Суджане в государственном ополчении Крымской и Первой мировой войн: преемственность славы

автор: Ю. Н. Гуров

В 2014 г. человечество отметило столетие начала Первой мировой войны или, как ее называли современники, Великой войны. В России в 1914-1917 гг. войну именовали также Второй Отечественной или Великой Отечественной.

Война обернулась гибелью миллионов людей с обеих сторон, крупнейшим социально-экономическим потрясением для участвовавших в ней государств и фактически стала предпосылкой Второй мировой войны.

В силу больших потерь на фронте, перерастания Первой мировой войны в Гражданскую, обвинения большевиков внутри страны и за рубежом в предательстве, писать об этой войне в СССР было не особенно принято.

Уинстон Черчилль утверждал: "Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была уже ввиду. Она уже претерпела бурю, когда все обрушилось"⁽¹⁾.

Это заключение поддерживают и ведущие российские историки: "Жестокий парадокс: Россия - важнейший член Антанты - одержавшей победу коалиции, столько для этой победы сделавшая и не раз спасавшая своих союзников, - была не только лишена ее плодов, но и исчезла как государство…"⁽²⁾

Русская армия, продолжавшая самоотверженно вести войну в условиях внутренней революции и смуты, отречения Романовых, выстояла только благодаря мужеству и патриотизму офицеров и нижних чинов: "Русская армия, подколотая сзади отравленным кинжалом и обезглавленная, вела войну еще 8 месяцев в условиях, в которых армия германская - в ноябре 1918 года - смогла воевать лишь 3 дня. Спасая всех своих союзников, преданная, она из призванных в ее ряды 15 500 000 человек лишилась 2 400 000 убитыми и умершими от ран, 7 000 000 ранеными и 2 400 000 пленными…"⁽³⁾

По мнению историка Крымской войны и Великой войны А. М. Зайончковского, командовавшего в разное время в годы последней тремя корпусами и пехотной дивизией, "война 1914-1918 гг. во много раз превысила жертвы и потери целого ряда прежних войн, …прямые расходы 11 главных воюющих государств достигли 200 млрд. дол[ларов], то есть в 10 раз больше стоимости всех войн с 1797 по 1907 г. …потери убитыми и умершими от ран составили 10 млн человек, раненых насчитывалось 19 млн, из них около 3,5 млн остались инвалидами"⁽⁴⁾.

Наряду с элитными полками, проявившими себя в годы Крымской и Великой войн, ратные подвиги совершали и ополченческие дружины. В Крымскую войну курские дружины ополчения храбро сражались на севастопольских бастионах, достойно воевали они и во время Великой войны, приумножая славу своих предков. Но участие курских дружин ополчения в Великой войне в литературе никак не отражено. Показать роль ополченческих дружин Курской губернии, в том числе суджанских, в этих войнах и является целью данной статьи.

Основными источниками по теме статьи стали в первую очередь фонды РГВИА и ГАКО, а также Суджанского и Большесолдатского районных архивов и Суджанского краеведческого музея. Воспоминания участника Гражданской войны из Суджи В. И. Козельского позволяют глазами очевидца увидеть события Первой мировой войны. "Курские губернские ведомости" и "Курские епархиальные ведомости", публиковавшие информацию о военных действиях и списки потерь, также содержат важный фактический материал для нашего исследования.

При подготовке статьи привлекались труды общего характера по истории Крымской и Великой войн, а также работы курских авторов, посвященные региональным аспектам этих событий. Например, кандидатская диссертация историка из ЮЗГУ М. А. Антипьева является фундаментальным исследованием о подвижном государственном ополчении Курской губернии в годы Крымской войны.

Подвижное государственное ополчение Курской губернии в годы Крымской кампании 1853-1856 гг. Научные труды, художественные произведения, публикации по Крымской войне 1853-1856 гг. касаются большей частью лишь громких баталий у Инкермана, Евпатории, Черной речки, Малахова кургана, легендарных адмиралов Нахимова, Истомина и Ушакова при обороне Севастополя. Участие русских ополченских подвижных дружин в целом и 17 дружин Курской губернии в частности обрисовано отрывочно, иногда противоречиво, названия некоторых из них не упомянуты, а значит неизвестны и судьбы тысяч ратников, прославивших русский боевой дух.

Прошедшая в Крыму в 2006 г. выставка-конференция к 150 летию окончания Крымской войны подняла интерес исследователей и общественности. Но до сих пор имена курских ратников и события, в которых они участвовали, все еще не известны. Их приходится восстанавливать по крупицам из малодоступных архивных источников.

29 января 1855 г. был издан Манифест, согласно которому в числе первоочередного формирования предполагалось поставить под ружье ратников Санкт-Петербургской, Олонецкой, Новгородской, Тверской, Смоленской и Курской губерний. Еще 12 губерний откладывали набор до апреля вследствие рекрутского набора февраля-марта 1855 г.⁽⁵⁾

После этого курский губернский комитет приступил к формированию 17 дружин ратников ополчения, а также к утверждению офицерского состава. Ратников собирали из расчета 23 человека от 1000 ре-визских душ в возрасте от 20 до 45 лет. Формирование ратного ополчения и сбор средств по всей России шли не так патриотично, как во время Отечественной войны 1812 года, отношение разных сословий было неоднозначно. Вот что говорится об этом в воспоминаниях командира 50-й Суджанской дружины полковника В. Гордеева: "Набор в дружину начался 7 марта. В первую очередь осуществлялся прием помещичьих крестьян. Двор дома Присутствия с раннего утра наполнялся сдатчиками, сдаваемыми и родными-провожатыми, а улица, как в базарный день, уставлялась возами с фуражом и сеном. В образовавшихся кружках на дворе и в сенях редко виделись слезы, разве что у слишком старой матери или очень молодой жены. Не слышно было и особого смеха, разве какой-нибудь самодельной остроты деревенского балагура, отколовшего коленце над понурившимся земляком. Нередко при каком-нибудь сомнительном случае сам помещик или отдатчик упрашивал не трудиться долго осмотром сдаваемого и приводил вместо его двух-трех подставных"⁽⁶⁾.

В ополчение попадали самые разные люди. Так, руководство калужского ополчения сетовало: "…купечество более всего способствовало украшению дружины: привозили мещан с выбритыми наполовину головой и с бородой, т. е. прямо из острога… Городские общества очень рады были ополчению: кого нельзя было ни сдать в рекруты, ни сослать в Сибирь, того привозили в ополчение… Купеческие общества сбывали все, что было худшего в городах, помещики очищали имения свои от уродов и бродяг"⁽⁷⁾.

На причины дефицита офицерских кадров указывал новооскольский уездный предводитель дворянства Н. А. Решетов: "Хотя дворян из отставных военных… было немало, но когда приступили к выборам… иные вдруг захромали, другие жаловались на удушье и на сильнейшие ревматизмы…"⁽⁸⁾.

Тем не менее, в Курской губернии благодаря высокому духу патриотизма дело спорилось. От духовенства, купечества и других сословий было пожертвовано 120 000 руб., в том числе 10 000 руб. от духовенства лично⁽⁹⁾. Курское губернское ведомство сформировало 17 дружин, среди которых по две приходились на Курский уезд и Курск (№ 39 и 40), а также Старый Оскол и его уезд (№ 43 и 44). Дружины носили номера от 38-й до 54-й.

