрием в 1904 г. уехала в имение Екатерины Васильевны Барановской в Сутково, находящееся в 11 км к северу от станции Лоев Минской губернии⁽⁷⁾. Эту усадьбу начала XIX в., построенную в классическом стиле, Александр Иванович Барановский, юрист, мировой судья в Петербурге, приобрел в 1892 г. у Чайковских для летнего отдыха. Екатерина Васильевна была родной сестрой Антонины Васильевны. Старшие Евреиновы - братья Владимир и Борис - в это время проживали в Петербурге по ул. Жуковского, 18, где они сначала учились в гимназии, а затем в Санкт-Петербургском университете⁽⁸⁾. О дальнейшей судьбе Антонины Васильевне узнаем из рассказов ее дочери, о которой речь пойдет ниже. Мы же обратимся к жизненному пути братьев Евреиновых.

Старший - Владимир - родился 17 (30) августа 1887 г. в с. Борщень. В 1913 г. окончил физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета и, как когда-то отец, вернулся в родные места. В течение четырех лет Владимир Алексеевич был предводителем дворянства Суджанского уезда, а также гласным Курского губернского земства от того же уезда⁽⁹⁾.

В 1917 г. началась его короткая политическая карьера. Как свидетельствует отношение Курского губернского комиссара от 19 марта 1917 г. за № 8089, "распоряжением министра внутренних дел председатель Суджанской земской управы Алферов освобожден от должности Суджанского уездного комиссара и на эту должность согласно избранию местного исполнительного комитета назначен Владимир Алексеевич Евреинов…"⁽¹⁰⁾. Но уже 31 мая 1917 г. он был освобожден от этой должности, решив посвятить себя научной работе⁽¹¹⁾.

В 1919 г. В. А. Евреинов защитил диссертацию на соискание степени магистра естественных наук. Активного участия в Гражданской войне он не принимал.

С 1920 г. Владимир Алексеевич находился в эмиграции. Около трех лет прожил в Югославии, где преподавал естествознание и географию в 1-й русско-сербской гимназии Белграда. Одновременно являлся помощником особоуполномоченного заграничной организации - Всероссийского союза городов. В 1923 г. переехал в Прагу. По приглашению преподавательского состава Русского института сельскохозяйственной кооперации начал читать курс лекций по плодоводству. По предложению Министерства земледелия Чехословакии был назначен ученым помологом Хлумцевского питомника. Его выступления на заседаниях научных обществ в городах Хлумце, Мельнике, Брно и Праге, в русских и чешских учебных заведениях всегда собирали огромные аудитории. В 1926 г. в Карловом университете в Праге защитил докторскую диссертацию, издал учебное пособие по плодоводству, ягодоводству и огородничеству, которое специалисты оценивали как настольную книгу садоводов.

В 1928 г. ученый выехал во Францию, где получил пост директора имения "Сомашез". "Мой дядя, - рассказывает племянница Нина Константиновна Рауш фон Траубенберг, - рассчитывал на нормальное положение, а он очутился в крошечной деревушке, электричество, кажется, правда, было. Было малокомфортно. Ни почты, ни возможности покупать еду, ничего не было. Зато были огромные сады… Дяде из Германии и Чехословакии писали письма: "Доктору наук Владимиру Евреинову". Местные жители решили, что он врач, и приходили к нему за советом. Он с трудом отбрыкивался. Так что это была глубинка, маленькое местечко Ноик. Километров 10 от городка Монтобон"⁽¹²⁾.

Имение принадлежало сенатору Рауру, создателю и владельцу фруктовых садов и питомников на юго-западе Франции. Уже через несколько лет оно получило репутацию показательного, а работами Евреинова заинтересовались профессора Высшей национальной агрономической школы Шале и Ривальс. К нему обращались за консультациями агрономы, студенты, сотрудники многих научных центров. Нина Константиновна вспоминает: "Его в Тулузе в университете студенты очень любили. Еще недавно мне писали письма, составили о нем архив. Он возил студентов по Португалии. Был исключительно сведущим по всяким фруктам, которых они даже названий не знали"⁽¹³⁾.

