автор: А. А. Чубур

ГЛАВА VII.
Скифо-сарматское время

3. Юхновская культура

Еще в 70-х гг. XIX века профессор Д.Я. Самоквасов произвел первые раскопки городища раннего железного века у села Юхново неподалеку от города Новгород-Северского на Десне. Именно этому археологическому памятнику суждено было стать ключевым при выделении М.В. Воеводским юхновской культуры семьдесят лет спустя, на базе раскопок городищ Среднего Подесенья (Воеводский М.В., 1949). В разное время ее проблематикой занимались весьма крупные специалисты, среди которых М.В. Воеводский, О.Н. Мельниковская, В.А. Падин, В.П. Левенок, А.Е. Алихова, А.И. Пузикова, Т.Н. Никольская, Ф.М. Заверняев, Ю.А. Липкинг. Ими, за более чем полувековой период, накоплен огромный материал, зачастую до сих пор неопубликованный, ожидающий обобщения и обработки. (Левенок В.П., 1963; Падин В.А., 1966; Ильинская В.И., Треножкин А.И., 1986; Кашкин А.В. 1998 и др ).

Рис. 52. Бусы, подвески и браслеты с поселений скифоидной культуры Курского Посеймья.

1. Шуклинка; 2. Кудеярова гора; 3. Переверзево 1; 4. Марица.

Поселения юхновской культуры, как и скифоидные, делятся на два типа — небольшие укрепленные городища и неукрепленные селища, причем последние связаны территориально с городищами, образуя вокруг них своеобразные агломерации, «микрорегионы». Укрепления городищ были мощными и достаточно сложными — один-три ряда рвов и валов, деревянные стены по всему периметру.

Академиком Б.А. Рыбаковым в Жуковском районе Брянской области на Благовещенской горе у села Вщиж было исследовано огромное и сложно устроенное древнее юхновское святилище-крепость, где происходило поклонение единой тогда славяно-балтской богине Ладе (сходной с греческой Артемидой). Святилище одновременно было и древней обсерваторией, напоминавшей всемирно известный Стоунхендж в Британии.

Для юхновской культуры, в отличии от скифоидной, характерны наземцые многокамерные жилища столбовой конструкции на несколько семей — так называемые «длинные дома» (Мельниковская О.Н., 1967). Стены сооружались из тонких бревен и жердей, плелись из прутьев и затем обмазывались глиной. Иногда дома оказывались вытянутыми вдоль оборонительных сооружений, как это было, например, на городище Кузина гора в Курчатовском районе (Алихова А.Е., 1962). Любопытно, что еще до раскопок старики рассказывали устные предания о том, что в этом месте «жили старые люди, у которых был один на всех длинный дом, кольцом окружавший деревню».

Рис. 53.

Керамика юхновской культуры с городища Переверзево 1 (по А.И. Пузиковой).

Погребальный обряд юхновской культуры фактически остается неизвестным. Вполне возможно, что это связано с его особенностями. Если он бескурганный, грунтовый, а тела умерших сжигались с минимумом инвентаря, то найти такие захоронения — дело немыслимо трудное: они не читаются в рельефе. А если урны с прахом или прах вообще не закапывались — то искать можно бесконечно долго и столь же безрезультатно. Интересно в свете этого свидетельство о более позднем периоде: Нестор-летописец так сообщает нам о погребальном обряде древних славянских племен северян и вятичей: «И еще кто умряше, творяху тризну над ним, и посем творяху кладу (колоду) велику и взложахутъ на кладу, мертвеца сожьжаху, и посемь собравши кости в судину малу и поставляху на столпе на путях» (Нестор, ПВЛ). Удивительно, что ареал северян и вятичей весьма неплохо накладывается на ареал существовавших за тысячу лет до них юхновской и верхнеокской культур раннего железного века. Не исключена определенная параллель в погребальном обряде ранних восточных славян и близких к ним, но более древних балтских (а возможно балто-славянских) племен.

