Рис. 3. Вариант расположения Обоянского острога

Малый город, ограниченный пределами древнего Обоянского городища, на месте которого он был сооружен, имел небольшие размеры и представлял в плане треугольник со скругленными краями. Он примыкал с северо-западной стороны к Большому городу. Большой город от Малого отделял высокий частокол и глубокий ров, через который был перекинут деревянный мост, соединявший через проездную Никольскую башню обе части острога между собой.

Вдоль юго-восточной стены острога располагался Большой овраг. Его крутые, почти отвесные склоны и большая, чем сейчас, глубина были естественными и непреодолимыми препятствиями для неприятеля. Берега полноводного и широкого в те времена Псла находились в 128 м от круч, на которых располагался город, т. е. гораздо ближе, чем сейчас⁽⁸⁾. Северная и северо- восточная стены острога были дополнительно усилены и защищены от неприятеля протяженным искусственным рвом, заполненным водой речки Обоянки. С северо-восточной стороны за глубоким оврагом почти вплотную к острогу подступал Большой Боянский (Черный) лес, который тянулся до речки Псельца. По нашим расчетам, восточная сторона Большого города имела длину 167,3 м, северная, обращенная к речке Обоянке — 171,7 м, южная, выходящая к Пслу — 223 м, западная — 129,3 м. Каждая из стен треугольного Малого города имела длину около 55,5 м⁽⁹⁾.

Если на современный генеральный план Обояни попытаться наложить контуры четырехугольника с размерами сторон, соответствующим размерам стен Большого города, то он впишется в центральную часть города таким образом, что один из его углов будет располагаться в районе автовокзала, второй — вблизи от «макета» части стены Обоянской крепости», третий — недалеко от пересечения улиц Красноармейской и Свердлова (на спуске к речке Обоянке), четвертый — в районе современного Троицкого собора, рядом со входом на Центральный рынок. Малый же город, как уже упоминалось выше, находился на выступающем западном мысу холма, на месте древнего Боянского городища.

В росписи Обояни 1651 г. указано, что стены крепости имели конструкцию стоячего острога с тарасами и обламами. Основой таких острожных стен были толстые, вертикально поставленные дубовые бревна, которые вкапывались в землю на одну сажень (2,13 м), а сама стена получалась высотой около 3,2 м⁽¹⁰⁾. Для устойчивости стены с ее внутренней стороны прирубались тарасы.

Рис. 5. Вариант конструкции стены Обоянского острога.

При возведении Обоянского острога продольные и поперечные стенки тарас связывались между собой через каждые 6,4 м. Тарасы сооружались из тех же толстых бревен, что и основная стена. Клети тарас засыпались землей, создавая дополнительную опору, основу жесткого каркаса, поверх настилался бревенчатый пол. Подобные тарасные конструкции использовались как в Малом, так и в Большом городе: «тарасы в Малом и Большом остроге заруб- лены в три бревна вверх, дубовые и засыпаны землею»⁽¹¹⁾. Из текста росписи следует, что тарасы в остроге были невысокими: в три наземных венца (1 ве- нец — 0,27 м), т. е. около 81 см⁽¹²⁾.

Для защиты обороняющихся от стрел, ядер и пуль неприятеля на стенах устраивались брустверы — «обламы»⁽¹³⁾. Бойницы в них делались со скосом вниз, чтобы увеличить площадь обстрела, а в полу устраивались стрельницы, через которые горячей смолой, кипятком и всеми другими доступными сред- ствами поражали врагов, прорвавшихся к крепостным стенам. Обламы со- оружались следующим образом. Против каждого десятого столба острожной стены на расстоянии трехсаженного бревна (6,4 м), к тарасам прирубались вертикальные столбы, соединявшиеся со стеной в двух ярусах горизонталь- ными связями. Верхний ярус — обламная связь — представлял собой бревна, выпущенные за внешнюю сторону стены, которые служили для устройства на них обламов. Нижние связи — проушины — укладывались в отверстия основной стены и служили для устройства на них боевого хода — моста, свя- зывавшего все боевые элементы крепости⁽¹⁴⁾. Первым подобную конструкцию крепостных стен описал в 1969 г. В. П. Загоровский в своем фундаменталь- ном труде о Белгородской черте⁽¹⁵⁾.

Ниже приведен расчет высоты крепостной стены Обоянского острога (при диаметре бревен 27 см).

Табл. 1. Расчет высоты крепостной стены Обоянского острога

Высота обламов Обоянского острога была около 1,08 м: «Обламы круг всево Малово и Большово острогу в четыре ряда брусеные, дубовые, рубленые в замок»⁽¹⁶⁾. В обламах было оборудовано по четыре боя (по четыре ряда бойниц). По сравнению с рублеными стенами подобные острожные стены с обламами имели ряд преимуществ. Для их сооружения требовалось значительно меньше леса, чем при постройке рубленых стен. Защитники крепости могли легко подходить к бойницам. Недостатком же являлась небольшая прочность таких стен. В стенах из горизонтально уложенных бревен в отличие от стен, состоящих из бревен, врытых вертикально, после усыхания не образовывались щели.

