автор: Ю.В. Дегтярев

ПОСЛЕДНИЕ СВЯЩЕННО-ЦЕРКОВНЫЕ СЛУЖИТЕЛИ ВОСКРЕСЕНСКОЙ ЦЕРКВИ СЕЛА ПОЛЯНСКОГО

20 век, и уже в первое десятилетие его полностью обновился состав священно-церковных служителей Воскресенской церкви села Полянского. Каждому из вновь прибывших духовных людей, выпало посвятить определённую часть своей многострадальной жизни последнему, сорокалетнему этапу земного бытия этого храма.

Прежде уже отмечалось, что «засидевшийся» в с.Полянском священник Александр Руднев в феврале 1906 года согласно прошению был уволен за штат. На освободившееся место в этом же месяце был перемещён священник Успенской церкви с.Успенского Щигровского уезда Пётр Руднев, по всей видимости родной брат уволенного.⁽¹³⁾

Однако уже в феврале следующего 1907 года, место священника в с.Полянском по каким-то неведомым причинам вновь становится вакантным. И только в конце лета (19 августа) 1907 года на убылое место священника был определён тридцатилетний Иван Иванович Иванов, уроженец с.Лубяного Курского уезда, сын священника этого села.⁽¹⁾

В 1897 году он окончил Курскую Духовную семинарию, затем 10 лет был приходским дьячком в родном селе и там же состоял учителем церковно-приходской школы.⁽²⁾ Активным организатором этой школы был его отец - священник Иоанн Иванов, и она считалась одной из лучших в Курском уезде; по результатам неоднократных проверок, епархиальным начальством отмечались хорошие учебные условия, примерное преподавание и высокий уровень подготовки учащихся. С ноября 1897 года в помещении церковно-приходской школы с.Лубяного священником проводились религиозно-нравственные чтения. Отмечалось, что в них активно участвовали учителя школы, окончившие курс духовной семинарии: И.И. Иванов, псаломщик Георгий Махов, а также местные грамотные крестьяне: Стефан Гуторов, Сергей и Фёдор Шумаковы.^{(6),(7),(9),(10),(11),(2)}

Ещё в 1888 году отмечалось, что «особенное внимание обращают на себя своей отменно-усердной и вполне бескорыстной деятельностью и заслуживают полного одобрения» в Курской губернии священник с.Воробжи Суджанского уезда Д.Соколовский, священник с.Акульшина Фатежского уезда Н. Радионов и священник с.Лубяного Курского уезда Иоанн Иванов. «Эти священники по собственному почину и усердию открыли и устроили - каждый в своём приходе церковно-приходские школы, в которых несут обязанности учителей и законоучителей».

Потому не удивительно, что с приходом в с.Полянское нового священника и местная церковно-приходская школа значительно повысила свой уровень.

Новый священник Воскресенской церкви был женат на Антонине Сергеевне, но рано, уже к сорока годам овдовел, остались с ним две дочери: Мария - 1906 года рождения и Лидия - 1911 года рождения.

И.И. Иванов состоял заведующим и законоучителем церковно-приходской школы с.Полянского, законоучителем в земском начальном училище в д.Жеребцовой, наблюдал за преподаванием Закона Божия в земском училище сельца Анпилогова. Имел епархиальные указ и грамоту, награждался: в 1913 году 2 - набедренником, в 1917 году - скуфьею, в 1920 году - камилавкаю.⁽²⁾ Все эти награды составляют отмеченное облачение священника. За особые заслуги они получают набедренник и палицу, изображающие духовный меч для борьбы со злом. Их носят подвешенными через плечо с правой и левой стороны.

Скуфья - небольшая шапочка из материи, и камилавка - высокая бархатная шапка, даются тоже как награда или отличие.⁽¹⁹⁾

Замечаний от благочинного иерей И.И. Иванов не имел, поведения отмечался хорошего, что отражалось в клировых ведомостях.

