К истории изучения горнальской группы роменско-древнерусских памятников

автор: В.В. Приймак

Комплекс памятников роменско-древнерусского времени у с. Горналь находится в поле зрения специалистов несколько десятилетий. В последние годы его изучение возобновили В. В. Енуков и О. Н. Енукова. История изучения археологического комплекса в целом, отдельных хронологических и тематических аспектов освещена в публикациях историографического характера⁽¹⁾, с дополнениями, касающимися отдельных недостаточно освещенных вопросов⁽²⁾. Следует отметить, что в тематике, посвященной Горнали, больше места отведено поселениям - городищу и селищу. Курганные группы комплекса памятников ограничены преимущественно изложением истории изучения, что обусловлено ограниченным объемом новых раскопок (7 насыпей, исследованных С. С. Ширинским и Г. А. Соловьевой) и отсутствием публикаций этих материалов; 86 насыпей могильника раскопал еще Д. Я. Самоквасов⁽³⁾. Вновь привлекла внимание к наследию Д. Я. Самоквасова монография А. Н. Голотвина, где заметное место отведено славяно-русским памятникам Днепровского лесостепного Левобережья и Южного Полесья, в частности, Гочевскому и другим археологическим комплексам, в том числе Горнальскому⁽⁴⁾.

Стр. 55

Работы Д. Я. Самоквасова на могильнике у с. Мирополье.

Горнальская группа памятников - одна из наиболее изученных на Левобережье. К ее стационарному изучению приступил в 1872 г. Д. Я. Самоквасов. Наряду с могильником у Белогорской Николаевской пустыни, т. е. с напольной стороны от городища, в том же году исследователь раскопал и шесть насыпей в курганном могильнике у с. Мирополье, причем три из них, ранее раскопанные неизвестными лицами, были вскрыты повторно. Памятник постоянно упоминался в литературе в связи с присутствием в его составе погребений с ориентацией головой на восток⁽⁵⁾, исследованием погребального обряда, изучением торгового пути Булгар - Киев⁽⁶⁾.

В описании Д. Я. Самоквасова могильник привязан к Мирополью, расположен на большой дороге в Суджу, во время проведения раскопок состоял из 19 насыпей. До сих пор памятник точно не локализован на местности, хотя В. В. Седов на карте, опубликованной в его монографии "Восточные славяне в VI-XIII вв.", помещал могильник на левом берегу р. Псёл. Однако это не единственный случай в работах Седова, когда трактовка давно исследованных памятников вызывает сомнение. К примеру, расположенные на современной северной окраине Лубен, вблизи выезда в сторону Чернух, насыпи (исследования Н. Шмыткина)⁽⁷⁾, судя по их описаниям не могут быть славянскими. По крайней мере ни в одной работе Ю. Ю. Моргунова, посвященной Посулью, в отмеченном качестве памятник не фигурирует. В рассматриваемом случае с Миропольем отмеченное расположение на карте, по-видимому, предопределялось привязкой памятника к данному населенному пункту. В ходе изучения микрорегиона, прилегающего к Горнальскому археологическому комплексу, данный памятник так и не был обнаружен, несмотря на тщательное обследование памятников у с. Горналь А. В. Кашкиным и А. А. Узяновым. На левом берегу Псла, напротив комплекса памятников, о котором идет речь, расположено Мирополье, где А. М. Обломским и Р. В. Терпиловским при участии автора настоящей статьи также проводились разведки. Кроме того, автором настоящей статьи неоднократно посещались Горнальский археологический комплекс (в составе экспедиций под руководством А. П. Моци и А. Х. Халикова, затем В. В. Енукова), Плёховский комплекс (в составе отряда под руководством А. В. Кашкина и А. А. Узянова). Проводились также разведки на Могрицком археологическом комплексе, в том числе с наблюдением за земляными работами и обнажениями на ближайшем меловом карьере, стационарные раскопки многослойного селища у с. Запселье, обследования памятников между селами Мирополье и Великая Рыбица по требованию правоохранительных органов и т. п.

Стр. 56

Вновь обратиться к вопросу о локализации курганного могильника у Мирополья позволяет сравнение картографических материалов ХІХ-ХХ вв. и современных топографических карт, а также созданных на основе последних схем и планов памятников археологии. Картографические материалы свидетельствуют о том, что как в период исследования Д. Я. Самоквасовым некрополя Горнальского археологического комплекса и Миропольского могильника, так и вплоть до того времени, пока в Горнали имелся мост через Псёл, к Судже от Мирополья вела лишь одна дорога - к западной окраине Горнали и уже оттуда к городу. Дорога через Горналь обозначена на "верстовках" как большая, двумя линиями.