Начальником Курского подвижного ополчения был избран курский уездный предводитель дворянства Д. Н. Белевцов, генерал-майор в отставке, ранее служивший в гвардии. Руководить Новооскольской дружиной № 45 было доверено полковнику, князю Н. Б. Голицину, участнику Отечественной войны 1812 года, награжденному золотой шпагой.

Император Александр II в приказе по государственному ополчению от 2 июля 1855 г. объявлял благодарность начальнику курского ополчения Белевцеву, курскому военному и гражданскому губернатору И. Д. Лужину, предводителю дворянства капитану Д. Н. Киреевскому и всему дворянству Курской губернии.

Суджанское уездное правление одним из первых в губернии закончило формирование своей дружины. Начальник дружины Гордеев, видя на лицах суджан одновременно и патриотический порыв, и некую тревогу, отмечал тем не менее всеобщую решимость, созвучную с присягой ратника, клявшегося "старатися споспешествовать все, что к его императорского величества верной службе и пользе государственной во всех случаях касаться может"⁽¹⁰⁾.

По окончании формирования ратники 17 курских дружин к началу июня 1855 г. получили благословление в соборных храмах, где были освящены и знамена, и двинулись маршевой колонной в сторону Таврической губернии. Суджанская дружина вышла из Суджи, по свидетельству врача дружины штаб-лекаря Пономарева, утром 6 июня и вечером была в Мирополье. По дороге в Крым в Белгороде дружину встречал с напутствием губернатор Лужин. В Харькове ополченцев гостеприимно принимало местное население и купечество.

По свидетельству историка ополчения Б. Ф. Ливчака, "11 июля мы застаем 2 его дружины (49 и 50) в Никополе Екатеринославской губернии. Здесь их торжественно встретило население. Ратники имели в Никополе дневку и производили учебную стрельбу в цель. 13 июля они переправились через Днепр"⁽¹¹⁾ (подробнее см. прил. 1).

У Перекопа дружины подверглись осмотру полковника князя А. И. Барятинского и генерала Д. Н. Белевцова. В первых числах августа 1855 г. долгожданные командующим Крымской армией генерал-адъютантом М. Д. Горчаковым и даже самим императором Александром II курские дружины подходили к Севастополю. Шли "колонны бородатых древнерусского облика воинов, с покрытыми пылью фуражками с медными крестами, с развевающимися на ветру зелеными полотнищами"⁽¹²⁾.

О дислокации дружин ополчения известно из справки курского гражданского губернатора, в которой отмечено сколько времени и какие именно дружины участвовали в защите Севастополя⁽¹³⁾. Согласно этому документу, все дружины курского ополчения участвовали либо в жесточайшей битве за Малахов курган 27 августа 1855 г. в составе полков, при батареях или в резерве, либо находились в северной части Севастополя после отхода русских войск. 42-я Тимская дружина майора Бунина и 43-я Старооскольская майора Малиновского были направлены на западное побережье Черного моря для охраны батарей, а потом переведены в Симферополь. Восемь офицеров 41-й Щигровской дружины были награждены орденами Св. Анны за храбрость, а командир ее полковник Черемисинов и штабс-капитан Слатин умерли от ран. Надо полагать, что они также обороняли Севастополь⁽¹⁴⁾. 50-я Суджанская дружина капитана Гордеева вместе с 44-й Старооскольской дружиной майора Какуранова и 46-й Корочанской дружиной майора Звягинцова находилась у Перекопа в аулах Атарчук, Бушули и Бакшай (по другим сведениям, 44-я дружина пребывала на Мекензиевых высотах и Черной речке и четыре ее ратника были награждены орденом Св. Георгия). 52-я Путивльская дружина штабс-капитана Александровича находилась в Симферополе для охраны караулов.

В ходе боевых действий в Крыму начальники дружин менялись, причем иногда неоднократно. Так, командира 50-й Суджанской дружины Гордеева сначала сменил майор Аркадий Выдов, а после его смерти командование принял штабс-капитан Черепов.

Вскоре после посещения армии в Крыму с 8 по 12 ноября 1855 г. Александр II подписал приказ о пожаловании защитникам Севастополя серебряной медали на Георгиевской ленте⁽¹⁵⁾. Ставка государя была в Бахчисарае, но Александр II часто проводил смотр в рядах армии. Возможно, в этих смотрах участвовала и базировавшаяся неподалеку 50-я Суджанская дружина. В крымских сражениях упоминаются 20 дружин московского, калужского и тульского ополчения. Однако Суджанская и Корочанская дружины совершенно преданы забвению.

Потери русских и их противников от болезней и невзгод были огромны. "К началу марта 1856 г. … по прибытии в Крым курского, орловского, калужского и тульского ополчений, в 45 дружинах, из 40 730 строевых нижних чинов оставалось налицо всего 21 347; остальные поступили в госпитали, будучи одержимы горячкою и тифозной лихорадкой"⁽¹⁶⁾. Из 634 нижних чинов Суджанской дружины 322 находилось в госпиталях. Вот печальное сообщение начальника Суджанской дружины Выдова суджанскому уездному предводителю дворянства: "После смерти вверенного мне поручика Бледнова осталось 22 руб. 31 коп., а имущества распродали на 75 руб. 44 коп., … всего 159 руб. 36 коп. серебром. На погребение 4 руб. Прошу передать ближайшим родственникам деньги и копию с торгового места … 14 февраля 1856 г. Майор Выдов. Казначей и квартирмейстер Подольский"⁽¹⁷⁾.

В приказах по Суджанской дружине приведено общее число собранных для ополчения ратников - 1127 человек. Там же находим фамилии офицеров: "субалтернофицеры Агарков, Евреинов, Ольшевский, Шаталов, Федосеев, дежурные офицеры Покочинский, Котельников, Колмаков, врач 50-й и 53 дружины Пономарев, капитан 1-й роты Гордеев; но уже в октябре встречаются умершие 2-й роты ратники Макар Шатохин, Авраам Почалимов, 3-й роты Евгений Нестеренко, Кирилл Плотников, Егор Спицин, Тимофей Мартынюк, тяжело заболевший штабс-капитан Тимошенко"⁽¹⁸⁾. Врач 50-й и 53-й курских дружин Пономарев упоминает, что командир Суджанской дружины Выдов погиб уже по возвращении из Крыма в Курскую губернию.

Более 80 курских ратников были награждены орденами Св. Георгия, офицеры - орденами Св. Анны и Св. Станислава разных степеней, несколько дружин получили серебряные медали за оборону Севастополя, все ратники за участие в Крымской кампании получили бронзовые медали, в том числе и 803 ратника Суджанской дружины.

А была и не воспетая, не отраженная в силу ряда причин ратная служба курского ополчения, многие из которого погибли, умерли в госпиталях, защищая Родину и преумножая славу русской армии.