Однако в 1911 году «означенный священник Иванов обвинялся в допущении смерти без напутствования гражданина Петра Тюленева, но Епархиальное начальство не нашло оснований обвинять его в этом и определением своим от второго мая 1911 года постановило: внушить ему, Иванову, что сам он должен заботиться о том, чтобы больные своевременно приобщались святых тайн, не полагаясь на их родственников и домашних. Судебные издержки в размере шести рублей возложить на него же» Допущение умереть больному без исповеди и причащения наказывалось очень строго. Статья устава Духовной Консистории отмечала, что такой священник наказывается вплоть до «отрешения от места и определяется во причётника до раскаяния и исправления» если «по нерадению».⁽²⁾

Но... «священники, в массе своей, не духи, а смертные люди и имеют плоть греховную»,⁽¹⁵⁾ могут ошибаться, только жизнь их и деятельность постоянно на виду и спрос с них людской и Божий неизмеримо выше.

Прослужил И.И. Иванов священником в церкви с.Полянского безотлучно ровно 25 лет и в 1932 году покинул приход. Причины его ухода неизвестны, но, видимо, возможности остаться в с.Полянском у него в эти годы не было - трудные времена гонений на Православную церковь выпали на его священническую деятельность в эти годы.

Уже в первом послании 19 января 1918 года Патриарха Тихона верующим Православной Церкви отмечалось: «тяжкое время переживает ныне Святая Православная Церковь Христова в русской земле: гонение воздвигли на истину Христову явные и тайные враги сей истины, и стремятся к тому, чтобы погубить дело Христово,... благодатные таинства, освещающие рождение на свет человека или благословляющие супружеский союз семьи христианской, открыто объявляются ненужными, излишними, святые храмы подвергаются или разрушению..., или ограблению и кощунственному оскорблению..., захватываются безбожными властелинами тьмы века сего и объявляются каким то якобы народным достоянием; школы, содержавшиеся на средства Церкви Православной..., признаются излишними и обращаются или в училища безверий, или даже прямо в рассадники безнравственности. Имущества монастырей и церквей православных отбираются под предлогом, что это народное достояние.

Где же пределы этим издевательствам над Церковью Христовой?»⁽¹⁷⁾

20 января 1918 года выходит «Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах», по которому церковь отделяется от государства, акты гражданского состояния ведутся исключительно гражданской властью, школа отделяется от церкви, преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях не допускается, никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью, права юридического лица они не имеют, все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием…».

29 июля 1920 года постановление СНК РСФСР «о ликвидации мощей во всероссийском масштабе».

1921 год - памятен как год великого голода, в этом же году была развёрнута компания по изъятию церковных ценностей. Дело в том, что Советская власть с первых дней своего существования столкнулась с финансовыми трудностями. Оказавшись на грани финансовой катастрофы, власть искала источники пополнения бюджета валютой. А голод 1921 года как раз и создал удобный повод к изъятию церковных ценностей. Изъятие началось в середине марта 1922 года.

19 марта 1922 года В.И. Ленин пишет секретное письмо В.М. Молотову для членов Политбюро ЦК РКП(б), и в н.м есть такие строки: «Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей... Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство, в частности, и никакое отстаивание своей позиции в Генуе, в особенности, совершенно немыслимы. Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть и в несколько миллиардов) мы должны, во что бы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать нам этого не удастся, ибо никакой иной момент кроме отчаянного голода, не даёт нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обеспечивал нам сочувствие этой массы, либо, по крайней мере, обеспечил бы нам нейтрализирование этих масс…».⁽¹⁷⁾

В Центре и Губерниях были созданы секретные руководящие комиссии по изъятию ценностей. Л.Д. Троцкий в своём совершенно секретном обращении также делает вывод: «нужно спешить до последней степени».

Воскресенская церковь с.Полянского с исстари пользовалась вниманием местных помещиков и дворянства, а потому уже к началу 20-го века имела достаточно много ценного ритуального имущества, которое в середине 20-х годов по-видимому было изъято.