Продолжая исследовательские работы, Евреинов со второй половины 1940-х гг. создал в имении "Флямбель" опытные поля, питомники, новые коллекции фруктовых культур. Результаты наблюдений и экспериментов излагались им на страницах специализированной печати - журнала "Хозяин" и др. Его статьи переводились на французский, немецкий, чешский языки.

Владимир Алексеевич шутливо про себя писал: "Кем я только не был: уездный гласный, губернский гласный, мировой судья, уездный предводитель, почетный мировой судья, комиссар Временного правительства, член Московского государственного совещания, почвовед…"⁽¹⁴⁾. От себя добавим - профессором кооперативного института, директором персиковых садов, дворником. С 1946 г. Евреинов возобновил и педагогическую деятельность, возглавив кафедру Агрономической школы (института) в Тулузе. В начале 1960-х гг. он являлся почетным профессором этого учебного заведения, туда же ученый передал свою уникальную библиотеку.

Французская общественность высоко оценила работу Евреинова. Ученый был неоднократно награжден Обществом садоводов Франции, а 17 ноября 1965 г. Сельскохозяйственная академия на своем открытом заседании присудила ему именную медаль и премию "Xavier Bernard" ("Ксавье Бернар"). Коллеги характеризовали Евреинова как человека, полностью преданного делу, скромного, "которому столько обязаны фруктовые насаждения не только юго-запада, но и многих других районов Франции"⁽¹⁵⁾.

Владимир Алексеевич был женат на Кире Дмитриевне, урожденной Васьяновой (1887-1981). Умер Евреинов 7 декабря 1967 г. в Париже и похоронен на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа⁽¹⁶⁾.

Борис Алексеевич Евреинов родился 21 ноября (3 декабря) 1888 г. в с. Борщень⁽¹⁷⁾. Весной 1907 г. он окончил 3-ю классическую гимназию в Петербурге, а осенью того же года поступил на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета. В течение трех лет работал в семинаре по русской истории у приват-доцента М. А. Полиевктова, два года - в семинаре по истории славян у профессора Н. В. Ястребова, два года - у профессора Э. Д. Гримма, а также в семинаре по истории русского искусства у профессора Д. В. Айналова.

Весной 1911 г. он получил выпускное свидетельство и поступил в качестве вольноопределяющегося в лейб-гвардии Кирасирский ее величества полк. Осенью 1912 г. Евреинов был произведен в прапорщики и уволен в запас армейской кавалерии. По окончании военной службы он выдержал государственные экзамены при Санкт-Петербургском университете (осенью 1912 г.) и получил диплом 1-й степени. Дипломное сочинение выпускника было написано на тему "Преобразовательный план М. М. Сперанского 1809 года".

Приват-доцент Полиевктов предложил оставить его на кафедре по русской истории для подготовки к профессорскому званию. Но молодой историк предпочел выбрать дорогу практической работы на курской земле. В это время реализовывалась важнейшая реформа местного суда, предполагавшая уничтожение судебной власти земских начальников и введение института мировых судей вместе с полным преобразованием бывших волостных судов. Осенью 1913 г. Евреинов, при введении института мировых судей в Курской губернии, был избран мировым судьей 4-го участка Льговского судебно-мирового округа⁽¹⁸⁾. Эту должность он занимал до Февральской революции.