На левом берегу Сейма напротив села Авдеево (Октябрьский район) А.Е. Алиховой и Ю.А. Липкингом было обнаружено дюнное юхновское селище позднего этапа с тонкостенной лепной неорнаментированной керамикой. Напротив, на высоком правом берегу А.Е. Алихова в 1971 году нашла отдельные юхновские черепки и пережженые кости. Заложенные траншеи выявили несколько скоплений пережженых кальцинированных костей (Мельниковская О.Н., 1972). Возможно — это следы грунтового могильника юхновцев с захоронением по обряду кремации. Сведения о находках пережженных костей вместе с фрагментами тонкостенной лепной керамики близ с.Чечевизня (Курчатовский район) поступали и от краеведа А.А. Катунина. Любопытны и наблюдения О.Н. Мельниковской при раскопках Кудлаевского городища в Черниговском Подесенье: там пережженные человеческие кости найдены в отдельных ямах, а также в канавках под стенами длинных домов (Мельниковская О.Н., 1967). Таким образом, можно полагать, что погребальный обряд юхновцев был связан с кремацией умершего.

Рис. 54.

1. План городища Кузина гора (по А.Е. Алиховой) а — канавы оборонительных стен; б, в — канавы стен Кома г — канавки на площадке городища; е — столбовые ямы ж — хозяйственные ямы; з — участки с деревьями. На врезке (2) античная керамика с Кузиной горы.

Отнесение же грунтового могильника с трупоположениями (ингумацией) на городище Марица именно к юхновской культуре (Пузикова А.И., 1981) представляется пока сомнительным, ибо сделано только на основании наличия наконечников двух сарматских стрел, вонзенных в тазовую кость одного из мужских скелетов. Можно предположить, что в Марице похоронены представители сейминского локального варианта скифоидной культуры (могильники которых так долго разыскивают), к IV в. до н.э. уже немногочисленные, но сохранившие традиции. Ведь южнее и восточнее — на Дону и Северском’ Донце скифоидные погребения сделаны по обряду трупоположения.

Как и в подавляющем большинстве археологических культур, основным, встречающимся при раскопках вещевым материалом на юхновских поселениях является керамика. В отличии от скифоидной она имеет хорошо отмученное тесто, шамот встречается в нем лишь как единичные случайные включения, а основным отощителем в юхновской керамике Посеймья является мелкий речной песок (в отличии от бассейна средней Десны, где часто применяются зерна гранита из моренных ледниковых отложений, отсутствующих на большей части Курской области). Горшки небольшие, слабопрофилированные (шейка сужена слабо, венчик имеет очень небольшой отгиб), с плоским и относительно узким дном. Плечики размещены высоко. Орнамент, как правило, тычковый, нанесенный деревянной лопаточкой или просто щепкой. Обычно оттиски располагаются в верхней части сосуда в 1-3 ряда, иногда образуют треугольные фестоны, обращенные вершинами вниз. Кромка венчика иногда украшена косыми насечками или пальцевыми защипами, а шейка — «жемчужинами», хотя в целом защипы и «жемчужины» в Посеймье более характерны для скифоидных памятников. Часты находки миниатюрных культовых сосудиков. Эта посуда имела культовое назначение и характерна для памятников скифского круга.

Рис. 55. Изделия о городища Кузин гора

1-5, 12-13 - бусы; 6-8 - ткацкие грузики, 9-11,14 - височные кольца, 15-16, 20 - подвески; 17-18 - булавки; 19 - бляшка, 21 - брусок, 22 — браслет; 23-24 — кольца.

Остроумную версию причин изготовления таких миниатюрных копий выдвинул курский археолог и краевед Юрий Александрович Липкинг (1971): «...богам давали похлебку. Накладно было каждый раз кормить богов до отвала. А давать в горшке только на донышке неудобно: боги могли и обидеться. Выход нашли. Стали лепить для жертвоприношений маленькие сосудики, емкостью не более современной рюмки. Такой горшок не жаль было поднести богу и доверху наполненный. И боги сыты, и запасы целы.»

Кроме посуды из керамики изготавливались самые разнообразные предметы бытового и культового назначения: блоки различных типов, личины-маски, светильники, фигурки-игрушки, разнообразные ткацкие грузики и пряслица, и даже бусы, рогатые кирпичи.