Рис. 6. Вариант башни Обоянского острога
(из кн.: Крадин Н. П. Русское деревянное оборонное зодчество. М., 1988. Рис. 103–106)

Основным элементом крепости были башни. По периметру стен Обоянского острога и внутри его располагалось 14 башен: три угловых (наугольных), три проезжих (в их проемах находились ворота) и восемь глухих⁽¹⁷⁾. Для сравнения: в Карпове было три проездные и семь глухих башен, в Хотмыжске — две проездные и восемь глухих. Острожные башни обычно ставились на углах, а если длина крепостной стены между углами превышала дальность полета стрелы (около 150 шагов), то и в промежутке между ними, т. е. в середине стены. С восточной стороны Большого города располагались две глухих и одна проезжая башни, с западной — одна глухая и одна проезжая, с северной и южной сторон — по одной глухой башне.

Башни были «рублены а четыре стены», т. е. представляли собой квадрат с обламами и шатровой четырехскатной крышей. Стены башен, также как и стены острога, «рубились» из дубовых бревен диаметром около 27 см. Конструкция башни состояла из четырехугольного сруба и нависающего над ним облама — второго сруба, поддерживаемого верхними выступающими венцами бревен основы башни. Острожные башни были многоярусными сооружениями. Все башни Обоянского острога, за исключением одной (Никольской), были трехъярусными и имели по два моста. В росписи 1651 г. отмечено: «В башнях в Никольской семь мостов и с верхним. В тринатцати башнях по два моста и с лесницы»⁽¹⁸⁾. С одного яруса на другой в башне можно было подняться по внутренним лестницам, состоящим из двух плах («тетивы») с врезанными ступеньками. Башни выступали за линию острожных стен, что было удобно для организации обороны крепости: из бойниц башен можно было легко обстреливать неприятеля, подступившего вплотную к стенам.

Как уже упоминалось выше, в Большом городе было две проездные башни: Московская и Обоянская. С какой именно стороны острога располагалась Обоянская, а с какой Московская башни, в сохранившихся документах не сообщается. Можно только предположить, что Московская башня находилась с восточной стороны крепости на выезде в сторону Белгорода. Со стороны Московских ворот, согласно росписи 1651 г., располагалась Пушкарская слобода. Известно, что пушкари и воротники были поселены в слободу, находившуюся на противоположном от города правом берегу речки Обоянки. Слобода была построена выше города под Большим Боянским лесом: «От города, от стены, от Московских ворот через реку Обоянку до Пушкарские слободы да нижнего первого двора пятсот сажен»⁽¹⁹⁾. Эту версию подтверждает и описание места расположения Стрелецкой слободы: «за Большим острогом, за Московскими вороты, к речке Боянке, блиска города, теж стрельцы, что в остроге дворы их, написаны пять человек дворами построились, четыре человека дворы строят и живут за городом во дворех. Да против Московских ворот кручи, из города дорогою направе четыре кузницы»⁽²⁰⁾. Все эти обстоятельства позволяют предполагать, что Обоянские ворота располагались на юго-западной стороне Обоянского острога. Через них шла дорога, ведущая в Курск и далее в Москву.

Проезжие башни Большого города имели ворота из дубовых плах (брусьев), которые закрывались на засов и замок⁽²¹⁾. Ворота обязательно запирались на ночь, а ключи от них хранились лично у воеводы. Поутру ворота отмыкались «смотря по вестям». Охраняли ворота, а также открывали и закрывали их специальные люди, которые назывались «воротниками».

Общая высота башен Обоянского острога в росписи Михаила Маслова не указана. Приведена только высота их отдельных частей, например, высота до обламов. Указан также размер самих обламов, высота которых на всех башнях была в пять венцов. В росписи также не отмечена высота шатровых крыш башен. Но, зная высоту отдельных частей башен и их примерные пропорции, легко рассчитать общую высоту каждой из башен. Ниже в таблице 2 приведен расчет размеров отдельных элементов башен.

Табл. 2. Расчет размеров элементов башен Обоянского острога

В черновике одной из отписок обоянского воеводы Ивана Колтовского, подготовленной в то время, когда к возведению острога только приступали, приведены сведения о расстоянии между некоторыми строящимися башнями. Так, расстояние от Малого города через Большой старый ров, который остался от древнего городища, до Обоянских ворот составляло 42,4 м. От Обоянских ворот до глухой башни со стороны Псла в то время было поставлено 34,1 м крепостной стены.

На Никольской башне висел вестовой колокол весом 16 пудов, звон которого предупреждал жителей пригородных слобод о надвигающейся опасности, например, о возможном нападении татарских отрядов, и служил сигналом для сбора служилых людей.