9 мая 1922 года патриарх Тихон был заключён под домашний арест в Донском монастыре, а летом переведён в тюрьму. Более года Церковь была обезглавлена, оказалась лишена духовного руководителя. Этим воспользовалась группа радикально настроенных клириков, развернувшая «обновленческое» движение. Органы ОГПУ поставили себе целью использовать это движение для расчленения Православной церкви на враждующие между собой группировки, в результате чего она перестала бы быть силой, духовно противостоящей большевистской диктатуре.⁽¹⁷⁾

В эти же 20-е годы была развёрнута мощная атеистическая пропаганда: всем ГубКомам на местах была поставлена задача, проводить «Комсомольские пасхи» и «Комсомольские рождества», антирелигиозные клубные вечера. В 30-х годах был создан «Союз воинствующих безбожников». (СВБ - 96 тысяч первичных ячеек на местах). Девиз союза: - «Борьба против религии - борьба за социализм». Председатель союза Ярославский в ноябре 1938 г. в письме секретарю Курского обкома ВКП(б) Доронину, раздраженно отмечал: «По имеющимся… сведениям, антирелигиозная работа в области находится на низком уровне». Этот укор поступил несмотря на то, что Курским бюро обкома ВКП(б) неоднократно принимались решения «о развертывании антирелигиозной работы»: 23.08.1937 г.; 17.04.1938 г.; 2.09.1938 г. Имелось Курское облоргбюро СВБ. Под личную ответственность первых секретарей райкомов ВКП(б) было указано провести следующие мероприятия:

- «создать хозяйственные ячейки СВБ; организовать систематическую антирелигиозную пропаганду; провести районные конференции воинствующих безбожников; обеспечить литературой».⁽¹⁶⁾ Вот так, не просто безбожники, - а воинствующие, своего рода узаконенные властью атеисты-бандиты.

8 апреля 1929 г. было принято постановление ВЦИК СССР «о религиозных объединениях». Нововведением стала обязательная регистрация религиозных объединений и их членов, причём местные органы власти могли отказывать в регистрации и тем, и другим без каких-либо объяснений. Договоры о ремонте церковных зданий попадали под статью о частном предпринимательстве, что влекло за собой резкое повышение налогообложения. Духовенство и клирики были лишены избирательных прав или ограничены в отдельных политических и гражданских правах, с 1930 года они отдавали в казну 75% своих «нетрудовых доходов». Священников выселяли из квартир как «лишенцев». Ещё с 1928 года по той же причине для них была установлена непомерно высокая квартплата.

Осенью 1929 года Президиум ВЦИК запретил трезвон (звон во все колокола). Колокола снимали и передавали, куда попало. Компания, начавшаяся в деревне, охватила и город.

«Разбитые колокола валялись на заводских дворах. Их судьбу определила директива Совнаркома от 23 октября 1930 года: «Изъятие излишних колоколов необходимо осуществить, по возможности, быстрее, так как мы решили их использовать в первую очередь для чеканки мелкой разменной монеты (которая до сих пор чеканилась из импортной меди), не придавая этому политического значения и излишней огласки».⁽¹⁷⁾

В эти же годы нависла угроза и над колоколами Воскресенской церкви с.Полянского, большая часть из которых была приобретена ещё в 18 веке И.П. Анненковым на Коренской ярмарке.

В таких условиях приходилось священно-деятельствовать в с.Полянском И.И. Иванову в годы Советской власти. Учитывая высокую образованность и религиозную преданность этого человека, можно предположить, что возникла угроза его ареста, такие священники были наиболее опасны для новых властей.

Известно, что в первый послевоенный год (1946) И.И. Иванов приходил в с.Полянское, останавливался в доме крестьянина (к тому времени бригадира колхоза «Красная Поляна») Киреева Ивана Васильевича, с семьёй которого имел давние доброжелательные отношения. Семья эта выделялась среди других крестьянских семей села своею патриархальностью, грамотностью, глубокой осознанной религиозностью.

Отец хозяина - Василий Семёнович в начале 20-го века оставил землепашество и перешёл на службу в Курск в Знаменский собор хозяйственным служащим. Дед - Семён Яковлевич, 1847 года рождения, уже семидесятилетним, был церковным старостой. Этой семье священник, покидая в 1932 году село, передал часть книг из своей большой библиотеки, однако, до наших дней эти книги не сохранились.

В свое последнее появление священник Иванов живо интересовался жизнью бывшего своего прихода, посещал, видимо могилу жены, к тому времени, наверное, уже осквернённую, так как прицерковное кладбище большей частью уже было разрушено.