Формирование ополчения в Суджанском уезде в годы Первой мировой войны. 14 июля 1914 г. курскому губернатору Н. П. Муратову пришло предписание от начальника штаба Московского военного округа, в котором говорилось: "Высочайше повелено с 13-го сего июля ввести в действие Положение о подготовительном к войне периоде…"⁽¹⁹⁾. Высочайшими указами Сенату от 18 и 21 июля 1914 г. было объявлено о призыве на действительную службу ратников ополчения 1-го разряда⁽²⁰⁾.

За период Великой войны в России было сформировано около 800 дружин пешего государственного ополчения, из них в Курской губернии дружины под номерами от 55-го до 58-го, от 127-го по 144-й, а также 452-я и 679-я. Дружины были сверстаны в бригады с 22-й по 24-ю.

Суджанскому уезду по первой мобилизации 18 июля 1914 г. предписывалось сформировать 140-ю и 141-ю дружины. Уже 15 июля в Судже состоялось секретное заседание Суджанской городской управы с участием воинского начальника полковника Томашевского, которая "рассмотрев секретное предложение г. курского губернатора от 14 июля, приняла решение приобрести для призывного пункта 2 куба-самовара Цвернера емкостью 8 и 16 ведер, … 63 полуведерных чайника, 2 котла по 20 ведер каждый … устроить в амбаре ополченской казармы стеллажи для хлеба, заарендовать у частных лиц одну хлебопекарную печь"⁽²¹⁾.

25 июля в Судже собралось экстренное заседание городской думы, на котором городской голова И. Л. Обухов произнес вступительное слово об опасности, грозящей России, священник О. А. Дьяконов отслужил молебен, после чего градоначальником была зачитана телефонограмма, в которой говорилось "об избрании особой исполнительной комиссии или городского попечительства для производства обследования на месте состава семейств призванных из запаса нижних чинов и ополчения на действительную службу по мобилизации"⁽²²⁾.

Уже 17 июля городская управа подготовила списки ратников 1-го разряда призыва 1908-1913 гг. по Судже, которые должны были призываться в первую очередь. Были составлены списки нижних чинов запаса и ратников, а также льготников. Впоследствии к ним добавились списки беженцев из западных губерний, а также мобилизованных, избравших местом жительства Суджанский уезд.

Мобилизация 1914 года предполагалась в июле, сентябре и ноябре, но в сентябре после долгих проволочек она была отменена вовсе: "Согласно телефонограмме № 506 штаба Московского военного округа призыва ратников 20 сентября не производить ввиду его отмены"⁽²³⁾. Из отчета Курскому губернскому присутствию от 3 декабря 1914 г. следует, что мобилизация в Курской губернии проводилась в ноябре везде кроме Суджанского и еще трех уездов.

Согласно отчету Суджанского уездного воинского присутствия от 15 ноября 1914 г. в июле-августе было призвано 3700 нижних чинов запаса, 511 ратников государственного ополчения 1-го разряда, проходивших ряды войск и 1441 не проходивший, а также подготовлено 1435 лошадей и 89 повозок⁽²⁴⁾. Из числа призванных 322 человека оказались негодными к службе. По призыву ратников 1-го разряда Суджанского уезда наряд предусматривал отправку 430 из них в 191-й запасной батальон в Москву, а 650 - во вновь сформированные ополченские дружины в Курске.

В 1915 и 1916 гг. призывались ратники как 1-го, так и 2-го разрядов, но число призываемых было уже существенно ниже: в марте 1916 г. призвано 656 ратников обоих разрядов, а в сентябре того же года - 1253, причем предписывалось "призывать всех оставшихся белобилетников, пониженного роста и т. д."⁽²⁵⁾.

Вот воспоминания суджанина-ратника: "Мне, как единственному в семье сыну, дана была отсрочка в призыве в армию. При переучете в управлении воинского начальника зачислен я был в ратники ополчения второго разряда. Но сейчас дело дошло и до ратников ополчения. В начале сентября обнародован был указ царя о призыве на действительную военную службу ратников ополчения 2-го разряда. Согласно этому приказу призваны были вместе со мною Иван Мищенко, Николай Михайлов, Сергей Кулев, Петр Уфимцев, Сергей Кирин, Александр Крыхтин, Иван Турок и многие другие. Всех призванных в армию отправляли со ст. Суджа Северо-Донецкой железной дороги в товарных вагонах"⁽²⁶⁾.

В целом в Суджанском уезде формирование ратного ополчения проходило организованно и "недоразумений и замешательств в ходе работы воинского присутствия не встречалось"⁽²⁷⁾, хотя в Обоянском уезде, например, призывы переносились в связи с распространением тифа. Недостатка в призыве ратников попечительства и воинские присутствия также не ощущали, наоборот, в Грайворонском уезде пришлось даже отправить по домам старших ратников призыва 1910 г. из-за излишка.

В этом плане любопытна жалоба учителя 10-го Хабаровского городского училища Ивана Мартиновича Дрожжина, уроженца д. Толстый Луг Суджанского уезда, в Курское губернское по воинской повинности присутствие о непризыве его в Суджанское ополчение 1-го разряда и невыдаче ратного свидетельства"⁽²⁸⁾. Ополченские дружины № 140 и 141 формировались в Судже, комплектовались обмундированием, оружием, офицерским составом, а затем отправились эшелоном на фронт.

Учебные занятия ратников дружины государственного ополчения г. Суджи. Август 1914 г. (Фотография из фондов Суджанского краеведческого музея).

Согласно рапорту суджанского исправника от 18 августа 1914 г. "из ратников же ополчения 1-го разряда сформированы две дружины: 140-я пешая дружина государственного ополчения, в которой 978 человек, расположенных: 1-я и 2-я роты - в городском училище, 3-я ро-та - в Замостянской народной школе, и 4-я - в детском приюте и Покровской церковно-приходской школе и 141-я, в коей 1005 человек, расквартированных: 1-я и 2-я роты - в ратницкой казарме, 3-я - в церковно-приходской и земской школе в слободе Гончарной и небольшой части по обывательским квартирам и 4-я - в слободе Гончарной, но исключительно по обывательским квартирам группами в 3-5 человек"⁽²⁹⁾.

В мемуарах суджанина, ратника 2-го разряда, а позже участника Гражданской войны В. И. Козельского говорится: "В Судже сформировалась из призванных запасников старшего возраста Суджанская дружина. Командиром дружины назначен был сын священника Троицкой церкви Павла Вязмина. Дружина размещалась в казармах, в месте, где сейчас парк имени Щепкина… Призванные запасные по уезду проходили предварительную подготовку, занимаясь часто у нас на Гончаровке, на выгоне и в поле"⁽³⁰⁾.

Офицерский состав 140-й и 141-й пеших дружин был укомплектован по приказу командующего Киевским военным округом из отставников Полтавского военного присутствия. Согласно архивным данным, "командиром 140-й дружины назначен был подполковник Белявский, а четырьмя ротами командовали соответственно капитан Пустовойтов, прапорщик Новицкий, поручик Гринич, капитан Здоревский"⁽³¹⁾.

Ратников было набрано 1000 человек, принято 58 лошадей и 21 повозка.