Одной из распространенных и даже культуроопредеяющих находок на юхновских поселениях являются так называемые «глиняные блоки», отличающиеся от скифских «хлебцов». Можно выделить три основных типа этих керамических изделий: яйцевидные блоки, округлые или бочонкообразные блоки со сквозным отверстием по оси и округлые или бочонкообразные блоки с отверстием-углублением не доходящим до противоположного конца изделия. Версии об использовании таких предметов разнообразны: от культовых изделий до применения в качестве рыболовных грузил и метательных ядер. Как и в случае с рогатыми кирпичами, здесь, вероятно, мы имеем дело с многофункциональностью изделий. Они могли быть и оружием, и грузилами, и моделями этих вещей для культовых целей (ведь в раннем железном веке изготавливали модели самых разнообразных бытовых предметов). В то же время предметы со сквозным отверстием наиболее удобны были бы для использования в качестве рыболовной снасти, тогда как блоки с углублением могли быть именно метательными снарядами, которые для ускорения при броске насаживалась на длинную палку. Интересен факт находки двух групп яйцевидных глиняных блоков под скоплениями рыбьей чешуи на Моисеевском городище в Дмитриевском районе, что свидетельствует об использовании их в качестве грузил для рыболовной сети типа невода (Алихова А.Е. 1962).

Рис. 56. Александровское городище. Юхновская культура.

1- План; 2. Топор-колун; 3- Бляшка; 4. Нож; 5. Костяной предмет.

Юхновцы хорошо владели бронзолитейным делом, выплавкой железа и кузнечным ремеслом, ткачеством, выделкой кож. Об этом говорят льячки и литейные формочки, крицы, изделия из железа и другие вещи. Распространенной находкой на юхновских городищах и селищах являются, как и на скифоидных-«зольничных», грузики для горизонтальных ткацких станков, правда, наиболее характерными для юхновцев являются биконические и катушкообразные формы. Встречаются и орудия для прядения — веретена, зачастую изготовленные древнегреческими мастерами. Навершия таких веретен были, например, обнаружены О.Н. Мельниковской при раскопках Жадинского городища на Сейме (Мельниковская О.Н., 1977).

На поверхности ткацких грузиков, донцах сосудов встречаются знаки, напоминающие руническую письменность. (Алихова А.Е., 1962; Чернай И.Л., 1981; Апальков А.Н., 1993).

В целом сходны наборы орудий и украшения, использовавшиеся юхновцами и «зольничными» племенами. Многие изделия заимствованы из культур скифского круга. Оригинальны юхновские височные кольца в виде двух спиралей (так называемые «очковидные» подвески). Часто встречаются на юхновских памятниках булавки с ажурным навершием, широко распространенные среди населения, создавшего милоградскую культуру (Геродотовских невров). Основой экономики юхновцев было подсечное земледелие и скотоводство, весьма высокой оставалась и роль рыболовства и охоты — ведь юхновцы представляли собой группу населения, ориентированную хозяйственно на лесную зону.

Рис. 57.

План городища у села Моисеево.

В Посеймье юхновская культура распространяется в конце V века до н.э., вероятно, одновременно с продвижением на юг крупных лесных массивов со стороны Брянщины. Сомнительно, что заселявшие до этого Посеймье скифоидные Племена были насильно изгнаны с обжитых мест. Скорее всего, в ряде случаев юхновцы создавали свои поселения на уже покинутых старых городищах (Марицкое городище во Льговском районе, Плаксинское городище Рыльск в Курчатовском районе). Часто они некоторое время обитают совместно, перенимая отдельные традиции материальной культуры у местных жителей (Липинское городище в Октябрьском районе, Переверзевское городище в Золотухинском районе, городище Чечевизня в Курчатовском районе, городище Шуклинка под Курском и другие). Как отмечает А.В.Кашкин (1998), на добрососедские отношения скифоидных и юхновских племен указывает и близкое расположение (практически на соседних мысах коренного берега Сейма) Александровского городища, принадлежавшего исключительно юхновцам, и скифоидно-юхновского городища Кузина гора в Курчатовском районе.