Как свидетельствует отношение Курского губернского комиссара от 16 марта 1917 г. за № 7885, "распоряжением министра внутренних дел мировой судья 4-го участка Борис Алексеевич Евреинов был назначен комиссаром Льговского уезда"⁽¹⁹⁾. Летом 1918 г. в поисках работы Евреинов уехал на гетманскую Украину, где с июня 1918 по февраль 1919 г. состоял в должности секретаря ученого комитета при Министерстве исповеданий в Киеве. В государственном аппарате гетмана Скоропадского работало много русских дворян и офицеров. В 1919 г. Евреинов вступил в ряды Добровольческой армии, сражавшейся с большевиками, корнетом в 17-й гусарский Черниговский полк. В феврале 1920 г. в боях под Ростовом-на-Дону был тяжело ранен (раздробление плечевой кости) и эвакуирован в Салоники (Греция)⁽²⁰⁾.

Затем, после кратковременного пребывания в Югославии, он перебрался в Польшу. Там Борис Алексеевич состоял начальником канцелярии Управления интернированных русских войск. Но служба, приносящая минимальный, но стабильный доход, была кратковременной (с декабря 1920 по апрель 1921 г.). Затем наступил период работы в русских эмигрантских общественных организациях: председателем культурно-просветительной комиссии и управляющим делами Русского комитета в Варшаве, управляющим делами и членом правления Русского попечительского комитета в Польше.

В 1921 г. с большими трудностями в Польшу из Советской России перебралась семья Евреинова. После двухлетнего проживания семья переехала из Польши в соседнюю Чехословакию, где затем до конца жизненного пути и протекала научная, преподавательская и общественная работа Бориса Алексеевича. Его сын Алексей окончил английскую гимназию в Праге и проживал в Канаде.

По прибытии в Прагу Евреинов был зачислен в члены Русской учебной коллегии по III-й категории (т. е. в число лиц, оставленных при университете для подготовки к профессорскому званию), что давало ему право на получение стипендии от чешского правительства. Готовился он к магистерским экзаменам по кафедре русской истории под научным руководством профессора А. А. Кизеветтера, который, кстати, и рекомендовал его для обучения. Борис Алексеевич отличался трудолюбием и высокой требовательностью к себе: планка его научных исследований была всегда высока. В 1927 г. он успешно выдержал магистерские испытания (об этом с гордостью сообщал профессор И. И. Лаппо) при Русской Академической группе в Чехословакии и, по прочтении пробных открытых лекций, получил в 1928 г. звание приват-доцента по кафедре русской истории.

Начался период плодотворной научной работы по русской истории и по истории русско-чешских отношений. Евреинов использовал не только доступную научную литературу и изданные исторические памятники, но и документальные материалы, хранящиеся в различных архивах Чехословакии. Он работал в архиве МИДа ЧСР, в пражских полицейском и городском архивах, в архивах князей Шварценбергов в Тржебони и Чешском Крумлове, в архиве графов Черниных в Индржиховом Градце. Результатом его архивных поисков стали очерки и статьи, а также доклады, сделанные на заседаниях научных обществ и научных съездов.

Особо отметим выступление Евреинова на Варшавской конференции историков Восточной Европы и славянского мира в 1927 г. и V съезде Русских академических организаций заграницей в Софии в 1930 г. Свои научные труды он опубликовал в ряде специальных изданий, а также в различных сборниках, журналах и газетах многих европейских стран.

Помимо успешной деятельности в области научной разработки русской истории, Борис Алексеевич много времени и сил отдал пражским научным, общественным и культурным организациям. С 1929 г. он являлся членом Славянского института в Праге, одним из основателей и деятельных работников созданного в 1924 г. Русского исторического общества, секретарем которого являлся. Евреинов был членом редакционного комитета, подготовившего издание сборника статей, посвященных П. Н. Милюкову, в Праге в 1929 г., а также составителем библиографии печатных работ Милюкова за период с 1886 до 1930 г., помещенной в парижском милюковском сборнике⁽²¹⁾. Борис Алексе-евич являлся активным членом, а в последние годы своей жизни и секретарем Русской Академической группы в Чехословакии. Он был также членом Совета и Ученой комиссии Русского заграничного исторического архива при МИД правительства Чехословакии.