В стенах Обоянской крепости были просечены небольшие отверстиябойницы для стрельбы по неприятелю. Как правило, они соответствовали оружию, которым пользовались защитники. Размеры отверстий (почти квадратных по форме) были в пределах восьми-десяти сантиметров. Снаружи нижняя и боковые плоскости бойницы были скошенными для удобства стрельбы и увеличения фронта обзора и обстрела (см. рис. 7).

Рис. 7. Пищальные бойницы
(из кн.: Красовский М. В. Курс истории русской архитектуры. Ч. 1: Деревянное зодчество.Пг., 1916. Рис. 111)

Пищальные бойницы предназначались для стрельбы из легких пушек или тяжелых крепостных ружей (затинных пищалей). Для пушечной стрельбы прорубались бойницы большего размера, их габариты составляли обычно 30x40 (см. рис. 8).

Рис. 8. Бойницы пушечного боя
(из кн.: Крадин Н. П. Русское деревянное оборонное зодчество. М., 1988. Рис. 28, 29)

Расположение бойниц в башнях и стенах было равномерным. Верхние, средние и нижние бои соответствовали ярусам башен. Только на Никольской башне, которая имела семь ярусов, было всего три боя, т. е. для стрельбы использовались только три яруса из семи имеющихся. В остальных 13 башнях количество боев и ярусов совпадало, все их ярусы (бои) были задействованы для стрельбы из пушек и пищалей. В 11 проезжих и глухих башнях на нижнем (наземном) ярусе было по четыре ряда бойниц: «в трех проезжих и глухих осми башнях из башни в поземном по четыре боя»⁽²²⁾, на среднем и верхнем ярусах — по восемь пушечных бойниц. Пищальных бойниц было просечено по 36 на каждом ярусе. Отличия имели только три угловые башни, на каждом из трех ярусов которых было прорублено по 10 бойниц пушечных и 57 пищальных. В этих башнях имелись также дополнительные пищальные бойницы в обламах: «в обламы по бою»⁽²³⁾.

Всего в башнях Обоянского острога имелось более 310 пушечных бойниц и около 1700 пищальных (см. табл. 3), не считая бойниц, сооруженных в крепостных стенах: «да в Большом и Малом остроге на всех стенах и с обламы устроено по четыре боя»⁽²⁴⁾, т. е. пищальные бойницы располагались по всему периметру крепостных стен в четыре ряда. Помимо этого, во всех башнях «для береженья» было прорублено дополнительно по два окна во внутреннюю сторону острога (по-видимому, на тот случай, если противник прорвется в острог и необходимо будет занимать круговую оборону).

Табл. 3. Расчет числа башенных бойниц в Обоянском остроге *

* Расчет сделан без учета бойниц прорубленных на обламах башен

От средней глухой башни стены Большого города, выходившей в сторону Обоянки, был сооружен тайный ход к колодцу, расположенному в нескольких метрах от речки. Он должен был в дни осады надежно снабжать обороняющихся питьевой водой. Тайник представлял собой вырытую наклонную галерею шириной 2,67 м и высотой 2,13 м, укрепленную дубовым срубом. Пол галереи шел скатом и поэтому был оборудован ступенями: «в тайнике впущон струб в воду и у тойника стены и потолок и ступени дубовые»⁽²⁵⁾. Сруб хода, прикрывающий колодец и наклонную галерею, был засыпан землей и замаскирован дерном. Расстояние от башни, названной Тайничной, до колодца составляло около 40 м. В галерее имелось пять специальных окон-амбразур.

От Обоянки вдоль крепостной стены к Тайничной башне был прокопан ров длиной около 373 м. «В глубину ров полуторы сажени [3,2 м], в ширину 2 сажени [4,3 м], да ото рву 6 сажень [12,8 м] поставлены надалбы дубовые, толстые, в два ряда о две кобылины 17 сажень [36,2 м]»⁽²⁶⁾.

Башни Обоянского острога были увенчаны низкими деревянными шатрами. Маковицы шатров были крыты белым железом, а на маковице Московской башни был установлен «деревянной орел, двуглавной, воронен смолою, на железном вертлугу»⁽²⁷⁾. Из документов известно, что к началу 1651 г. строители успели соорудить шатровые крыши только на двух башнях. Можно предположить, что это были Московская и Обоянская башни.

Рис. 9. Конструктивные особенности тайника
(из кн.: Носов К. С. Русские крепости и осадная техника, VIII–XVII вв. СПб., 2002. С. 53)

По указанию воеводы Колтовского на Никольских, Московских и Обоянских воротах были установлены по два киота с иконами: «а киеты, государь, большие и зубцами, крыты в две тесницы и с подзоры, и образы в киеты поставлены над вороты»⁽²⁸⁾.

