Турчин Антон Николаевич был мобилизован и направлен в октябре 1945 года из родной деревни строить в Подольске алюминиевый завод. В армию его не взяли по здоровью. Никогда не выезжавший из своей деревни, знавший только как косить траву, да за скотиной ухаживать, молодой парень был ошарашен великой стройкой. Грохот механизмов, вспышки электросварки, снующие грузовые машины. Не прижился он и в многолюдном общежитии. Через два месяца не выдержал, без денег и документов сбежал домой. Но до родной деревни так и не добрался. Арестовали его на перроне Льговского вокзала. За нарушение трудовой дисциплины был осужден на 4 месяца тюрьмы, с дальнейшим принудительным направлением на прежнюю работу. А может зря он убегал, вдруг стал бы потом заслуженным передовиком производства?
* * *
Сухойванову Екатерину Стефановну из Стремоуховки мобилизовали на работу в столицу, на фабрику «Серп и молот». Ей бы радоваться такому счастью, что удалось уехать из родной деревни, там ведь даже паспорта не выдавали, а без него на любой станции арестуют. Кроме как чернорабочей ее по безграмотности никуда определить не могли, даже спецодежду не выдали. В чем приехала, в том и на работу ходила. Правда, кормили хорошо, в сутки выдавали 700 граммов черного хлеба. Но не прижилась Екатерина в Москве, затосковала, все бросила и подалась домой. Там ведь старая мать осталась, соседка написала, что даже огород весь сорняком зарос. На второй день после приезда участковый ее и арестовал. Получила 3 месяца заключения с обязательным дальнейшим трудоустройством.
* * *
После войны в Льгове была организована артель инвалидов «Прогресс». Работали ли там одни инвалиды, я не знаю. Председатель правления этой артели Жарких подает в суд заявление. В нем он пишет, что мастер портняжного цеха Злобина Евдокия Иосифовна 16 марта 1946 года опоздала на работу на целых 30 минут. Допускала и раньше опоздания на 5-10 минут. И вообще, среди работников цеха заводит разговоры, что якобы дневные задания непосильные. Все это направлено на срыв плана. А когда в августе 1945 года были на сельхозработах, вела преступные разговоры о прекращении работ с наступлением сумерек. На меры воспитательного характера не реагирует.
В судебном заседании сама Злобина пояснила, что живет со старой, больной матерью не способной себя обслуживать. Только соберется на работу, как той что-либо приспичит. Но за опоздания всегда работала без перерыва. Часто их заставляют работать сверхурочно, да и на с/х работах держат допоздна. А дома мать парализованная лежит. «Хоть убивай ее», - расплакалась Злобина. Судья все понимала. Поэтому дала только условный срок - один год с удержанием 25 процентов зарплаты.