Главной областью научных интересов Б. А. Евреинова была русская история XIX века: события эпохи Александра I, история русского крестьянства, личность и деятельность М. А. Бакунина, тема русско-славянских, в частности русско-чешских отношений. Особняком стоят его труды по истории Московского государства XVI-XVII вв. и несколько статей и заметок, посвященных поздним чешским летописцам и архивариусам тех архивов, в которых он работал. Общий же список научных работ Бориса Алексеевича, вышедших в эмиграции в период с 1923 по 1935 г., составляет 82 публикации.

Давая общую оценку научным работам Евреинова, приведем мнение двух известных историков русского зарубежья. Профессор А. В. Флоровский писал: "Судьбе неугодно было дать Б. А. Евреинову возможность осуществить во всем объеме его научные замыслы и планы. Его литературное наследие поэтому носит характер незаконченности и отрывочности. Рядом с несколькими специальными очерками здесь немало фрагментов или предварительных этюдов к более широким и органически задуманным работам, не получившим уже, однако, своего завершения"⁽²²⁾.

Автор статьи, посвященной памяти Б. А. Евреинова, также уроженец Курской губернии, историк С. Г. Пушкарев писал: "В подходе его к разработке отдельных вопросов русского исторического прошлого всегда сказывалась его серьезность и объективность. Он не старался стричь наше историческое прошлое под гребенку каких-либо предвзятых схем или концепций, старался воздать каждому "по делом его", не гнался за хлесткой публицистической фразой, чтобы опорочить и осмеять бывших носителей власти. При своей всегдашней сдержанности и скромности Б. А. не брался за систематическое изложение своих историко-теоретических взглядов, и потому мы можем находить лишь отдельные отражения этих взглядов в его специальных работах. … Б. А. был последователем своих идейных учителей - Ключевского, Милюкова, Кизеветтера - но и эти его взгляды высказывались в его сочинениях не в виде предвзятой и проповедуемой системы, а лишь в виде отдельных, к случаю сделанных замечаний. … Зато в частных вопросах, подвергавшихся его изучению, он всегда обстоятельно формулировал свои выводы и заключения, опираясь на объективные данные и свидетельства исторических источников"⁽²³⁾.

Талант Евреинова многогранен. Знаток и любитель русской литературы, он сам писал стихи, новеллы и рассказы, сотрудничая со многими эмигрантскими русскоязычными изданиями. Он участник варшавского поэтического объединения "Таверна поэтов", публиковался в альманахе "Шестеро" (Варшава, 1923), "Антологии русской поэзии в Польше" (Варшава, 1937). Борис Алексеевич сотрудничал с журналами и газетами, издаваемыми в Польше, Чехословакии, Германии, Франции ("Вестник эмигранта", "Виленское утро", "Звено", "Живое слово", "Голос минувшего на чужой стороне", "Центральная Европа", "Последние новости", "Свобода", "За Свободу!", "Руль")⁽²⁴⁾.

Хорошо понимавший и любивший музыку, Борис Алексеевич был одним из основателей и главным вдохновителем Русского музыкального общества в Праге. Обладая сам тонким музыкальным слухом (играл на рояле и скрипке) и прекрасным голосом (tenor di forza), он неоднократно выступал на закрытых концертах в Варшаве и Праге, а в последние годы жизни, получая огромное нравственное удовлетворение, был певчим в русском церковном хоре Свято-Николаевской церкви в Праге.

Заваленный и перегруженный разного рода работой, Борис Алексеевич не хотел сидеть "сложа руки", не хотел отдыхать, даже тогда, когда тяжелая болезнь уже физически и нравственно подорвала его силы. Еще на 27 октября 1933 г. было назначено два его доклада: один на утро - на заседании Ученой комиссии Русского заграничного исторического архива, другой - на вечер, на заседании Русского исторического общества. Но 29 октября 1933 г. на 45-м году жизни, в полном расцвете духовных сил и творческих возможностей, Борис Алексеевич скончался в Виноградской больнице Праги. Похоронен он на пражском Ольшанском кладбище.