Яркие свидетельства совместной жизни двух групп населения дает городище Чечевизня в Курчатовском районе, открытое краеведом А.А. Катуниным и обследованное А.А. Чубуром (Чубур А.А., 2000) и имеет облик типичный для городищ раннего железного века региона. Городище расположено на крупном мысу, образованном двумя впадающими с запада в балку Чечевизня оврагами. Площадка городища отделена от остальной части мыса заплывшими рвом шириной около 3 м глубиной около 0,8 м и оплывшим валом высотой до 1 м и шириной до 3 м. Территория в настоящее время не распахивается, используясь исключительно под выпас. По параллельному узкому мысу к югу от городища прослеживается подсыпка дороги, ведущей от подножия склона балки к городищу — следы предполагаемого въезда. Поднимаясь по нему воины должны были подставлять правый, незакрытый щитом бок. Площадка задернована, имеет в плане грушевидную форму и обращена суженой частью к укреплениям. Ее размер около 60 м с севера на юг в самой широкой части и 120 м с запада на восток, уклон составляет в среднем 5-70 к востоку. К западу, за валом городища расположено неукрепленной поселение, с севера и юга ограниченное верховьями оврагов.

Рис. 58.

Находки с Моисеевского городища.

Рис. 59.

Глиняный блок и ткацкие грузики с Кузиной горы.

Рис. 60.

Находки с Кузиной горы.

На городище найдены рубчатый бронзовый браслет, гвоздевидная бронзовая булавка и гвоздевидная бронзовая серьга, бронзовая бусина, фрагменты ножей, 2 целых ножа (один из них имеет ручку из листовой меди, которой окован черешок, в пустоты залит свинец, на поверхности рукояти имеется пуансонный орнамент — этот нож не находит аналогий), 5 бронзовых и 1 железный наконечник стрелы, игла, пряжка, обломки ножей или серпов, обломок. льячки, терочники и фрагмент плиты-куранта, глиняные грузики для ткацкого станка и значительное количество глиняных блоков и керамики. Датировка вещевого комплекса такова: наиболее ранние даты дают два втульчатых бронзовых трехлопастных наконечника стрел и гвоздевидная бронзовая булавка, находящая аналогии на городищах Переверзево 1 и Марица, а так же гвоздевидная бронзовая серьга — относящиеся к VI в. до н.э. Два массивных бронзовых наконечника с внутренней втулкой относятся к VI-V вв. до н.э. Железная пряжка датируется IV в. до н.э., трехгранный, плохо сохранившийся наконечник стрелы из бронзы относится уже к IV-II вв. до н.э. Этим же периодом датируется плоский железный наконечник с раздвоенным черенком, имеющий аналогии в сарматских памятниках более южных территорий и в могильнике на территории городища Марица. Наконец, рубчатый бронзовый браслет — тип известный по латенским памятникам, датирующимся М.Б. Щукиным (Государственный Эрмитаж) концом 1V-III вв. до н.э. Таким образом, городище могло быть заселено минимум 300-400 лет. Керамика относится к двум основным типам: 1) скифоидная — грубая, серая, с примесью шамота в качестве отощителя; 2) юхновская — более тонкостенная, с песчаным отощителем. Но особенно интересно то, что орнаментация характерная для скифоидной посуды встречается на юхновской и наоборот, то есть происходило взаимозаимстование орнаментации. На одном из фрагментов тулова сосуда тычковый юхновский орнамент нанесен наконечником трехгранной скифской, стрелы. Поскольку это происходит в пределах одного поселения, можно предполагать существование смешанных браков между носителями скифоидной и юхновской культур, длительное мирное сосуществование обеих групп населения и постепенную ассимиляцию местного скифоидного населения пришлым юхновским.

Рис. 61. Ажурные навершия булавок-фибул из Курской области. Рубеж нашей эры

1. Большое Горнальское городище. 2. Городище Бупел 3. Липинское городище; 4. Александровское городище.