От Мирополья несколько маршрутов ведут в сторону Плёхово, а уж затем в сторону Суджи, но все они обозначены как проселочные или полевые. Дороги через Плёхово на Суджу на обоих "верстовках" и на топокартах обозначены как проселочные, т. е. ни одна из дорог по обозначениям на карте не попадает под определение Д. Я. Самоквасова "большой".

Максимально на 3 версты от Мирополья подходит противоположная от западной окраины Горнали сторона оврага. На современных топографических картах граница Украины и России - дорога, которая петляя, проходит по этому оврагу. Подсчеты показывают, что это место находится примерно в створе улицы, которая тянется от восточной к западной окраине Горнали. Если же отсчет вести от моста, где проходит рубеж между Миропольем и Запсельем, то место расположения могильника находится чуть ближе к долине Псла вдоль грунтовой дороги, обозначенной на верстовых картах, но тоже на террасах, возвышающихся над поймой долины Псла.

Миропольский могильник, как следует из сравнительного изучения картографических материалов и описания места расположения памятника Д. Я. Самоквасовым, скорее всего, является западной периферийной группой Горнальского курганного некрополя. Точное его место расположения, а следовательно, местонахождение в пределах Украины или России, можно определить только путем археологического обследования на месте.

Находки западноевропейских монет на территории Днепровского лесостепного Левобережья.

Д. Я. Самоквасов в могильнике у Белогорского Николаевского монастыря, простирающемся, согласно его описанию, на расстояние около 2 верст, раскопал 86 насыпей из 300 сохранившихся в лесу. Множество насыпей уже в тот момент находились в распахиваемом состоянии и не прослеживались. Погребальный обряд данного некро-

Стр. 57

поля неоднократно анализировался в литературе в целом и в связи с отдельными аспектами (наличие насыпей с кремациями, погребениями, ориентированными головами на восток, погребение с западноевропейской монетой, в связи с дискуссионными вопросами хронологии позднего этапа роменской культуры и др.). В связи с находкой в кургане 8 среди погребального инвентаря серебряной монеты епископа Бернольда (1027-1054 гг.), определенной как чеканенной в Гренингене (ошибочно, согласно примечанию Д. Я. Самоквасова, вначале был назван Утрехт), данный комплекс занимает особое место. Погребение было сориентировано головой на запад, на спине, правая рука согнута в локте, кисть находилась на груди, левая вытянута вдоль туловища, ноги вытянуты. Инвентарь погребения: 24 стеклянные посеребренные бусины, "глухое" серебряное кольцо, пять серебряных проволочных колец, связанных кожей, на одном из которых три металлических подвески, свитые узлами из тонкой проволоки, кусок кожи и упомянутая монета с дырочкой⁽⁸⁾.

В Кемском некрополе (другие названия - Болтинская, Никольское-3) вблизи Белозерска монеты епископа Бернольда встречены в двух погребениях - впускном № 1 кургана 9 и основном № 2 кургана 33. Если дата монет епископа Бернольда Горнальского могильника и Кемского некрополя совпадают, то места их изготовления указаны разные. В Кемском некрополе - Девентер в обоих погребениях. В Горнали центром, где чеканена монета, назван Гренинген. Является ли последнее определение ошибочным, или же все определения монет верны, на сегодня сказать сложно.

Пребывание на Белоозере Яна Вышатича - доверенного лица князя Святослава Ярославича, по мнению В. А. Кучкина, произошло вследствие обмена между Всеволодом и Святославом территорий после перехода в Киев последнего. Данный обмен действовал на период до смерти Святослава, в 1096-1097 гг. эти территории вернулись к Владимиру Мономаху, затем оставались длительное время во владении его потомков. Детально эти события, с учетом дискуссионных (М. С. Грушевский, М. Н. Тихомиров, В. Л. Янин и др.) точек зрения на различные аспекты политической истории Северо-Востока Руси, проанализированы В. А. Кучкиным. В связи с данными событиями довольно часто упоминается Белоозеро⁽⁹⁾. Неподалеку от него располагаются памятники, из комплексов которых происходят западноевропейские монеты. Ведущее место среди них в данном регионе занимает хорошо исследованный Кемский некрополь, осуществлявший денежные операции, связанные с контролем за вывозом пушнины из внутренних областей Севера⁽¹⁰⁾.