По рассказам шёл он по знакомым ему приходам: сАнахино, заходил в с.Пименово к сестре Киреева И.В., из с.Полянского в с.Косиново, где жила другая сестра все того же И.В. Киреева.

Дом священника И.И. Иванова в с.Полянском не сохранился. В настоящее время на этом месте огород пенсионера Белёва Дмитрия Гавриловича.⁽²³⁾

Судя по отдельным, отрывочным рассказам, этот священник имел солидную внешность: высокого роста, стройный, подтянутый, с умным, открытым, выразительным лицом, с большой окладистой бородой. В одежде всегда был аккуратен и опрятен. Даже в последний свой приход, в середине весны 1946 года, был в соответствующей духовному сану одежде, в шляпе, в тонких перчатках на красивых руках. Вспоминают об его образованности, культуре, хороших манерах и красивой речи.

Киреев И.В. с сыном Николаем. Фото 1943 г.

В основной своей массе небольшой, коренастый сельский народ прозвал этого попа за высокий рост - «полтора Ивана».

Вот, пожалуй, и всё, что известно о священнике И.И. Иванове. Следы дальнейшего его жизненного пути теряются. Где и как окончил свои многотрудные дни этот человек, о том одному Богу известно.

«Кто не знал горя, не знает и религии» (В.В. Розанов)

После ухода в 1932 году из с.Полянского И.И. Иванова, священником Воскресенской церкви становится Асеев Михаил Дмитриевич. Этот человек, пройдя все ступени сельской церковной иерархии, завершил своим служением непрерывную, почти трёхвековую, историю священнической деятельности в селе Полянском.

Родился М.Д. Асеев 3 ноября 1884 года в селе Лубяном Курского уезда, то есть был земляком-односельчанином священника И.И. Иванова.

Настоящее происхождение его трудно установить, так как до революции он пишется как «сын дворянина», в 1921 году - «сын гражданина», уже в преклонные годы - «из крестьян». Однако не ошибемся, если будем утверждать, что родом он был из простой бедной семьи с крестьянским образом жизни, при всём том с претензией на сословность, которая моментально исчезла при новом Советском режиме.

В 1901 году Асеев М.Д. окончил Курское духовное училище, причём по одним данным «окончил 1 класс», по другим «выбыл из 2-х классов». Известно, что по окончании училища он первые пять лет учительствовал в сельской школе (с.Смородиново), а с 1907 года служил писцом в Курской Духовной консистории. И наконец, 10 июня 1908 года Архиепископом Курским и Обоянским Стефаном был определён «к должности псаломщика Воскресенской церкви с.Полянского».

10 февраля 1913 года он женится - повенчан в Воскресенской церкви с девицей Анной Георгиевной 1893 года рождения. Вместе с этой женщиной он прожил долгую, многострадальную жизнь.

Уже в год женитьбы, 3 ноября, у них рождается сын Анатолий, 3 декабря следующего 1914 года рождается сын Павел.⁽¹⁾

В 1918 году в с.Полянском в возрасте 69 лет умирает вдовый диакон Илья Платонов Воскресенский. С августа 1885 года он «исправлял должность псаломщика», а в апреле 1886 года был «рукоположен и определён диаконом» Воскресенской церкви, и неустанно по самый день кончины своей, трудился при ней в течение 32-х лет.

Также с 1892 года он состоял учителем пения и законоучителем Полянской церковно-приходской школы.⁽⁸⁾ Воскресенский И.П. 6 мая 1909 года был награждён «благословением святейшего синода с грамотою».

Видимо хорошим человеком был диакон Воскресенской церкви Илья Платонов Воскресенский, потому, что очень многие крестьяне с.Полянского и других сёл и деревень звали его в крёстные отцы своим детям, и фамилию имел потомственно-духовную.

По смерти же его и был определён Асеев М.Д. из псаломщиков в диаконы: 6 декабря 1918 года «рукоположен во диакона к местной церкви» митрополитом Назарием. Отмечалось, что грамоту и указ имеет. Можно предположить, что это назначение произошло не без ходатайства земляка, уже упомянутого священника И.И.Иванова. В марте 1921 года в семье Асеева рождается третий ребёнок - дочь Елена.