Непредвиденным ударом слепой судьбы назовет смерть своего "молодого единомышленника и помощника" П. Н. Милюков: "Он, несомненно, шел по пути, намеченном московскими историками. … Если бы обстоятельства сложились более благоприятно, развернулся в прекрасного исследователя. … Вот почему хочется сделать возможно больше, чтобы удержать безвинно побледневшее имя Б. А. Евреинова в памяти наших преемников"⁽²⁵⁾.

Женой Бориса Алексеевича была Наталья Сергеевна Евреинова (урожденная Жекулина; 1893-1983). Их дети: Дмитрий (1914-1985), инженер, агроном; Алексей (1919-2011), инженер; Наталья (в замужестве Ганш; 1913-2004).

Единственная сестра Владимира и Бориса - Нина - родилась в Петербурге в 1892 г. В первом браке она носила фамилию Яковлева (брак быстро распался). Во время Первой мировой войны записалась в сестры милосердия Красного Креста, имела награды. В 1919 г. на мурманском фронте, где она была сестрой милосердия в армии генерала Миллера, вступила в брак с полковником Русской Императорской армии Константином Павловичем Рауш фон Траубенбергом (15.10.1879-15.03.1924), командиром 13-го Северного полка, происходившего из прибалтийских немцев. Он окончил военное училище, участвовал в Русско-японской (1904-1905 гг.) и Первой мировой войнах⁽²⁶⁾.

2 сентября 1920 г. у них в Финляндии родилась дочь Нина. Здесь после краха мурманского и архангельского фронтов временно размещались остатки белогвардейских отрядов, прорвавшихся из окружения. Из Финляндии они переехали через несколько месяцев в Берлин. Никакой профессиональной работы для супругов там не оказалось.

Константин Павлович был председателем союза ветеранов войны. Нина Алексеевна, к счастью для семьи, вывезла из России некоторые фамильные драгоценности, на это и жили. В 1923 г. она вместе с дочерью решила переехать в Прагу, где находились двое ее братьев, мать и бабушка.

Константин Павлович был болен туберкулезом. Нина Алексеевна опасалась за здоровье дочери. Это послужило причиной очень серьезного семейного конфликта. В результате Нина Алексеевна настояла на том, чтобы изолировать ребенка от отца. Позднее Константин Павлович все же приехал в Прагу, где вскоре скончался.

Уже в Праге Нина Алексеевна смогла закончить Русский педагогический институт имени Яна Амоса Каменского, после чего в 1927 (1928?) г. была направлена инспектором русских детских садов и колоний в Софию (Болгария). Здесь она устраивала лагеря для отдыха и поправки здоровья русских детей. В 1930 г. увидев, что продолжение подобных акций в Болгарии более невозможно, Нина Алексеевна со своей подругой, ее и своей дочерями переехала в Париж. Но средств для жизни во французской столице не было. Нина Алексеевна с маленькой Ниной перебралась к старшему брату в крошечную деревушку на юге Франции.

В Париже действовала организация русского Красного креста во главе с Александрой Владимировной Романовой. Нина Алексеевна поступила на работу в клинику Альмань и клинику под руководством Ольги Владимировны Толли, с которой очень подружилась. Когда Нина Алексеевна серьезно заболела и 29 мая 1935 г. умерла, Ольга Владимировна взяла под свое покровительство ее дочь Нину.

Нина Константиновна говорила: "Очень часто я помню ночные дежурства, также я помню периоды, когда я ее очень мало видела. Тогда все так трудились. Это теперь люди приезжают сейчас, воображают так, что им апельсины будут падать с неба. А тогда ничего не было, никаких денег, никаких ссуд не давали. Существовал Земгор, существовал русский Красный Крест, давались маленькие стипендии для учащихся. Потом моя мать очень быстро взяла к себе свою мать Антонину Васильевну Сабашникову-Евреинову, а она была пианисткой, ей нужно было пианино. Куда бы мы ни переезжали, первым делом - пианино. Я спала, я помню, за пианино"⁽²⁷⁾.