В более поздний период численность юхновского населения возросла и у городища возникла целая агломерация неукрепленных позднеюхновских селищ — не менее пятнадцати. К югу от основного городища имеется небольшое округлое городище, которое могло выполнять функции святилища. Само городище могло быть в этот период крепостью крупного рода. К началу 1 тысячелетия нашей эры микрорегион становится почти необитаемым. Связано это может быть вновь не с социальными катаклизмами, а с истощением местных водных ресурсов при удаленности в 7 км от основной речной артерии территории — Сейма.

В большинстве же случаев юхновцы строили собственные городища, на которых не прослеживается более ранних культурных слоев. Среди таких городищ — Сугрово во Льговском районе, Березуцкое, Александровское и Восточно-Макаровское городища в Курчатовском районе, Красный курган в Хомутовском районе, Тимохино городище в Рыльском районе и многие другие. В 1998-1999 гг. варварски было уничтожено песчаным карьером дорожностроительной организации юхновское городище у хутора Октябрьский под Рыльском.

Характерным «археологически чистым» юхновским памятником является недавно открытое А.А. Чубуром и А.А. Катуниным городище у села Колпаково Курчатовского района — фактически самый южный укрепленный поселок юхновцев на Курской земле. Приведем для примера его описание. Находится оно на мысу правого высокого берега Реута, образованном двумя оврагами, на склоне южной экспозиции находится городище. Площадка подпрямоугольная, с севера на юг — 72 м, с запада на восток — 63 м. На площадке несколько рядов окопов, следы блиндажа и воронок времен Великой Отечественной войны. С напольной стороны городище укреплено двумя рядами рвов и валов, внутренний вал: достигает высоты 2,5 м, внешний — 2 м. Валы хорошо сохранились, вероятно они никогда не подвергались распашке. Среди находок — керамика, многочисленные фрагменты яйцевидных блоков, обломок небольшого глиняного кольца (бусины?).

Рис. 62.

Реконструкция юхновского святилища богини Лады (по материалам раскопок академика Б.А. Рыбакова на городище Благовещенская гора, Брянская область).

Полномасштабным раскопкам под руководством О.Н. Мельниковской подверглось в 1968 году городище Жадино в Кореневском районе. Размеры площадки городища достигают 120 х 50 м, укреплено оно с напольной стороны двумя рядами рвов и валов (глубина рвов до 2 м, высота валов -т до 1,5 м, в основании прослеживаются следы бревен). По мнению О.Н. Мельниковской, городище было опоясано двумя рядами бревенчатых стен, между которыми была «зажата» и насыпь крупного вала с напольной стороны. При раскопках были обнаружены и остатки прямоугольного (8,5 х 4 м) слегка углубленного жилого сооружения столбовой конструкции. Среди находок — многочисленная юхновская керамика, булавки различной формы, в том числе спиральные, грузила, яйцевидные блоки, льячка, шило, рыболовные крючки, псалий (деталь конской упряжи), пест и зернотерка из камня, обломки и заготовки украшений из бронзы (Мельниковская О.Н., 1969; Кашкин А.В., 1998).

Выявлены остатки юхновского укрепленного поселения и во время раскопок многослойного Моисеевского городища в Дмитриевском районе экспедицией А.Е. Алиховой (1955-1956 гг). Здесь юхновское население пришло на смену скифоидному, счистив под откос большую часть ранее накопившихся культурных остатков. К юхновскому периоду относятся три открытых очага в неглубоких ямках примерно полуметрового диаметра, обмазанные глиной и вытянутые в ряд, вероятно находившиеся внутри длинной (около 8-9 м) наземной постройки, следы стен которой археологам проследить не удалось. Рядом с очагами обнаружены две вылепленные из глины человеческие личины. Среди находок Анна Епифановна отмечает также бронзовый, железный и костяные наконечники стрел, льячку и глиняную литейную формочку, найденные рядом, двуглавая гвоздевидная бронзовая булавка, стеклянная глазчатая пастовая бусина и бусина из раковины, костяной и железный псалии, керамические грузики для ткацкого станка разнообразной формы и орнаментации, железные ножи, шилья, иглы, амулеты из клыков медведя и лисицы (Алихова А.Е., 1962).