На освободившееся место псаломщика, в декабре этого же 1918 года был определён 17 летний Курдяев Александр Михайлович, сын псаломщика, окончивший два класса Рыльской Духовной семинарии. Остановим своё внимание и на судьбе этого человека. В 1919 году псаломщик Курдяев женится на девице Александре Ивановне, 1901 года рождения. В 1920 году у них родился сын Евгений. В 1922 году - сын Павел, в 1923 - Валентин, в 1927 - Вениамин.⁽¹⁾ Сам А.М. Курдяев прожил сравнительно не долгую жизнь, старики не могут его вспомнить даже в довоенное время, некоторые говорят, что он умер ещё в самом начале 30-х годов, но вот семью его хорошо помнят. Старший сын - Евгений Александрович в октябре 1940 года был призван в армию и в село Полянское возвратился только после Великой Отечественной войны, побыв дома несколько месяцев, уехал на шахты в Донбас и больше о нём ничего неизвестно.⁽²²⁾ Сын Павел - по рассказам высокий, очень красивый молодой человек, живым с войны не возвратился, - погиб в бою в ноябре 1944 года, было тогда ему всего лишь 22 года, прах его нашёл пристанище где-то в Тульской области.⁽²⁴⁾ Валентин видимо умер ещё в младенчестве в 20-е годы.⁽²²⁾

Четвёртый сын, Вениамин, по молодости своей на фронт призван не был. Однако война всё же и его «пометила». В 1944 году, когда фронт ушёл далеко на запад, райвоенкомат, по распоряжению свыше, стал набирать сапёрное подразделение из молодёжи старшего возраста. Несколько Полянских 16-17 летних парней было также призвано для этих целей, и после коротких курсов их направили на разминирование полей в Льговский район. Оказался среди этих ребят и Веня Курдяев.

Там он сумел раздобыть взрывчатку и всё прочее к ней необходимое. Привёз всё добытое домой в село Полянское и стал вместе с товарищами пробовать глушить рыбу в речке Курице, однако у него никак не получалось, взрывчатка падала в воду, а взрыва в воде не происходило. Тогда он сократил до минимума запальный шнур, поджёг его, раздался оглушительный взрыв, но не в воде, а в правой руке Вени. Этим взрывом ему оторвало правую кисть и контузило, получили ранения и стоявшие рядом зеваки.

По рассказам был Веня шумлив, разгулен, не дурак выпить, и в тоже время религиозен, набожен. Любил он спорить и конфликтовать с начальством, доказывая свою правоту, неодобрительно отзывался о властях.

Жил до и после войны с матерью в отцовском доме; мать ещё в 30-е годы по смерти мужа псаломщика приняла к себе на жительство безрукого Никиту Иванова - личность одиозную, на которой мы ещё остановимся.

Любил Веня Курдяев играть на балалайке, и даже потеряв правую кисть играл, играл, используя обычное гусиное перо, вставленное в специально рассеченную врачами культю правой руки. Иногда кого-нибудь из друзей просил бить по струнам, сам же ловко работал пальцами левой руки на балалаечном грифе.

В 1948 году Вениамин женился на жительнице деревни Саморядово- Яковлевой Валентине 1926 года рождения. У них родились две дочери: Зоя и Галина, и сын Михаил. В 1961 году Курдяев на месте старой отцовской пономарской избы построил новый дом.⁽²²⁾ Жена работала в разные годы, воэчиком, счетоводом и продавцом в Полянском сельпо. Отчим его, Н. Иванов, в 50 годы погиб, поехав с картошкой в Донбас, старушка мать умерла в начале 60-х годов.