Стр. 58

Помимо этнокультурного аспекта находки западноевропейской монеты в Горнальском комплексе, который носит характер скорее этнических, а не торговых контактов с Русским Севером, имеется и хронологический ее аспект. Он состоит том, что монеты Бернольда встречены в Кемском некрополе в очень узком промежутке времени. Н. А. Ма-каров обращал внимание на значительные отличия между формальной датой монет и археологической их датой попадания на Кемский некрополь. Монеты Бернольда на Севере датируются узким промежутком времени (для всех погребений кургана 9, как основного, так и впускных, отмечена дата не ранее середины ХI в.)⁽¹¹⁾. Поскольку все погребения данного некрополя датируются временем от 40 до 70-х гг. ХI в. и отличаются своим обликом от других могильников Севера, Макаров пришел к выводу о ликвидации Кемского некрополя вследствие событий 1073-1074 гг. (столкновения Яна Вышатича с волхвами, дата которого называется по реконструкции В. А. Кучкина)⁽¹²⁾. Именно после 70-х гг. ХI в. и возможно попадание монеты Бернольда на Горнальский комплекс, скорее всего, вместе с кем-то из населения, оставившего Кемский некрополь. Данное предположение следует учитывать при общем анализе инвентаря из Горнальского комплекса и отдельных аспектов материальной культуры Курского Посемья. В работе Н. А. Ма-карова отмечен жесткий контроль за торговлей со стороны населения, оставившего Кемский некрополь⁽¹³⁾. В более поздней работе того же автора этот памятник определен как дружинный некрополь ХІ в.⁽¹⁴⁾ Контроль отражался в монетном потоке: насыщенности кладами западноевропейских монет и присутствии последних в погребальных комплексах Русского Севера на фоне заметного, в разы меньше, распространения монет на других памятниках прилегающей территории. В Кемском некрополе есть еще одна общая деталь с южнорусскими землями: в кургане 18 встречено подражание денарию Оттона и Адельгейды⁽¹⁵⁾. Другие подражания денариям Оттона и Адельгейды известны из таких могильников: Бегуницы (Ленинградская обл.), курган 17 (с двумя скелетами - мужским (головой на запад) и женским (головой на восток); другие монеты из обоих погребений датированы 1039-1056 и 1053-1056 гг.); Кобожа (Вологодская обл.), курган 18; Избрижье (р. Волга у Твери), курган 115⁽¹⁶⁾.

Подлинные монеты Оттона и Адельгейды распространены больше, а география их несколько шире. В бассейне Волги: Горки (у Ржева); Избрижье (у Твери), курган 124; Плешково (Тверская обл.), курган II-2 (вместе с византийскими и арабскими монетами), курган I-17 (с младшей монетой 1014-1024 гг.), курган I-20; Посады (Тверская обл.), курган 1 (вместе с монетами, имеющими разное, не совпадаю-

Стр. 59

щее между собой, определение). На Северо-Западе и Севере эти монеты тоже известны: Заславль (Минская обл.), курган 29 (по А. Н. Лявданскому); Изборск, курган 2 (где они встречены вместе с английской монетой Этельреда II (978-1016)), курган 12 (где этой находке сопутствовал арабский дирхем); Ильменские курганы (Старорусский р-н Новгородской обл.); Кобрино (Гатчинский р-н Ленинградской обл.); Новинка (Волховский р-н Ленинградской обл.); Топорово (Смоленская обл.); Попово (Каргопольский р-н Архангельской обл.)⁽¹⁷⁾. Только Переяславль, расположенный на территории Днепровского Левобережья и являвшийся столицей одной из земель Южной Руси, куда входило и Курское Посемье, выбивается из ряда перечисленных выше памятников⁽¹⁸⁾.

Ситуация, таким образом, имеет черты некоторого сходства с Горналью. В Гочевском археологическом комплексе и Белой Веже встречены брактеаты монет, от точного определения которых специалисты воздерживаются, хотя считают их западноевропейскими. Следует, правда, отметить датировку медного подражания западноевропейской монете из Белой Вежи рубежом ХІ-ХІІ вв., т. е. более поздним временем, чем остальные с Левобережья Днепра⁽¹⁹⁾.