Нина Константиновна окончила сельскую школу. Вот как она сама говорит об этом: "Моя тетя решила, что мне все-таки нужно ходить в школу, а школа была за два километра, и школа была такого типа, что посередине печка и все уровни вместе, учитель тебя по пальцам бил. Я ничего не понимала, но это не помешало мне вскоре быть первой ученицей. Конечно, уровень там был"⁽²⁸⁾.

После смерти матери Нина Константиновна некоторое время жила в разных общежитиях. Расходы принял на себя дядя Владимир Алексеевич. В июне 1939 г. она отправилась на Всемирный съезд христианской молодежи в Амстердам, где ее застала Вторая мировая война. "Мы были группой все в Амстердаме, нас моментально репатри-ировали. Помню, погрузили в вагоны на следующий день такими группами, и мы приехали в Париж, и тут нам говорят, что все экзамены упразднены до конца войны. Так что я не могла получить аттестат зрелости до конца войны. Была иностранка, никакой профессии не было, и школьницей уже не была.

Дело было - дрянь. Тут на меня напала паника - денег никаких, возможностей никаких. Пиковое положение! Я пошла в Красный Крест французский, предложила свои услуги. И меня направили на вокзал Аустерлиц, там был центр, где принимали беженцев, матерей с детьми, стариков. Я там довольно долго работала. Я говорила по-немецки, так как я в лицее учила немецкий. У дяди во Франкфурте, куда я ездила, тоже говорила по-немецки. Меня назначили на связь с комендатурой. Главное, чем там занимались, тем, что переправляли военнопленных в свободную зону. Это был 1940 год…

Кто-то меня выдал гестапо, я никак не могла понять - кто. Через два-три дня ко мне явился в 6 часов утра офицер из гестапо. А мне было 20 лет. И он, конечно, мне припомнил то, что я переправляла военнопленных, а я ему говорю: все равно буду это делать… Все-таки потом меня оставили в покое. Ограничилось тем, что когда я стала искать другую работу, через день приходил жандарм французской полиции, и через день меня выгоняли… Когда мне было плохо, когда меня отовсюду выгоняли, я тоже пошла в Красный Крест, так как у меня были очень хорошие отзывы, что я бесплатно там работала, они каким-то чудом нашли мне маленькую работу в предместье Парижа, маленький завод около Мелона, строил катера, там нужна была медсестра - это меня спасло"⁽²⁹⁾.

После войны Нина Константиновна закончила Институт профессиональной ориентации, работала в психотерапевтическом сервисе на заводе "Рено", в детском психиатрическом отделении в госпитале. После обучения в США защитила диплом прикладного психолога, подготовила докторскую диссертацию, в 1981 г. стала профессором.

Нина Константиновна являлась активным членом Русского студенческого христианского движения, в 1960-1970-е гг. была помощником Генерального секретаря и членом Центрального бюро и секретариата этого движения, участвовала в деятельности церковной общины Константинопольского патриархата во Франции⁽³⁰⁾. Нина Константиновна Рауш де Траубенберг скончалась в возрасте 92 лет 7 апреля 2013 г. в Париже. Похоронена на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа⁽³¹⁾.

Совсем немного информации удалось собрать о младшем ребенке Евреиновых - Дмитрии Алексеевиче. Офицер с 1914 г. Капитан лейб-гвардии Преображенского полка. Участник Первой мировой войны. В годы Гражданской войны служил в Вооруженных силах Юга России. С сентября 1919 г. командир роты своего полка в 3-м сводном батальоне 1-й гвардейской пехотной дивизии. Полковник. Эвакуирован 25 января 1920 г. из Одессы. По состоянию на май 1920 г. находился в Югославии. В эмиграции в Германии, к 1931 г. в Дюссельдорфе⁽³²⁾.