Рис. 63.

Литейные формы с городища Кузина гора.

Как уже было видно из описания окрестностей Чечевизненского городища, существовали и многочисленные неукрепленные поселения юхновцев. Селища юхновской культуры исследованы меньше, чем городища, и связано это не столько с малым интересом исследователей к этому, виду памятников, сколько с сохранностью большинства селищ — они часто располагаются на песчаных дюнах, со временем развеивающихся. Как итог — уничтожение культурного слоя природными процессами. Одно из таких селищ на небольшой площади раскапывалось А.А. Чубуром близ хутора Александровский Курчатовского района (Чубур А.А., 1997) — там были найдены несколько скоплений керамики, обломки глиняных яйцевидных блоков и фрагмент ткацкого грузика с ямочным орнаментом, число линий ямок в котором было кратно «магическому» числу семь (вероятно по количеству дней в одной лунной фазе). Еще одно юхновское селище исследовано О.Н. Мельниковской и А.Е. Алиховой в 1971 году близ с. Авдеево Октябрьского района (Мельниковская О.Н., 1972). Ранее, в 1961 году А.Е.Алихова исследовала многослойное поселение с юхновскими материалами — керамикой, яйцевидными глиняными блоками — близ с.Успенское Курчатовского района (Алихова А.Е., 1961). На этом поселении был обнаружен интересный, по всей вероятности культовый объект: округлая глинобитная площадка со следами костров, в центре которой находилась пирамидка из 33 глиняных блоков-хлебцов кузиногорского типа, на вершине которой стоял миниатюрный сосудик — видимо следы ритуала жертвоприношения богам (Липкинг Ю.А., 1971).

Рис. 64.

Находки с городища Чечевизня 1.

Нам представляется, что однослойные юхновские городища и большинство юхновских селищ относятся к более позднему этапу, чем городища со «смешанными материалами» и с подстилающим юхновский скифоидным слоем. В пользу этого свидетельствует и то, что поздняя керамика более тонкостенна, тесто ее лучше отмучено, а орнаментация минимальна.

Еще недавно считаюсь, что юхновское население существовало в Посеймье лишь до II века до нашей эры. Однако анализ находок, сделанных археологами, позволяет- утверждать, что племена юхновской культуры обитали на Сейме практически до конца 1 века нашей эры, то есть на 200-300 лет дольше и могли сосуществовать. Так, раскопками А.Е. Алиховой на городище Александровское обнаружены топор-колун и ажурное навершие булавки (Алихова А.Е., 1962), датирующиеся рубежом — 1 веком н.э., сходные навершия встречены при раскопках Липинского городища (Засурцев П.И., Лисицына Н.К., 1968), Большого Горцальского городища (Куза А.В., 1980), на городище у с.Бупел (Апальков А.Н., 1996). Аналогии Александровскому топору известны из раскопок городища Торфель близ Брянска (Горюнова Е.И., 1950) и из каменной могилы в Страдзе в Латвии (Moopa Х.А., 1952), булавкам — в материалах Верхнего Поочья и Белоруссии (Верхнеокская и Днепродвинская культуры, возможно так же, как и юхновская, входившие в этническую общность Геродотовских будинов). На городище Шуклинка Т.Н. Никольская выявила два глиняных пряслица, сделанных из стенки краснолакового античного сосуда, датированного И.Б. Зеест так же 1 веком, а так же пряслица из стенок позднезарубинецких или Черняховских чернолощеных сосудов (Никольская Т.Н., 1958), датирующиеся I-II вв. н.э.

Рис. 65.

Находки с городища Чечевизня 1.

Таким образом, юхновцы несомненно сосуществовали некоторое время на одной территории с зарубинецкими и позднезарубинецкими племенами, которые большинство исследователей считают праславянскими, упоминающимися в письменных источниках под именем Венедов. Исчезнуть затем бесследно юхновская культура не могла, подобные «чудеса» означают лишь неизученность того или иного исторического эпизода. Скорее всего ареал юхновцев под давлением изменяющейся природной среды сокращается и из Посеймья юхновцы уходят на верхнее Подесенье — исконные свои территории, где контактируя с позднезарубинецкими племенами порождают «гибридную» Почепскую культуру, а потом и далее на север — в сторону верховьев Днепра и Немана.