В Малом городе были поставлены казенный погреб для оружия и военных припасов, житница для хранения хлеба и сухарей: «да на твой, государь, хлеб житницу⁽²⁹⁾ … делал трех сажень, липовую, подрублено пять венцов дубом». Казенные (пороховые погреба) представляли собой постройки высотой более 3 м, большая часть которых была углублена в землю. Рядом с Никольскими воротами в Малом городе находилась караульная изба квадратной формы: «ольховая изба, полутрети сажени [1,4 м], подрублена дубом, пять венцов, покрыта лубьем»⁽³⁰⁾.

Функции Большого города были значительно шире. В нем размещались соборный храм, торговые лавки, военно-административные учреждения и двор воеводы. Имеется сообщение о ходе строительства воеводского двора: «да в Большом же городе поставлены на время воеводских 2 избы, 10 сажень [21,3 м] липовые, подрублены дубом, отделаны совсем, покрыты лубьем».

Известно, что воеводский двор своей северной стороной примыкал к Тайничной башне. По первоначальному плану он должен был располагаться в Малом городе, но по соображениям безопасности его построили в Большом городе⁽³¹⁾. Напротив воеводского двора находилась съезжая (приказная) изба — главное казенное учреждение в городе.

Постройки в Большом городе размещались по разные стороны от соборной церкви: «да в Большом ж остроге против соборные церкве к обоянской стороне устроен двор воеводам на приезде [съезжая изба]. А по другую сторону церкви от обоянских ворот подле городовую стену, что ото Псла реки, построены дворами и живут во дворех соборные церкви поп, да дьякон, съезжей избы подьячих три человека»⁽³²⁾.

В остроге располагался и целый ряд хозяйственных построек и складских помещений. Недалеко от воеводского двора напротив Малого города находился так называемый казенный амбар, откуда служилым людям выдавали жалованье. Недалеко от Московских ворот были сооружены склады («магазеи деревянные»).

Из текста росписи 1651 г. известно, что сразу за Московскими воротами с правой стороны от дороги на Белгород располагались четыре кузницы. В те времена их полагалось строить за городом во избежание пожара. Одновременно с возведением острога в Большом городе шло выделение мест под строительство изб первых городских жителей, а также «для осадново времяни и на приезд». Всего в остроге было выделено и отмерено земли на 124 двора служилых людей. Однако к концу 1651 г., согласно росписи, дворами построились не все: «Большом же остроге уездных людей детей боярских в 53 двора построены для осадново времяни и на приезд».

В Обоянском остроге имелся и свой небольшой торг: в Большом городе по обе стороны Большой дороги было построено шесть торговых лавок.

В Большом городе напротив Никольских ворот Малого города еще в первый год строительства острога была устроена соборная церковь во имя Рождества Пречистой Богородицы с приделами⁽³³⁾ Николая Чудотворца и св. Дмитрия Солунскогова…»⁽³⁴⁾. В архивных документах сохранилось описание этого храма. Он был шатровый, имел три входа и три «красных» окна. Крылосы и паперть были забраны досками «с подзоры». Церковь и трапезная были отделаны липовым деревом, имели «стены мшенные, потолоки тесаные в брус»⁽³⁵⁾. Храм состоял из трех частей. Центральная часть была основной и представляла собой обширный четырехгранник, заканчивающийся вверху восьмигранной пирамидой в виде шатра. Шатер венчался небольшим куполом луковичной формы. Вторую и третью части составляли пристройки. С восточной стороны находился алтарь, с западной — трапезная. Подле церкви и около трапезной была устроена паперть. На ней имелось три лестницы. У лестниц были установлены «рундуки»⁽³⁶⁾. Центральная часть крыши храма держалась на точеных столбах. Сверху к стропилам крыши крепились три шатровых купола: «верхи шетревые и маковы… ставлены»⁽³⁷⁾. Церковь, трапезная, паперть и «над рундуками верхи» были крыты «в две в тесницы железным гвоздьем». Над тремя шатрами были установлены деревянные кресты. «Образы, и книги, и ризы, и сосуды церквные, и колокола, и всякое церковное строеня» были присланы из Москвы⁽³⁸⁾.

В непосредственной близости от крепости был прокопан глубокий ров, который тянулся параллельно острожным стенам⁽³⁹⁾. Ров располагался на расстоянии одной сажени (2,13 м), как от башен, так и от стен, имел глубину более 3 м, а ширину 4,27 м.

Через рвы к Московским, Обоянским и Никольским воротам вели специальные мосты. Так, перед Московскими воротами был построен дубовый мост с перилами «с подборами крутчатыми и столбы такие же». Вероятно, эти мосты были устроены на столбовых опорах, которые легко разрушались («переметывались») в случае внезапного приближения врага.

В отписке от 2 июля 1650 г. обоянского воеводы Колтовского указано, что было сделано в городе его сыном Федором, который временно заменял отца: «да от Московских ворот через ров и за подолом зделал дубовой мост в ширину трех сажень [6,4 м], а в длину тринатцать сажень [27,7 м]»⁽⁴⁰⁾.