Согласно записи в журнале военных действий 141-й пешей Курской дружины государственного ополчения, "14 июля 1914 г. командир дружины подполковник Космин Аркадий Витальевич получил от обоянского воинского начальника призывной лист, в коем ему предлагалось отправиться в г. Суджу Курской губ. и в качестве командира 141-й пешей Курской дружины приступить к формированию последней"⁽³²⁾.

В 3 часа ночи 21 июля подполковник Космин прибыл в Суджу к воинскому начальнику полковнику Томашевскому, а 22 июля явились первые группы ратников, разместившиеся в казармах Ратного двора. 25 июля дружина достигла 990 человек нижних чинов, обзавелась 58 лошадьми и 22 повозками. 27 июля прибыли первые офицеры от Полтавского по воинской повинности присутствия: на должность завхоза был назначен подполковник Владимир Михайлович Сварика, штабного адъютанта - прапорщик Виктор Самойлович Чуйков.

1-я и 2-я роты разместились в казармах Ратного двора, 3-я - в Гончаровской школе и по обывателям, 4-я - по обывателям в предместье по Козельской улице.

Возглавили роты прибывшие офицеры: подпоручики Евгений Николаевич Кривцов, Дмитрий Иванович Затыркевич, Николай Платонович Сулима, младший унтер-офицер запаса Александр Вязьмин (впоследствии его заменил капитан Аркадий Маркелович Раевский).

По предписанию Харьковской бригады были исключены 35 ратников, работавших в Мирополье в сапожной мастерской на военные нужды, 12 ополченцев, трудившихся в копях Донбасса. Были уволены по болезни 23 ратника, включая 5 унтер-офицеров и фейерверкеров.

7 августа, согласно сообщению управления Харьковской местной бригады, 140-я и 141-я дружины вошли в подчинение 24-й бригады генерал-майора Краснокутского, штаб которой размещался в Курске.

19 августа "дружина проводит учебные стрельбы из добротных 3-х линейных винтовок Мосина в 3-х верстах от города по Куриловской дороге за Подолом, а также за станцией…"⁽³³⁾. 27 августа из Киевского вещевого склада было получено обмундирование, включавшее "шинели, фуражки, суконные рубахи и шаровары защитного цвета, а также сапоги и белые рубахи, панталоны, носовые платки и портянки. Погоны - синего цвета. Петлицы и околышки - разных цветов (черного, синего, красного)"⁽³⁴⁾.

На 29 августа в состав 141-й дружины входили 7 офицеров, врач (коллежский советник Николай Михайлович Лозинский), 2 военных зауряд-чиновника, 963 нижних чина, лошадей собственно офицерских - 3, казенных офицерских - 5, ординаторских - 10, обозных - 47⁽³⁵⁾.

Казалось бы, дружина была полностью укомплектована, но, по свидетельству ее командира, "барабанщиков и барабанов не было, был лишь один горнист. Обоз состоял из обывательских повозок; походных кухонь не было, лазаретной линейки также. Котлов для варки пищи не имелось. На 10 ординарцев было одно седло"⁽³⁶⁾.

Обеим дружинам было приказано явиться к обеду 3 сентября на ст. Суджа и грузиться в состав для отправки в сторону Киева.

Участие 140-й и 141-й дружин в боевых действиях. Курские дружины государственного ополчения участвовали в Великой войне в составе разных полков действующей армии, а с февраля 1916 г. объединились в полки 3-й очереди. До этого курские дружины № 139-144 действовали в составе 24-й бригады пешего государственного ополчения под началом генерал-майора Краснокутского.

Отправившись со ст. Суджа, дружины прибыли в Киев 5 сентября, а 9 сентября добрались до крепости Ивангород (Люблинская губерния), где, получив указания от коменданта крепости полковника Шварца, перешли по мосту через Вислу и заняли позиции в прифронтовой зоне рядом с 298-м Мстиславским, 322-м Солигаличским и 323-м Юрьевецким полками.

Прибывшим в Ивангород дружинам 24-й ополченской бригады довелось сразу же стать участниками Варшавско-Ивангородской оборонительной операции, проводившейся в сентябре-октябре 1914 г.

22 сентября в фольварке Апатство командир 298-го Мстиславского полка полковник Будилович приветствовал ратников, отмечая, что "на долю 141-й дружины выпала большая честь отразить неприятеля, … курская дружина, вооруженная превосходными 3-х-ли-нейными винтовками, поддержит славу своих предков, которые в Крымскую войну были вооружены лишь топорами и дрались с удивительным мужеством"⁽³⁷⁾.

Условия, в которых оказалась дружина, были сложными: окопы наполовину залиты водой, не хватало котлов, а над войсками "стали летать аэропланы и не было уверенности кому они принадлежат, отчего поднималась беспорядочная ружейная стрельба"⁽³⁸⁾.

1-2 октября 323-й Юрьевецкий полк и части Кавказского корпуса атаковали неприятеля, но неудачно: "поручик пулеметной команды с рыданиями рассказывал об огромных потерях: отнято 2 пулемета, … на его глазах закололи наводчика, которого никак нельзя было оторвать от пулемета, … а атаковавшие лес перед Сецеховым все легли, не дойдя до леса, под огнем пулеметов"⁽³⁹⁾. В 141-й суджанской дружине были ранены зауряд-прапорщик Чистик и младший унтер-офицер Пономарев.

Наступление 3-го Кавказского корпуса и Ингерманландского полка способствовало отступлению австрийцев с 8 октября по всему фронту.

30 октября 140-я и 141-я дружины "имели счастье видеть государя императора и слышать из его уст "Здорово, молодцы!"⁽⁴⁰⁾.

20 ноября по приказу штаба Юго-Западного фронта 24-я бригада вышла из Ивангорода и прибыла на ст. Радом. Заместитель командира 141-й дружины подполковник Сварика пытался через генерал-майора Краснокутского представить бедственное положение дружины: "Нет походных кухонь, котлов для каждой роты в отдельности, котелков, палаток, патронных одноколок, санитарных повязок, индивидуальных пакетов; сапоги все изорвались; обоз из крестьянских непрочных повозок; недостает 2 лошади"⁽⁴¹⁾.

31 декабря 24-я бригада ополчения была подчинена 4-й армии Юго-Западного фронта. 13 января в Суджу была отправлена депутация из адъютанта 141-й дружины зауряд-поручика Чуйкова и девяти нижних чинов. Возвратившись из Суджи, делегация "привезла полотнище и древко для знамени, сооруженные заботами и на средства суджанских управы городской и уездной земской. Знамя заказано было в Москве и сооружено по образцу знамен, данных ополчениям в Крымскую кампанию 1855 года - зеленое шелковое полотнище и золотая надпись на каждой стороне: "За Веру, Царя и Отечество"". Между строками надписи был помещен золотой ополченский крест. На древке - острие, внутри которого двуглавый орел; острие с орлом - золоченые⁽⁴²⁾.

4 февраля 1915 г. 140-я дружина получила ополченское знамя образца 1877 г., а 6 февраля дружину смотрел генерал-адъютант ополченских частей Адлерберг⁽⁴³⁾.