В октябре 1967 года В.А. Курдяев продаёт свой новый дом в с.Полянском и переезжает со всем семейством на жительство в город Курск. В городе какое-то время работал разнорабочим на Центральном рынке, ещё где-то, однако вскорости умирает. Похоронили его на родине, на Полянском сельском кладбище.⁽²²⁾

Такова судьба последнего из отпрысков псаломщика Александра Михайловича Курдяева, пришедшего когда-то, теперь уже в давнем декабре рокового 1918 года 17-ти летним юнцом служить в Воскресенской церкви с.Полянского. Священно-церковных служителей Курдяевых в 19 начале 20 веков в Курской губернии было не мало, в основном диаконы и псаломщики. Псаломщик села Тарасова Суджанского уезда Михаил Дмитриевич Курдяев, видимо отец полянского псаломiцика, утонул в 1910 году в речке: «По донесению благочинного 3-го округа Курского уезда ... в с.Дьяконове 6 марта во время разлива реки Воробжи водой вынесен из подо льда труп утопленника, был узнан псаломщик... М.Д. Курдяев. Утонувший ещё 22 октября отправился из дома в Курск приискивать себе другое место... с тех пор... о нём не было ни каких слухов. Погребён в с.Дьяконово на приходском кладбище».⁽¹⁴⁾

Но возвратимся вновь к судьбе диакона с.Полянского М.Д. Асеева. Как уже прежде отмечалось, в начале 30-х годов священник И.И. Иванов покидает с.Полянское. В июне 1932 года на убылое место «назначен священником к Воскресенской церкви» М.Асеев. Пробыл он в этом звании в с.Полянском почти 10 лет, 10 лет гонений на веру и глумления над ней, и наконец в его бытность наступил трагический год утраты самого храма.. Добавились к этому и общемирские беды и напасти того времени - разруха, голод, болезни.

Священник Асеев М.Д. Фото 1949 г.

Внешне Михаил Асеев, по рассказам, выглядел по-крестьянски основательно и просто, был маленького роста, по этой причине у сельчан имел прозвище «карандаш», и только большая борода и священническое одеяние выделяли его. Жена же его - попадья Анна Георгиевна, наоборот была высокой и стройной, всё в ней, и осанка и манеры, подчёркивало породу. Кроме уже названных детей были у них ещё две дочери: Ольга и Вера. Первая, по воспоминаниям, была среднего роста, обычной внешности, а вот младшая Вера, статью вся пошла в мать, была очень красива, хорошо образованна, играла на гитаре.⁽²³⁾

После разгона и распада общины верующих, а в 1934 году и закрытия Воскресенской церкви священнику Асееву также пришлось на некоторое время покинуть с.Полянское.⁽⁵⁾ Новая власть ввела страховое обложение церквей таких размеров, особенно в сельской местности, что оно лишало общину верующих возможности пользоваться церковным зданием. Церкви были приравнены к доходным зданиям. Также, проводился сбор авторского гонорара в пользу драмсоюза вообще за любое пение в церкви, даже при богослужении. Исполнение служителями культа своих богослужебных обязанностей рассматривалось как исполнение артистами музыкальных произведений, за это требовали к уплате 5% со всего дохода, получаемого духовенством, то есть и дохода от треб, совершаемых даже вне храма.

Церкви, в принудительном порядке, облагались различными сельскохозяйственными и другими продуктами (например зерновыми или печёным хлебом, шерстью и т.п.), а также специальными хозяйственными сборами, например на тракторизацию, индустриализацию, на покупку облигаций и т.п. Так как у церквей хозяйства не было, налог, естественно, падал на членов религиозной общины и являлся, таким образом, как бы особым налогом за веру, сверх других налогов, уплачиваемых верующими наравне с прочими гражданами.

При неуплате этих налогов накладывался арест на церковное имущество, а также штрафы и арест на имущество членов общины и приходского совета. При описи имущества за неуплату налогов не оставлялся даже порой минимум обстановки, одежды, обуви и пр.

Священно-церковным служителям назначалась обязательная трудовая повинность, размер её порой был несообразен со здравым разумом и не учитывал ни возраст, ни состояние здоровья подвергаемых повинности. Служители культа, церковные старосты, сторожа и другие лица, обслуживающие храмы приравнивались к кулакам и облагались усиленными налогами.⁽¹⁷⁾ И дальше можно продолжать перечисление всего того, что свалилось неподъёмным грузом в эти годы на все храмы России, и на Воскресенскую церковь с.Полянского и её прихожан в частности.