Важными элементами защиты острога являлись рогатки, частик (частокол)⁽⁴¹⁾ и надолбы, которые размещались за пределами земляных оборонительных сооружений. Они были весьма эффективным препятствием для конницы крымских татар и ногайцев. Надолбы⁽⁴²⁾ часто устанавливались в качестве передовых укреплений за деревянной стеной, за земляным валом и за рвом. Впоследствии в Обояни они окружали не только город, но также и пригородные слободы: «около посадов крепостей с одной стороны города по Белгородской дороге от речки Псельца надолбы от городовой стены на 400 саженях [853,4 м], на посаде по улицам сделаны надолбы»⁽⁴³⁾.

В Большом остроге расстояние между рвом и частоколом составляло всего два метра. Частокол был набит в четыре ряда дубовыми колодами. Следом на расстоянии 8,53 м от частокола располагались дубовые надолбы, которые имели ширину более двух метров. Они были установлены в два ряда и в две кобылины. Их общая длина составляла 362,71 м.

Простейшая надолба в росписи Обоянского острога часто называется «надолбой в две кобылины». Это, как правило, была конструкция из двух бревен, вкопанных наклонно в землю, «наддолбленных» и соединенных крестом. Бревна для надолб использовались обычно такие же, как и для строительства острожной степы: дубовые, длиной по три сажени. В землю они вкапывались на одну сажень⁽⁴⁴⁾.

Кроме этого, дополнительно была усилена «приступная сторона» острога от Московских ворот. После завершения основных работ 24 августа 1650 г. Колтовский сообщал царю: «да с приступной же, государь, стороны поставил за надолобами бабки в три ряда толстые, дубовые, в длину на стене шестидесят саженей [128,0 м], поперег на сажень, а ото рва до честика на сажень [2,13 м], от честика до надолобов четыре сажени [8,5 м], от надолобов до бабок⁽⁴⁵⁾ десять сажень [21,3 м]»⁽⁴⁶⁾.

Самой мощной защитой крепости служило огнестрельное оружие. Еще в конце 1649 г. для будущего острога воеводой Колтовским по наряду были получены пять пищалей и 500 железных ядер к ним⁽⁴⁷⁾. В сентябре 1650 г. по царскому указу воеводе было велено дополнительно получить в Туле еще пять пищалей, однако по непонятным причинам пищаль в три гривенки⁽⁴⁸⁾, две пищали по две гривенки и ядра из Тулы в Обоянь в установленный срок не поступили⁽⁴⁹⁾. С задержкой с тульским стрелецким пятидесятником Карпом Стормашиным были переданы только три пищали⁽⁵⁰⁾. Таким образом, общее артиллерийское вооружение Обоянского острога к концу 1651 г. составляло девять пищалей. Сведения о количестве артиллерийского вооружения и боеприпасов Обоянской крепости в отдельные годы XVII–XVIII вв. приведены в таблице 4.

Табл. 4. Сведения о количестве артиллерийского вооружения и боеприпасов в Обоянском остроге в 1649, 1651, 1678 и 1702 гг.

* В документе пропуск.

В таблице 5 показаны некоторые технические характеристики пищалей, находившихся на вооружении Обоянской крепости.

Табл. 5. Характеристики пищалей Обоянского острога

Распределение артиллерийского вооружения по стенам и башням крепости было неодинаковым. Так, при наличии в Обоянском остроге девяти орудий, как минимум пять башен оставались без артиллерийского прикрытия. Возможно, что на Никольской башне, как самой высокой в остроге, находилась «вестовая пищаль».

Четкого соответствия между количеством и типом орудий в остроге и числом обслуживавших их пушкарей и затинщиков также не существовало. Каждую пищаль и тюфяк обслуживали обычно два пушкаря, а затинную пищаль один затинщик. Таким образом, при расчете необходимого для крепости гарнизона численность затинщиков должна была равняться количеству пищалей, а численность пушкарей —превосходить количество пушек, тюфяков и прочих пищалей вдвое. В 1678 г. в Обоянском остроге числилось 50 пушкарей, следовательно, можно предположить, что штатом крепости того времени предусматривалось примерно 24 пушки. В действительности же крепостной артиллерии в то время было значительно меньше: всего 10 единиц⁽⁵¹⁾.

Гарнизон крепости должен был находиться в постоянной готовности к отражению внезапных нападений крымских татар и ногайцев, набеги которых на южнорусские земли не прекращались. Только в 1659 г. татары увели в полон почти 25 тыс. чел., в том числе 61 чел. из Обояни и ее уезда. В январе 1662 г. обоянскими служилыми людьми было отбито внезапное татарское нападение на уезд. Об этом говорится в челобитной тогдашнего обоянского воеводы Тихона Львова⁽⁵²⁾. В то же время сведений о нападениях непосредственно на Обоянский острог или его осаде неприятелем в архивных документах не обнаружено.