21 февраля по приказу командования 4-й армии дружины 24-й бригады ополчения вышли из Радома под общим руководством командира 144-й пешей дружины полковника Палея и перешли в подчинение Гренадерского корпуса. 24 февраля 140-я и 141-я дружины вошли в распоряжение 47-й пехотной дивизии 16-го армейского корпуса и после смотра командующего 4-й армии были прикомандированы: 141-я дружина - к 185-му Башкадыкларскому пехотному полку в д. Сильверинов, а 3-я и 4-я роты - к 186-му Асландузскому полку; 140-я дружина - "25 февраля … в штаб 1-й гренадерской дивизии в форт Копытов и прибыла туда в 5 часов вечера, 26 февраля поступила в распоряжение 3-го Перновского гренадерского полка и распределена в виде 5-й роты в каждом батальоне"⁽⁴⁴⁾.

У ратников с шапок были сняты ополченские кресты, а вместо них по приказу командующего 16-го армейского корпуса прикреплены кокарды, кресты же отданы в обоз. 27 февраля была сильная ружейная и артиллерийская стрельба со стороны противника. В конце февраля - начале марта от гренадерских полков было выделено по четыре унтер-офицера в каждую ополченскую роту для обучения. Дружины занимали участки обороны у р. Чары. Эта опека, как и при ратном ополчении времен Крымской войны, вызвала недовольство офицерского состава ополчения, имевшего опыт участия в Русско-японской войне.

8 марта пришло сообщение о взятии русскими войсками Перемышля. С этой победой части поздравил прибывший командир 47-й пехотной дивизии генерал-майор Болотов и телеграммой командующий 4-й армией генерал Эверт.

В конце марта роты 141-й дружины вошли в расположение 137-го Аварского и 138-го Карского полков, а 140-я дружина - Екатеринославского, 2-го Ростовского и 3-го Перновского полков 1-й гренадерской дивизии.

19 апреля противник "совершил нападение на 4 роту во время смены караула роты Карского полка, после чего начальник караула младший унтер-офицер Макушенко Иван, рядовые Шепелев Андрей и Чертенко Иван получили пулевые раны, а рядовой Воронцов Василий - удар по голове прикладом. Нападение было отбито сначала рукопашным боем караула, затем огнем"⁽⁴⁵⁾. 30 апреля на перекрестке шоссе у д. Сухеднев знамя 140-й дружины было передано в 144-ю дружину, которая составляла главные силы. В тот же день произошло наступление неприятеля, после чего у 140-й дружины четверо ратников пропали без вести.

В мае 140-я дружина под командованием зауряд-подполковника Апостолова и 141-я дружина зауряд-капитана Затыркевича вышли из состава 1-го гренадерского корпуса и переподчинились 47-й пехотной дивизии 16-го армейского корпуса.

В мае же 11-я немецкая и 4-я австрийская армии прорвали оборону русских войск у Горлицы, после чего началось отступление войск Юго-Западного фронта из Галиции.

14 мая дружины получили указание иметь в окопах большие сосуды с водой, в которых во время применения противником удушливых газов надлежало мочить тряпицы и смачивать ими нос и уши.

20 мая поступил приказ от командира 47-й пехотной дивизии генерала Болотова упорно оборонять Радомскую позицию на рубеже Ятовице-Подгуже.

У д. Руда Мала под Радомом командир 1-й роты прапорщик Герстфельд выслал 17 бойцов из 3-й роты для поддержки, а прапорщик Проскуряков с двумя полуротами двинулся на поддержку 9-й роты, но был обстрелян гранатами.

19 июня, когда регулярные полки вынуждены были отступать от Руды Малой и Домбрувки Заблотней, "командир 1 роты пр[апорщи]к Герстфельд причину оставления заставы нашел неуважительной и сам повел взвод на его прежнее место, где вновь выставил все прежние караулы и посты… Взяв 10 разведчиков и сняв караул 9 человек, он залег с ними во ржи и дал по работавшим немцам залп, затем быстро перебежали в другое место и снова - залп… Командир 4-го батальона подкрепил взводом пр[апорщи]ка Герстфельда и приказал быть готовым к наступлению на Руда Мала и Домбрувку Заблотню. Немцы пошли в атаку в 11 ночи, но прапорщик Герстфельд с бойцами открыл огонь, и противник отступил. Подошел командир 7-й роты Аварского полка и предложил совместно с 3 ротой атаковать Домбрувку, но пришел приказ идти на Руда Мала"⁽⁴⁶⁾. В записке Герстфельда указывалось, что за эту разведку командиром 4-го батальона Аварского полка был представлен к ордену Св. Георгия рядовой 1-й роты Яков Заикин.

В списке потерь 141-й дружины указан рядовой Губа Иван Михайлов из с. Казачья Локня Суджанского уезда, убитый в ночь на 20 июня 1915 г. в бою у д. Руда Мала. Погребен он был во фруктовом саду господского двора при д. Ковали. По сведениям из журнала военных действий 141-й дружины, Губа был послан вестовым в 14-ю роту, но был сражен осколком в голову, а череп его нашли во ржи. В тот же день был ранен в ногу уроженец Мирополья ефрейтор Гордиенко Деомид Димитриев, отправленный в 441-й подвижной госпиталь.

28 июня подполковник Алексей Михайлович Зыскандт вновь вернулся на должность командира 141-й дружины.

7-8 июля неприятель начал наступление и было принято решение отходить за Радом в сторону Ивангорода под руководством командира 187-го Аварского полка полковника Зори. 4-я рота 141-й дружины прикрывала отход 7-й и 8-й рот Аварского полка. 7 июля "обоз и штаб 141-й дружины прошли д. Августов и лес того же названия, бывший местом жестоких боев славянской и германской рас в октябре прошлого 1914 г. … Белые новенькие кресты из сосновых бревен на братских могилах, виднеющихся то здесь, то там между кустами, и многочисленные окопы…"⁽⁴⁷⁾. При отступлении Аварский и Асландузский полки попросили прикрытия, и рота прапорщика Герстфельда поддержала огнем отступление регулярных полков, за что получила благодарность от полковника Зори.

Напряжение боя отражено в журнале военных действий 141-й дружины: "В ночь с 14 на 15 июля при подносе патронов в 1 роте в окопы получили пулевые раны нижние чины 2 роты Степанов Илья и Тюрин Павел, а в ночь с 15 на 16 июля ранен снарядом ефрейтор 4 роты Дмитрий Ромашев. Он с 5 нижними чинами отправился в разведку в сторону д. Месциско, был ранен в бок, а рядовые Михнев и Болгов доставили его в роту и вернулись в разведку"⁽⁴⁸⁾.

Прапорщик Зысканд послал прапорщику Черноярскому донесение: "В 8-30 утра партия разведчиков неприятеля около 100 человек движется на заставу 2 роты, причем первая партия из 15 чел. шла впереди. Застава и караул бросились в штыки когда те подошли на 100-150 шагов. Все 15 человек первой цепи были взяты в плен, а группа их поддержки, забрав раненых, отступила. Разведчики 2-й роты, пробравшись через провол[очные] заграждения под огнем противника захватили пост неприятеля, 3 рядовых и унтер-офицера"⁽⁴⁹⁾.