Поскольку большинство настоящих монет или подражаний западноевропейским дирхемам в южнорусских землях происходит из памятников, расположенных на торговом пути Булгар - Киев или его ответвлениях на юг (к Переяславлю, Белой Веже и Тмутаракани), вероятным является предположение о перемещении обитателей окрест-ностей Белоозера, оставивших Кемский некрополь (не связанного происхождением с аборигенами Севера), в пределы Переяславского княжества, что было обусловлено сменой сюзерена на Севере. Их опыт мог использоваться в примерно той же сфере деятельности, что и на Севере. Курское Посемье было частью Переяславского княжества до конца ХІ или начала ХII в.⁽²⁰⁾. Вероятно, контроль осуществлялся и за торговыми операциями с расчетом арабскими монетами в более раннее время, а граффити на них⁽²¹⁾ - один из инструментов такого контроля. Зона распространения вещей является индикатором экономических интересов (колонизация, дань, торговля)⁽²²⁾, это же касается и монет, кладов. Трудно не согласиться с исследователями, полагающими, что для такого контроля была необходима соответствующая социальная организация. Накопление серебра является не только археологическим индикатором регулирования процесса, но, вероятно, было сознательной задачей при существующем порядке контроля. Впрочем, это тема, лежащая весьма далеко в стороне от данной публикации.

Стр. 60

Поскольку в памятниках Русского Севера имеется керамика с характерной гусеничной орнаментацией, нельзя не исключать, хотя бы даже с минимальной вероятностью, возможности изготовления такой керамики носителями не роменской, местной, а северной, пришлой, традиции. Это, безусловно, могло происходить лишь в период после прекращения массового изготовления роменской лепной посуды и широким бытованием древнерусской гончарной керамики. Сейчас трудно представить, какими методами можно проверить данное предположение. Однако отвергать его как неприемлемое сложно, поскольку другие категории находок с Севера Руси все же на Левобережье присутствуют длительный период, да и в письменных источниках такие контакты отмечаются продолжительное время⁽²³⁾.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Кашкин А. В. Археология Курской области // Археологическая карта России. Очерки археологии регионов. Кн. 1. М., 2001. С. 181-235.

2. Кашкин А. В., Приймак В. В. 1) Археологические исследования Б. А. Шрамко в бассейне верхнего Псла // Феномен Більського городища: збереження, дослідження та популяризація найбільшої в Європі пам'ятки доби раннього залізного віку. Київ, 2012. С. 63-67; 2) К изучению археологических памятников І тысячелетия до н. э. верхнего течения Псла // Обоянь и обоянцы в отечественной и зарубежной истории и культуре: Сб. материалов межрегион. науч. конф. (г. Обоянь, 21 апр. 2012 г.). Обоянь, 2013. С. 13-22.

3. Археологическая карта России: Курская область / Сост. А. В. Кашкин. Ч. 2. М., 2000. С. 134.

4. Голотвин А. Н. Д. Я. Самоквасов и изучение славяно-русских древностей. Воронеж, 2014. С. 80-83, 141, 145, 149-153, 157, 161, 192-193; Рис. 37-42. (Научные труды ООО НПО "Черноземье"; Вып. 1).

5. Седов В. В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М., 1982. С. 98, 99, 139; карта 12.

6. Моця А. П., Халиков А. Х. Булгар - Киев. Пути, связи, судьбы. Киев, 1997. С. 118-124.

7. Седов В. В. Восточные славяне… С. 138-305.

8. Самоквасов Д. Я. Описание археологических раскопок и собрания древностей профессора Д. Я Самоквасова. М., 1908. С. 214. (загл. обл.: Могилы Русской земли).

9. Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в Х-ХІV вв. М., 1984. С. 65-72.

10. Макаров Н. А. Население русского Севера в XI-XIII вв.: По материалам могильников вост. Прионежья. М., 1990. С. 42-43.

11. Там же.

12. Там же. С. 119-124.

13. Там же. С. 124.

14. Макаров Н. А. Колонизация северных окраин Древней Руси в XI-XIII вв.: По материалам археол. памятников на волоках Белозерья и Поонежья.М., 1997. С. 14.

Стр. 61

15. Равдина Т. В. Погребения X-XI вв. с монетами на территории Древней Руси: Каталог. М., 1988. С. 28; Макаров Н. А. Население… С. 154.

16. Равдина Т. В. Погребения… С. 23, 64-65, 75-76, 115, 135.

17. Там же. С. 47, 61, 63, 65, 66, 76, 90, 101, 102, 104, 105, 118.

18. Там же. С. 98.

19. Там же. С. 24, 48.

20. Зайцев А. К. Черниговское княжество // Древнерусские княжества X-XIII вв. М., 1975. С. 94.

21. Енуков В. В. Славяне до Рюриковичей. Курск, 2005. С. 148-158. (Курский край; Т. 3).

22. Макаров Н. А. Колонизация… С. 45-47.

23. Приймак В. В. Путивльське удільне князівство Чернігово-Сіверщини. Полтава, 2007. C. 86-89.

Стр. 62

СОДЕРЖАНИЕ

Статья в сборнике: СУДЖА И СУДЖАНЕ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЕ
(под ред. А. И. Раздорского)