Защитникам крепости — стрельцам, казакам и пушкарям — часто приходилось, временно сменив оружие на плотницкие топоры, укреплять подходы к башням, менять обветшавшие звенья на новые, засыпать их землей и устраивать новые настилы и лестницы к стенам. Ремонтные работы велись постоянно, в том числе и в зимнее время. Позднее их выполняли в основном посадские люди и уездные крестьяне.

С течением времени Обоянская крепость претерпевала перемены в своем облике, менялась конструкция городовой стены и количество крепостных башен. В описи городов 1678 г. говорится: «Город Обоянь построен у реки Псла, в устье речки Обоянки, с русской стороны реки Псла. В городе малый городок, по городу и по малому городу 14 башен, в том числе 3 башни с проезжими воротами, 11 башен глухих. Вместо городовой стены сделано земляного валу 12 сажен, да вылаз⁽⁵³⁾. По мере около всего города и с башенными стенами 400 сажен»⁽⁵⁴⁾. Из приведенной цитаты видно, что в Обоянском остроге в то время вместо части крепостной стены был сооружен земляной вал длинной около 25,6 м. При этом был укреплен городской посад и сооружены надолбы. По-видимому, на месте ранее существовавшего рва от речки Обоянки появилась объездная дорога из Пушкарской слободы. Возможно, именно по этой причине ров и был «заезжен». Вылаз и вал были устроены, повидимому, рядом с новым, удаленным на 640 м, рвом.

В 1691 г. на одной из башен Обоянского острога и прилегающей к ней стене произошел сильный пожар. По данному факту, присланному из Белгорода майором Иваном Андреевичем Девсоном, был произведен сыск, а также выполнен осмотр башни и городовой стены. Как выяснилось в ходе следствия, обоянский воевода И.Д. Яблочков перегородил от своего воеводского дома огородом часть острога прямо к Тайничной башне. Вблизи башни он поставил свою поварню, а в башне и на обламах хранил сено для лошадей, которое и загорелось. Кроме того, он вырубил часть городовой стены у Московской башни, сделав здесь стойло для своих лошадей. В ходе следствия выяснились многочисленные злоупотребления воеводы. Однако свою вину он не признавал и винил в пожаре людей прежнего воеводы, стольника Авраама Богдановича Мантурова. Последствия пожара и вызванные им разрушения были быстро устранены. Башню и стену восстановили в том же году, а воеводу отдали под суд⁽⁵⁵⁾.

С годами военное значение обоянских фортификаций неуклонно уменьшалось. В результате в ходе одного из очередных ремонтов вокруг Малого города уже не стали возводить стоячий острог с обламами и довольно сложные и трудоемкие тарасные конструкции стен, а поставили только дубовый палисадник высотой 3,2 м. Были убраны и две крепостные башни: одна в Малом, а другая в Большом городе рядом с Московскими воротами.

Менялось и артиллерийское вооружение крепости. Так, в 1703 г. пушечный наряд включал только пять железных пищалей из десяти имевшихся ранее. Помимо них, в наличии имелось «1000 ядер железных, зелья ручного и пушечного 60 пуд 14 гривенок, свинцу 60 пуд, соли 1500 пуд, лопатен, просек, 60 копен пичных, безмен, 2 шина железа свидского [шведского], 10 знамен, в том числе 6 киндяшных, 4 крашенных ветхих, 6 подсветов железных»⁽⁵⁶⁾.

На плане городов Обоянской провинции 1712–1720 гг. внутри острога мы находим лишь соборный городской храм, ландратский двор, канцелярию, денежный погреб да «магазеи деревянные». В Малом городе по-прежнему значатся амбар, караульная изба и казенный погреб.

В первой трети XVIII в. крепость была еще в исправности. Согласно документу о передаче дел по городу Обояни от управителя Харлама Переверзева комиссару Дмитрию Петрову сыну Мелентьеву, состоявшейся 7 февраля 1723 г., крепость еще существовала (комиссару были переданы ключи от нее), но на территории Малого города уже был организован склад, где хранились «бесхозные» боеприпасы и амуниция от последнего крымского похода. В тексте документа встречается любопытное название Малого города: «Малый замок»⁽⁵⁷⁾.

Со временем многие пограничные крепости оказались в глубоком тылу и полностью утратили свое стратегическое значение. Вдобавок они безнадежно устарели с военной точки зрения. Все большее распространение получали крепости бастионного типа, отвечавшие новым методам ведения войны и возведенные по последнему слову европейской фортификационной науки.

В 1724 г. по указу Петра I был издан «аншталт» (штат) крепостей, в состав которого вошло всего 34 укрепленных пункта, разделенных на три разряда: остзейские (11), российские (18) и персидские (5). Вооружение и гарнизоны в мирное время надлежало иметь только в тех крепостях, которые вошли в «аншталт»⁽⁵⁸⁾. Согласно новой военной доктрине Петра I, оборона страны должна была зиждиться на армии и флоте, а крепости должны были служить только опорными пунктами для их действий. Встал вопрос: что делать со старыми крепостями, «крепостицами» и острогами? В реестре крепостей 1729 г. старые фортификации были переведены в разряд иррегулярных⁽⁵⁹⁾. Постепенно старые и ненужные более крепости и остроги выводились из штата крепостей и передавались в ведение гражданских властей. Не избежала этой участи и Обоянская крепость, признанная неперспективной.