Обе суджанские дружины перешли на правый берег Вислы 21 июля, соединившись у посада Сецехов, и вошли в распоряжение коменданта крепости Ивангород. Отход сопровождался пожарами, взрывами фортов, общей неразберихой и суматохой.

До 31 июля дружины находились в подчинении 47-й пехотной дивизии, а с 1 августа были выделены в 24-ю бригаду в резерв 14-й армии 16-го армейского корпуса. 4 августа обе дружины прибыли в Брест-Литовск, где вскоре из состава 139-й, 140-й и 141-й дружин начал формироваться 447-й пехотный полк, командовать которым прибыл 10 августа полковник Мисюра. С 15 августа 24-я бригада вошла в подчинение 3-й армии 10-го армейского корпуса.

29-30 августа 24-я бригада прибыла в район р. Щары для укрепления позиций у д. Шидловичи. В начале сентября роты 140-й дружины вели бои в составе 33-го Елецкого, 34-го Севского и 36-го Орловского пехотных полков 9-й пехотной дивизии.

8 сентября в бою у д. Даревная на помощь Севскому полку была вызвана 3-я рота, которая "выполнила возложенную на нее задачу, но под натиском превосходящих сил неприятеля отошла на главные позиции при д. Могиляны. Здесь был ранен ротный командир прапорщик Романов, убито 2 нижних чина, ранено 15 и без вести пропало 8, ранены и оставлены на поле боя 2 человека"⁽⁵⁰⁾. Здесь же в районе д. Даревной понесли серьезные потери и ратники 141-й дружины, поддерживавшие передовые позиции 121-го Пензенского, 122-го Тамбовского и 123-го Козловского полков 31-й пехотной дивизии.

В отчете командира 3-й роты сказано: "…я начал отходить с ротою… и во время отхода невозможно было уследить кто был убит, ранен и попал в плен, и не получив ранения захвачен немцами… фельдшер и 6 санитаров по моему приказанию должны были перевязать и унести тяжелораненых - взводного командира 4 взвода ефр[ейтора] Суярко Федора и рядового Дмитриенко Афанасия, но и их судьба неизвестна… Рота потеряла: ранеными и оставшимися на поле сражения - 2 чел.; ранеными и доставленными на перевязочный пункт - 3 чел.; пропавшими без вести - 20 чел.; в числе 20 фельдшер и 6 санитаров. Раненые и пропавшие без вести: ефр[ейтор] Суярко Федор и ряд[овой] Дмитренко Афанасий. Раненые и доставленные на перевязочный пункт: ефр[ейтор] Шаповалов Степан, ряд[овые] Алексеенко Павел, Зелинский Николай и Лебедев Филипп. Пропавшие без вести: мл. ун[тер-]оф[ицер] из вольноопределяющихся Вязьмин Александр, мл. фельдшер Сумец Иосиф, мл. ун[тер-]оф[ицер] Марченко Иван, ефр[ейтор] Кручинов Дмитрий, рядовые Михайлик Софрон, Сухоруков Тимофей, Вытовтов Стефан, Здоренко Николай, Богданов Даниил, Долгий Василий, Еременко Василий, Туголоков …, Жук Владимир, Шевкун Филипп, Кругляк Василий, Деревецкий Козьма, Самойленко Трофим, Копцев Христофор, Барашников Никита, Токарев Иван"⁽⁵¹⁾.

Командир 4-й роты, которая подчинялась 3-му батальону 123-го Козловского полка, доносил: "11 сентября с 10 часов утра до 3-х часов дня нижние чины вверенной мне роты мужественно отражали натиск неприятеля, нанося ему большие потери. Ввиду его подавляющей численности и его ураганного артиллерийского огня, засыпавшего людей землей, получено было приказание оставить позиции… 4 рота по отходе на новые позиции… расположилась в д. Ковали Слуцкого уезда Минской губернии.

Потери в людях за 2 дня боев следующие:

Ранены и остались на поле сражения - рядовые Слюсарь Василий, Яков Бабичев, Емельян Дунченко…

Раненые и отправленные на перевязочный пункт 31 пехотной дивизии:

Младший унтер-офицер Ахтырцев Христофор, рядовые Щербинин Антоний, Туболев Яков и раненый легко и оставленный при околодке дружины младший унтер-офицер Золотарев Иван. В бою 11 сентября контужен командир 4-й роты прапорщик Мальков А. В."⁽⁵²⁾.

30 сентября группа из пяти разведчиков дружины действовала под руководством прапорщика 9-й роты Козловского полка, пленив около 70 человек и захватив один пулемет.

5 октября в Слуцк в штаб 3-й армии была отправлена сводная рота 140-й дружины в составе обер-офицера и 204 нижних чинов.

При наступлении частей 3-й армии Тамбовский и Козловский полки атаковали весьма успешно, пленив каждый около 1000 человек. Командир полуроты 141-й дружины прапорщик Гордиенко заменил раненого командира 10-й роты Козловского полка и, будучи контужен фугасом, оставался в строю.

13 октября в приказе № 365 по 141-й дружине объявлено о награждении орденом Св. Георгия 4-й степени 24 нижних чинов. 20 ноября приказом командующего 3-й армией командир 3-й роты 141-й дружины прапорщик Копылов награжден орденом Св. Анны 4-й степени с надписью "За храбрость", а приказом по 10-му армейскому корпусу от 27 ноября Георгиевскими Крестами 4-й степени награжден младший унтер-офицер 4-й роты Порфирий Долгов и 3-й степени - младший унтер-офицер той же роты Трофим Воробьев.

6 декабря по случаю дружинного праздника командующий 10-м армейским корпусом генерал-лейтенант Протопопов поздравил ратников телеграммой, в которой, в частности, говорилось: "…Дорогие соратники! Вы потомки тех, которые верой и правдой и не щадя жизни служили своим государям и Родине. Вы сыновья и внуки героев, а значит вы сами герои. На полях Галиции вы показали себя достойными своих славных предков…"⁽⁵³⁾.

26 января 1916 г. суджанские дружины перешли в подчинение 4-й армии Северного фронта и были направлены в г. Феллин Лифляндской губернии на формирование полков 3-й очереди в подчинение 115-й пехотной дивизии.

16 февраля в Феллине из 139-й, 140-й и 141-й дружин был сформирован 459-й Миропольский пехотный полк, который в составе 5-го и 4-го Сибирских корпусов и 47-го армейского корпуса 4-й армии до августа 1916 г. находился в составе Северного фронта, а с сентября 1916 г. - в составе Румынского фронта.

Вот выдержки из поздравления командующего 10-м армейским корпусом генерал-лейтенанта Протопопова в адрес 24-й бригады государственного ополчения: "Они были с нами, помогая войскам уже не лопатой, а штыком и пулей; потери, понесенные бригадой, тому подтверждение…; были в окопах первой линии и хаживали с нами в наступление; как нужно было ожидать от русского ратника, вели себя храбро, как истые русские воины…"⁽⁵⁴⁾.

Бок о бок с бойцами Миропольского полка сражались воины 457-го Корочанского, 458-го Суджанского и 460-го Тимского полков, в основе своей состоявшие из бывших ратников курского ополчения. (459-й Миропольский полк был сформирован из суджанских дружин, а 458-й Суджанский полк - из ополченских дружин других уездов.)