Четверо детей - четыре судьбы вне России с Россией в сердце.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Энциклопедический словарь / Изд. Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон. Т. 11-а. СПб., 1894. С. 467.

2. Алфавитный указатель населенных мест Курской губернии… // Памятная книжка Курской губернии на 1892 год. Курск, 1892. С. 6 6-й паг.

3. ГАКО. Ф. 33. Оп. 2. Д. 11 901. Л. 27-27 об.

4. Там же. Л. 62-65.

5. Сабашникова М. В. Зеленая змея: История одной жизни [Электронный ресурс] // Библиотека духовной науки: [сайт]. М.; Хайфа, б. г. URL: http://bdn-steiner.ru/modules.php?name=Books&go=page&pid=5702 (19.06.2015).

6. ГАКО. Ф. 33. Оп. 2. Д. 6525. Л. 9-11 об.

7. Там же. Д. 11 901. Л. 25 об.

8. Там же. Л. 25-26 об.

9. Курский адрес-календарь. 1916-й год. Курск, 1916. С. 74, 278; Российское зарубежье во Франции, 1919-2000: Биогр. слов. в 3 т. Т. 1. М., 2008. С. 526.

10. ГАКО. Ф. 33. Оп. 3. Д. 3142. Л. 1.

11. Там же. Д. 3155. Л. 1.

12. Беседа с профессором Парижского университета имени Рене Декарта, в 60-70 гг. ХХ века - членом Центрального бюро и секретариата Русского студенческого христианского движения (РСХД) Ниной Константиновной Рауш фон Траубенберг // Радио Свобода: [сайт]. Прага; М., 2015. URL: http://www.svoboda.org/ content/transcript/2151276.html (19.06.2015).

13. Там же.

14. Там же.

15. Русская мысль. Париж. 1968. 8 февр.

16. Там же. 1967. 7 дек.

17. ГАКО. Ф. 217. Оп. 3. Д. 331. Л. 1086.

18. Курский адрес-календарь. 1916-й год. С. 220.

19. ГАКО. Ф. 33. Оп. 3. Д. 3156. Л. 1; Ф. Р.-322. Оп. 1. Д. 8. Л. 39.

20. О своей службе в Добровольческой армии Б. А. Евреинов написал в очерке "Последние судороги деникинского фронта" (На чужой стороне. Кн. 10. Прага, 1925. С. 145-155).

21. Евреинов Б. А. Библиография печатных трудов П. Н. Милюкова // П. Н. Милюков: Сб. материалов по чествованию его семидесятилетия, 1859-1929. Париж, 1929. С. 307-358.

22. Краткая, но обстоятельная и содержательная статья на русском языке, дающая характеристику личности и научному творчеству Б. А. Евреинова, была помещена А. В. Флоровским в издании: Русская историческая наука в эмиграции (1920-1930) // Труды V съезда Русских академических организаций за границей. София, 1932. Ч. 1. С. 467-484.

23. Пушкарев С. Г. Биографический очерк // Записки Русского исторического общества в Праге. Кн. 3. Прага, 1937. С. 302-303.

24. Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции: Первая треть ХХ века: Энцикл. биогр. слов. М., 1997. С. 230-231.

25. Милюков П. Н. Три поколения // Записки Русского исторического общества в Праге. Кн. 3. С. 16.

26. ГАРФ. Ф. 6817. Оп. 1. Д. 117 (Списки чинов Северной армии в Норвегии и Финляндии).

27. Беседа с… Ниной Константиновной Рауш фон Траубенберг.

28. Там же.

29. Там же.

30. Вестник РСХД. Париж, 1963. № 70/71. С. 84-87; 1969. № 94. С. 172-173.

31. Церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы при Русском студенческом христианском движении: [сайт]. [Paris], б. г. URL: http://www.eglise-de-la-presentation.net/novosti.html (19.06.2015).

32. Волков С. В. Офицеры российской гвардии: Опыт мартиролога. М., 2002. С. 181.