К середине XVIII в. существенно изменился и облик Обояни. Крепость пришла в ветхость, а восстанавливать ее в прежнем виде уже не было нужды. В академической анкете за 1760 г.⁽⁶⁰⁾ находим одно из последних дошедших до нашего времени упоминаний Обоянского острога: «Города Обояни городская крепость ограждена была полисадником дубовым. Оной полисадник от ветхости весь обвалился. В стенах было десять башен, дубовые, ветхие, на которых и верхи сгнили и обвалились же. В том числе имелось две башни проезжих с воротами: первая Московская, вторая к реке Пслу. Оные две башни, да в стенах три башни в силе Правительствующего Сената указа за ветхостию разобраны и лес погнил. Кругом оной крепости с трех сторон рвы глубины по полторы сажени, в ширину дву сажени, а с четвертой стороны река Псел. Оная крепость по мере вокруг четыреста сажен, в ширину полисадник полтрети сажени. При крепости города Обояни малая крепость была ограждена полисадником дубовым. Оной полисадник весь от ветхости обвалился. В той крепости было ветхих дубовых две башни, в том числе одна с створчатыми вороты, верхи сгнили и обвалились. Оная башня с вороты в силе онаго Правительствующего Сената указа разобрана и лес погнил. Оная крепость кругом 88 сажен, в вышину полисадник полтрети сажени»⁽⁶¹⁾.

Рис. 10. Перспективный план города Обояни 1784 г.
(РГАДА. Ф. 1356 (Картографический отдел МГАМИД). Оп. 1. Д. 2047)

На перспективном плане Обояни 1784 г. хорошо видно, как очередная перестройка города окончательно и безвозвратно скрывает последние следы старой крепости-острога. По этому плану намечалось распланировать в городе 5 кварталов с каменной застройкой и 29 с деревянной.

П р и м е ч а н и я

1. Ласковский Ф. Ф. Материалы для истории инженерного искусства в России. Ч. 1: Опыт исследования инженерного дела в России до XVIII столетия. СПб., 1858. С. 43.

2. Багалей Д. И. Очерки из истории колонизации и быта степной окраины Московского государства. Т. 1. М., 1887. С. 222.

3. Танков А. А. Историческая летопись курского дворянства. М., 1913. Т. 1. С. 3.

4. РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Столбцы Севского стола. Оп. 14, ч. 1. Д. 143. Л. 281–322.

5. РГВИА. Ф. 349 (Главное военно-техническое управление). Оп. 27. Т. 1. Д. 6 (Планы городов Белгородской черты: Обояни, Путивля, Суджи, Недригайлова, Мирополья и Яблонова).

6. РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Столбцы Севского стола. Оп. 14, ч. 1. Д. 143. Л. 287.

7. Там же.

8. Там же. Столбцы Белгородского стола. Оп. 12, ч. 1. Д. 224. Л. 247.

9. При расчете периметра и размеров стен крепости не учитывались размеры самих башен, так как почти все они согласно плану 1712–1720 гг. были вынесены за пределы крепостных стен.

10. РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Столбцы Севского стола. Оп. 14, ч. 1. Д. 143, Л. 290. — «Острог и обламы в вышину полтретья сажени (3,2 м)».

11. Там же.

12. В наших расчетах диаметр бревен берется согласно приведенным в росписи 1651 г. размерам: «Никольская башня: стены получетверьты сажени [27 см]» (Там же. Л. 288).

13. Облам — нависающая в сторону противника площадка на деревянной крепостной стене или башне, имеющая в полу боевую щель для действий против осаждающих «подошвенного боя» в непосредственной близости к укреплению, которые из-за этого недоступны обстрелу из бойниц.

14. В 1981 г. ученые Воронежского инженерно-строительного института на основании подробных описаний Острогожской крепости и сведений из городовой строельной книги сумели составить представление о подобной конструкции стен (см.: Каримов Г. А. Крепости Коротояк и Острогожск // Воронежский край на южных рубежах России (XVII– XVIII вв.). Воронеж, 1981. С. 33–34.

15. Загоровский В. П. Белгородская черта. Воронеж, 1969.

16. РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Столбцы Севского стола. Оп. 14, ч. 1. Д. 143. Л. 290.

17. Глухая башня — закрытая, не имеющая входов с уровня земли в первый ярус.

18. РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Столбцы Севского стола. Оп. 14, ч. 1. Д. 143. Л. 289.

19. Там же. Л. 297.

20. Там же. Л. 295.

21. Там же. Л. 287.

22. Там же. Л. 289.

23. Там же.

24. Там же. Л. 290.

25. Там же.