Судьбы офицеров и нижних чинов. Потери и награждения. Достоверных списков потерь нижних чинов курского ополчения в Крымской войне нет, а есть лишь зачастую противоречивые отчеты штаба ополчения и командиров дружин о погибших и раненых в баталиях, либо умерших от болезней или в госпиталях, а таковых, по общему мнению исследователей, более половины личного состава ратных дружин подвижного ополчения.

Статистика потерь нижних чинов, приведенная в "Курских губернских ведомостях" за 1856 г. ("нижних чинов убито в сражении - 206, без вести пропавших - 162, раненых и контуженных - 789"⁽⁵⁵⁾) не отражает истинного числа.

Все 17 курских дружин подвижного ополчения, принимавшие участие в Крымской войне, были награждены памятными бронзовыми медалями, некоторые были удостоены серебряных медалей за оборону Севастополя, более 80 ратников награждены Военным орденом (Георгиевским крестом). Офицеры были награждены орденами и повышением в чине. Портреты некоторых из офицеров курских дружин находятся в Национальном музее героической обороны и освобождения Севастополя.

Наиболее ощутимые потери в Великой войне из курского ополчения понесли (в июле 1915 г. во время отхода русской армии из Галиции и в октябре того же года) дружины 22-й бригады (со 133-й по 138-ю), когда погибло, было ранено или пропало без вести более половины личного состава ратников.

О потерях суджан в годы Великой войны мы находим сведения в архивных источниках, а также в списках потерь, опубликованных в "Курских губернских ведомостях" с 1914 по 1918 г. Так, согласно спискам потерь нижних чинов Суджанского уезда, в 1914-1915 гг. было ранено, контужено, пропало без вести и погибло 973 человека.

Судить о потерях ратного ополчения позволяют списки потерь по дружинам и отчеты в журналах военных действий (см. прил. 2).

459-й Миропольский полк, куда в феврале 1916 г. вошли 139-я Рыльская, 140-я и 141-я Суджанские дружины, понес большие потери в сентябре-октябре 1916 г. на Румынском фронте в районе Меджидие.

Согласно журналу военных действий 458-го Суджанского полка (в него входили 136-138 курские дружины) "за 19-20 сентября 1916 г. нижних чинов убито 84 чел., ранено и контужено 417…, с 18 по 27 сен-тября - нижних чинов убито 219, раненых и контуженых - 1218…, исключены из списка полка 709 нижних чинов, убитых, без вести пропавших, оставленных на поле сражения с 7 по 9 октября 1916 г."⁽⁵⁶⁾.

459-й Миропольский полк в это время находился в том же районе, входил некоторое время в один сводный полк из состава батальонов 458-го Суджанского, 459-го Миропольского и 460-го Тимского полков, участвовал в совместных операциях. Его потери тоже были велики.

Судьбы офицеров и нижних чинов курских дружин ополчения сложились по-разному…Вот сведения о некоторых из них.

И. П. Дорогокупля, родившийся в 1872 г. в Полтавской губернии, в 1914 г. был призван в 137-ю пешую дружину ополчения, а в сентябре 1916 г., будучи командиром 1-го батальона 458-го Суджанского полка, при выходе из окружения был ранен и остался на поле сражения.

Командир роты 141-й дружины Е. Н. Кривцов, награжденный орденом Св. Станислава с мечами и бантом, был переведен в 274-й Сумской полк и героически погиб в 1915 г., находясь уже в статусе Георгиевского кавалера.

Младший унтер-офицер 141-й дружины Александр Вязьмин, сын священника Троицкого храма Суджи Павла Вязьмина, пропал без вести вместе с товарищами у д. Доревная в сентябре 1915 г.

В. И. Козельский был направлен в 1915 г. в 55-й запасной пехотный полк, потом в Тифлисскую школу прапорщиков, затем служил в 208-м запасном полку, 222-м стрелковом полку, в 5-й Кавалерийской железнодорожной (sic) бригаде. Позднее служил в рядах РККА.

Уроженец с. Щербачевка Суджанского уезда, учитель церковно-приходской школы в с. Липовец Обоянского уезда Г. И. Мулеван был призван в 1915 г. как ратник 2-го разряда. Определенный в 3-й запасной пехотный полк, он в 1917 г. был направлен в школу прапорщиков во Владимирское военное училище в Петрограде, позднее воевал на фронтах Великой и Гражданской войн. В 1937 г. был репрессирован и сослан в лагеря.

Л. Л. Герасимов закончил школу в Казачьей Локне, а в 1916 г., будучи отцом троих детей, был призван в 277-й запасной батальон. В 1916 г. закончил школу прапорщиков и служил в 233-м запасном пехотном полку.

Судьбы первого командира 141-й дружины А. В. Космина и второго командира 140-й дружины Н. М. Апостолова пересекались еще в 1896 г. во Владивостоке (жена Апостолова была восприемницей при рождении дочери у Космина). Подполковник Апостолов был первым командиром 459-го Миропольского полка в феврале 1916 г., затем его сменил полковник Виноградов. Сменивший Космина на должности командира 141-й дружины В. А. Сварика в 1915 г. был удостоен ордена Св. Георгия.

Принявший 141-ю дружину после Галицийского отступления в августе 1915 г. подполковник А. В. Зыскандт начинал службу рядовым 107-го Троицкого полка еще в 1886 г. В Великой войне с 1914 г. состоял в 451-й Харьковской дружине, затем год командовал 141-й Курской, а позднее 370-й Виленской дружиной.

Вступивший 3 марта 1916 г. в командование 459-м Миропольским полком полковник М. Н. Виноградов, ставший в апреле 1917 г. генерал-майором, начинал карьеру подпоручиком в 141-м Можайском полку. Участвовал в Русско-японской войне, в ноябре 1914 г. в день назначения командиром 117-го Ярославского пехотного полка награжден орденом Св. Георгия. С 1918 г. воевал в Белой гвардии, командуя дивизиями и корпусами, а после эмиграции жил за границей и умер в Бельгии в 1960 г.

Его однополчанин по 459-му Миропольскому полку полковник А. А. Голубенко в марте 1917 г. также стал Георгиевским кавалером.

Подопечный полковника Виноградова по 459-му Миропольскому полку подпоручик Г. П. Толмачев был в составе 179-го пехотного запасного батальона, затем в 459-м Миропольском полку, воевал в Гражданскую войну в Дроздовском полку, а потом жил в эмиграции в Бельгии, как и его командир.

Кто-то из ратников нашел последнее пристанище в России, как, например, упокоившийся в 1916 г. на погосте рязанской Никольской Староямской церкви 25-летний конный разведчик Семен Агапов - уроженец д. Лошаковой Беловской волости Суджанского уезда. Иные же захоронены на чужбине, как, например, рядовой 459-го Миропольского полка Э. Г. Прейман - уроженец с. Ундельского Эстляндской губернии, скончавшийся 3 апреля 1919 г. и покоящийся на английском военном кладбище в Египте.