Рис. 66.

1. Рогатые кирпичи. 2. Глиняная личина. 3. Всеволод Протасьевич Левенок.

Происхождение юхновской культуры до сих пор вызывает дискуссии среди специалистов. Две основных гипотезы предполагают происхождение юхновцев от носителей бондарихинской или сосницкой культур позднего бронзового века. Мы придерживаемся последней версии, учитывая общность территории, сходство керамического материала, а так же и то, что в районе распространения юхновской культуры крайне многочисленны балтские гидронимы, чего нет в пределах ареала бондарихинских племен.

Как называли сами себя юхновцы? Для решения этого вопроса попытаемся обратиться к одному из основных древних письменных источников по скифскому времени — «Истории» Геродота. На роль носителей юхновской археологической культуры могут претендовать как минимум два упомянутых эллинским отцом истории «нескифских» народа Восточной Европы — будины имеланхлены (Доватур А.И., Каллистов Д.П., Шишова И.А 1982). Мы, вслед за академиком Б.А. Рыбаковым и доцентом Брянского педуниверсигета ЕА.Шинаковым придерживаемся первой версии, относя скифоидные племена днепровского левобережья, в свою очередь, к гелонам и меланхленам, В.А. Ильинская, напротив, относила к меланхленам юхновские племена (Ильинская В.А., Треножкин А.И. 1986), того же мнения придерживалась в свое время А.Е. Алихова. Однако это совершенно не соответствует описанию Геродота, который помещал меланхленов непосредственно на северной границе Царских Скифов. Иными словами — меланхленами должны быть именно оседлые скифообразные племена земледельцев днепровского левобережья.

«Что касается будинов, — пишет отец Истории, — то это большое и многосложное племя, и все они имеют светлые глаза и рыжие волосы... Только они в этих местах (на севере Скифии — А.Ч.) питаются шишками... Их страна вся покрыта лесами, а в самом сгущении леса есть большое полноводное озеро и болото вокруг него. В этом озере они ловят выдр, бобров и других зверей с квадратными мордами». Еще Геродот упоминает, что родной язык будинов не скифский и не эллинский, а какой-то совершенно иной. В качестве аргумента в пользу нашей версии локализации будинов говорит то, что это явно лесной народ, добывающий, помимо прочей дичи, бобра; с неиранским языком и светлыми глазами и волосами. Все эти параметры много больше подходят балтам-юхновцам, нежели лесостепным скифоидным племенам земледельцев. Вероятнее всего этноним «будины» объединяет в себе родственные верхнеокскую, днепродвинскую и юхновскую культуры, «владения» которых простирались вплоть до Балтики. На этой лесной территории есть место многочисленным болотам, крупным и мелким озерам.

Этническая сущность носителей юхновской культуры по сей день дискуссионна, как и вопросы их происхождения и дальнейшей судьбы. Долгое время юхновцев считали прямыми предками славян (Третьяков П.Н., 1953). Выяснилось, однако, что не все столь однозначно. Распространение балтских гидронимов в ареале юхновской культуры и резкое снижение их количества к югу от него (к югу от Посеймья и Среднего Подесенья) позволяет достаточно уверенно предполагать, что юхновские племена могли относиться к родственным праславянам, но не являющимся уже их прямыми предками балтским племенам (Ильинская В.А., Треножкин А. И. 1986). Лингвисты утверждают, что именно в раннем железном веке произошло разделение славянской и балтской языковых ветвей. Сходна еще была культура, сходны пантеоны богов, сходна речь. Поэтому можно думать, что юхновцы и праславяне говорили уже на разных языках, но еще вполне были способны понять друг друга.

Рис. 67. Курский край в скифскую эпоху.

...................1.Границы распространения скифоидной культуры. -------------2.Границы распространения юхновской культуры.