26. Там же. Столбцы Белгородского стола. Оп. 12, ч. 1. Д. 293. Л. 81–86 (Черновик отписки обоянского воеводы Ивана Никитича Колтовского о постройке города Обояни).

27. Там же. Столбцы Севского стола. Оп. 14, ч. 1. Д. 143. Л. 289.

28. Там же. Столбцы Белгородского стола. Оп. 12, ч. 1. Д. 293. Л. 81–86.

29. Житница — амбар, помещение для хранения обмолоченного зерна.

30. РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Столбцы Белгородского стола. Оп. 12, ч. 1. Д. 293. Л. 221 об. (Черновик отписки воеводы Ивана Никитича Колтовского о постройке города Обояни).

31. Там же. Д. 328. Л. 423.

32. Там же. Столбцы Севского стола. Оп. 14, ч. 1. Д. 143. Л. 294.

33. Придел — пристройка к церкви со своим алтарем.

34. РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Столбцы Севского стола. Оп. 14, ч. 1. Д. 143. Л. 292.

35. Там же. Л. 293.

36. Рундук — мощеное возвышение с приступками; род ларя, крытой лавки с подъемной крышкой; прилавок.

37. РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Столбцы Белгородского стола. Оп. 12, ч. 1. Д. 293. Л. 221 об.

38. Там же. Столбцы Севского стола. Оп. 14, ч. 1. Д. 143. Л. 293.

39. Там же. Л. 291.

40. Там же. Столбцы Белгородского стола. Оп. 12, ч. 1. Д 328. Л. 5.

41. Честик — небольшие колья, вбитые близко один от другого в шахматном порядке между надолбами, перед тыном, около рва на перелазах и т. д

42. Надолбы — невысокие части ствола дерева, поставленные вертикально за наружным краем рва в один, два или три ряда; они были иногда со связями и наметами, т. е. соединялись друг с другом.

43. ДАИ. Т. 9. СПб., 1875. № 106 (Опись городов 1678 г.).

44. См., например: РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Столбцы Белгородского стола. Оп. 12, ч. 1. Д. 85. Л. 659.

45. Бабки — незаостренные бревна (обрубки бревен), вкопанные (вбитые) в землю в определенном порядке.

46. РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Столбцы Белгородского стола. Оп. 12, ч. 1. Д. 293. Л. 81–86.

47. Там же. Столбцы Севского стола. Оп. 14, ч. 1. Д. 143. Л. 671.

48. С XVI в. гривенка (гривна) являлась мерой веса и денежной счетной единицей. Как мера веса гривенка соответствовала 409,5 г.

49. РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Столбцы Севского стола. Оп. 14, ч. 1. Д. 143. Л. 567–570.

50. Там же. Л. 671.

51. ДАИ. Т. 9. № 106.

52. РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Столбцы Приказного стола. Д. 231. Л. 35–36.

53. Возможно, именно эта фраза дала повод Д. И. Багалею написать, что «Обоянь, например, состояла из небольшого острога и самого города, который был окружен только земляным валом» (Багалей Д. И. Очерки… С. 222).

54. ДАИ. Т. 9. № 106.

55. РГАДА. Ф. 396 (Оружейная палата). Оп. 3. Д. 75. Л. 139 об. (Описание городов Белгородского полка 1702 г. «с показанием в оных городах: воевод, меры городов, вестовых колоколов, наряду и всяких военных и других запасов, а так же сколько каких людей»); Д. 76. Л. 155 (Сметный список служилым людям: стольникам, стряпчим, дворянам московским, дьякам и жильцам перечневый, разрядным подьячим именной 1703 г. и описание замосковских городов).

56. Там же. Д. 75. Л. 139 об.

57. Там же. Ф. 1028 (Обоянская ландратская канцелярия, канцелярия судных и розыскных дел). Оп. 1. Д. 286 (Дело по указу Белгородской провинции об отмене должности управителей 1723 г.).

58. Яковлев В. В. История крепостей. М.; СПб., 2000. С. 117.

59. Ласковский Ф. Ф. Материалы… Ч. 3: Опыт исследования инженерного искусства после императора Петра I до императрицы Екатерины II. СПб., 1865. С. 9–19.

60. Академическая анкета 1760 г. была подготовлена при участии М. В. Ломоносова и разослана во все уездные города России. В данном случае использованы выписки из анкеты, любезно предоставленные нам главным хранителем фондов Курского государственного областного музея археологии А. В. Зориным. Оригинал анкеты хранится в АРАН (Ф. 3. Оп. 10-а. Д. 57).

61. ГАКО. Ф. Р-30. Оп. 1. Д. 74. Л. 83–84.

Статья в Сборнике материалов межрегиональной научной конференции. "ОБОЯНЬ И ОБОЯНЦЫ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЕ" (г. Обоянь, 21 апреля 2012 г.). / Ред.-сост. А. И. Раздорский. Обоянь, 2013.