Некоторые ратники суджанских дружин были награждены орденами Св. Георгия 4-й степени 24 августа 1915 г. у фольварка Альба около Ружан великим князем Георгием Михайловичем (см. Приложение 3). Семь ратников 140-й дружины (Степан Вдовиченко, Петр Бруснецов, Афанасий Вытовтов, Яков Чередниченко, Николай Якупов, Григорий Еськов, Федор Турков) получили эту награду в феврале 1916 г. в Феллине⁽⁵⁷⁾. Сведения о награждениях в 459-м Миропольсском полку еще предстоит отыскать.

Боевой путь курского ополчения в Крымской кампании и особенно в Великой войне отражен в исторической литературе все еще сравнительно скудно и нуждается в дальнейшем изучении. История ополчения вообще глубока и неоднозначна. Военный историк и генеалог А. И. Григоров замечает по этому поводу: "Сейчас, спустя три года с начала работы над темой, я по-прежнему не могу сказать, чего в истории этого ополчения больше: бессмысленных смертей или героизма, славы или трагедии"⁽⁵⁸⁾.

В большинстве европейских стран-участниц Первой мировой войны имена погибших соотечественников увековечены в национальных "Книгах Памяти Великой войны 1914-1918 гг.". В России же работа над подобными мартирологами находится лишь в зачаточном состоянии и нет уверенности, что по окончании юбилейных мероприятий к столетию со дня начала войны она будет продолжена.

Остается только сожалеть, что остаются пока не увековеченными и имена суджанских ратников Великой войны, горько, что орден Св. Георгия ратника 458-го Суджанского полка всплывает на аукционе, а не находится на хранении в Суджанском музее…

Приложение 1

Маршрут следования дружины № 50 от Суджи
в Таврическую губернию с 6 июля по 15 августа 1855 г. (887 верст)

Сост. по: ГАКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 89.

Приложение 2

Именные списки раненых, убитых и пропавших без вести
нижних чинов 140-й и 141-й суджанских дружин
Государственного ополчения в марте-декабре 1915 г.

Сост. по: РГВИА. Ф. 16 196. Оп. 1. Д. 939. Л. 243-278.

Приложение 3

Нижние чины
140-й и 141-й суджанских дружин государственного ополчения, награжденные вел. кн. Георгием Михайловичем орденом Св. Георгия 4-й степени в фольварке Альба близ Ружан 24 августа 1915 г.

Сост. по: РГВИА. Ф. 8420. Оп. 1. Д. 3. Л. 180 об.-181;
Патрикеев С. Б. Сводные списки кавалеров Георгиевского креста 1914-1922 гг.
IV степень. Т. 4-10. М., 2012.

ПРИМЕЧАНИЯ:

*. Все перечисленные в таблице лица, если это специально не оговорено, являлись жителями Суджанского уезда Курской губ. "Означенные нижние чины находились в дозоре и по обстановке хода боя более вероятно, что дозор был отрезан в лесу и быть может уничтожен".

1. Уинстон Черчилль // Вики-цитатник [Электронный ресурс]. URL: https://ru.wikiquote.org/wiki/Уинстон_Черчилль (03.09.2015).

2. Волков С. В. Забытая война [Электронный ресурс] // Сайт историка Сергея Владимировича Волкова. URL: http://swolkov.narod.ru/publ/27.htm (20.07.2015).

3. Керсновский А. А. Мировая война: (Крат. очерк): К 25-летию объявления войны (1914-1939). Белград, 1939. С. 7.

4. Зайончковский А. М. Первая мировая война. СПб., 2000. С. 832-833.

5. Ливчак Б. Ф. Народное ополчение в вооруженных силах России, 1806-1856 гг. // Ученые труды Свердловского юридического института. Сер.: История государства и права. Т. 4. Свердловск, 1961. С. 223.

6. Антипьев М. А. Государственное подвижное ополчение в период Крымской войны 1853-1856 гг. (на примере Курской и Тамбовской губерний). Дис. … канд. ист. наук. Курск, 2011. С. 86.

7. Ливчак Б. Ф. Народное ополчение… С. 231-232.

8. Решетов Н. А. Дела давно минувших дней // Русский архив. 1885. №. 7. С. 435.

9. Антипьев М. А. Государственное подвижное ополчение… С. 20.

10. Там же. С. 87.

11. Ливчак Б. Ф. Народное ополчение… С. 256.

12. Досачев С. И. Бородачи на бастионах [Электронный ресурс] // Курскъ дореволюцiонный: сайт. Курск, [2002-2015]. URL: http://old-kursk.ru/book/kraeved/kr90-10.html (20.07.2015).

13. Антипьев М. А. Государственное подвижное ополчение… С. 236.

14. КГВ. 1856. 14 янв. № 2. Ч. неофиц. С. 4.

15. Богданович М. И. Восточная война 1853-1856 годов. Т. 4. СПб., 1876. С. 196.

16. Там же. С. 27.

17. ГАКО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 170. Л. 1.

18. РГВИА. Ф. 13036. Оп. 1. Д. 4. Л. 1-102.

19. ГАКО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 170. Л. 6.

20. Григоров А. И. Костромское ополчение в Великой войне 1914-1918 годов. М., 2014. С. 9.

21. ГАКО. Ф. 377. Оп. 1. Д. 32. Л. 2.

22. Там же.

23. Там же. Ф. 141. Оп. 1. Д. 168. Л. 58.

24. Там же. Д. 170. Л. 301.

25. Там же. Л. 349.

26. Козельский В. И. Воспоминания. Тетр. 1. Рукопись. Суджанский краеведческий музей.

27. ГАКО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 170. Л. 323.

28. Там же. Д. 180. Л. 1-2.

29. Там же. Л. 352.

30. Козельский В. И. Воспоминания.

31. РГВИА. Ф. 8419. Оп. 1. Д. 2. Л. 2.

32. Там же. Ф. 8420. Оп. 1. Д. 3. Л. 1.

33. Там же. Л. 2 об.

34. Там же.

35. Там же.

36. Там же.

37. Там же. Л. 4.

38. Там же. Л. 6 об.

39. Там же. Л. 7.

40. Там же. Л. 14.

41. Там же. Л. 25.

42. Там же. Л. 28.

43. Там же. Ф. 8419. Оп. 1. Д. 2. Л. 7.

44. Там же. Л. 7.

45. Там же. Л. 37.

46. Там же. Ф. 8420. Оп. 1. Д. 3. Л. 55-55 об.

47. Там же. Л. 60.

48. Там же. Л. 64 об.

49. Там же. Л. 65 об.

50. Там же. Ф. 8419. Оп. 1. Д. 2. Л. 23.

51. Там же. Ф. 8420. Оп. 1. Д. 3. Л. 75.

52. Там же. Л. 75 об.-76.

53. Там же. Л. 85.

54. Там же. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 6. Л. 3.

55. КГВ. 1856. 14 янв. № 2. Ч. неофиц. С. 5.

56. РГВИА. Ф. 3003. Оп. 1. Д. 4. Л. 7-9.

57. Там же. Ф. 8419. Оп. 1. Д. 30. Л. 14.

58. Григоров А. И. Рязанское ополчение в Великой войне 1914-1918 годов. Рязань, 2008. С. 196. (Рязанский этнографический вестник; № 40).