Но, по-моему, и приведённого достаточно для понимания того, почему и священник Асеев М.Д. на время прекратил свою деятельность, почему закрыли Воскресенскую церковь, и община верующих распалась. Активное противодействие всему этому, означало возникновение прямой угрозы для жизни.

Священник Асеев вместе со всем своим семейством был выселен из своего нового, добротного дома и этот дом заняла семья бедных крестьян Белёвых. Хозяин этой семьи Белёв Иван Иванович был мельником на Полянской водяной мельнице. В один из своих рабочих дней он задумал смазать рабочие механизмы, причём без остановки самого процесса помола. Видимо так он делал не раз, однако в этот день всё закончилось несчастьем. Механизмом его захватило за рукав одежды и затянуло так, что пока останавливали работу мельницы, несчастному смяло правую руку, плечо и раздробило всю правую половину груди. Как заключают в таких случаях: от полученных травм пострадавший умер на месте. Изуродованное тело перенесли в колхозный клуб, положили на лавках, прикрыв газетами от мух. Прямо из клуба его снесли и на сельское кладбище.⁽²³⁾

Семья погибшего жила в крохотной избе-развалюхе, больше похожей своей конфигурацией на амбарчик, чёрным волдырём выглядывавший из бурьяна на прогоне к речке, обок с усадьбой псаломщика Курдяева. Вот после этой беды им, как потерявшим кормильца и бедствующим, был местным решением передан поповский дом.

Однако в 1942 году, в период немецкой оккупации священник М.Асеев вернулся в с.Полянское, какое-то время квартировал у местных крестьян, а потом предъявил права на своё жильё. Несмотря на робкое сопротивление незваных постояльцев, священнику удалось выпроводить их вон и освободить свой дом.

Выгнанные Белёвы перебрались в маленькую захудалую бобылёвскую хату родственника, 30-ти летнего Белёва Кузьмы Ивановича, человека больного, однако весной 43-го года мобилизованного на фронт и пропавшего без вести.^(23),(24)

Местом исполнения своих культовых обязанностей возвратившийся священник избрал церковную сторожку. В ней небольшая группа верующих молилась, в ней крестили новорождённых, отпевали умерших и венчали брачующихся, венчали даже в войну, в период немецкой оккупации, ибо наперекор всем тяготам и лишениям жизнь всегда берёт своё. Венчание проходило даже в сам день и самый момент отступления немцев, когда шли бои на подступах к Курску, в районе недалёкой деревни Гремячки. Морозным февральским, сугробным днём по селу Полянскому, к южной его окраине спешно двигались отступающие немецкие подразделения, а в это самое время в церковной сторожке мирно венчались молодые жители с.Полянского: жених Николай Михайлович Стариков и его невеста Елизавета Николаевна Переверзева.⁽²³⁾ Необходимо отметить, что вскоре после оккупации по инициативе курских священников открывались уцелевшие храмы, в них стали вести службы. Немецкие оккупационные власти не препятствовали этому, рассчитывая на сотрудничество. Однако только единицы священно-церковных служителей сотрудничали с оккупантами, в церквях же, хотя и осторожно, стали вести патриотическую работу. В эти годы «как никогда народу нужна была моральная помощь, и она пришла в лице Русской Православной церкви». «Церкви стали центрами «русизма» вопреки ожиданиям немцев, что церкви превратятся в очаги антисоветской пропаганды». «В 1942 году в Курской области открылось уже более 300 церквей и молельных домов, многие из них располагались в отведённых для служб помещениях». В годы Великой Отечественной Войны и советско-партийное руководство изменило своё отношение к церкви на более лояльное.⁽²⁰⁾

После освобождения села от оккупантов, уже весной 1943 года священник М.Д. Асеев окончательно покидает с.Полянское. Восстановленные органы советской и партийной власти сразу же дали понять, что подконтрольный им народ в попе не нуждается…

В наши дни не многие из стариков помнят М.Д. Асеева. Из этих воспоминаний видно, что по натуре был он бодр, оптимистичен, очень подвижен, жизнерадостен. Вспоминают, что в годы оккупации занимался ещё ремонтом религиозных книг, после чего отвозил их кому-то в Курск. Один из жителей вспоминал, как летним утром был разбужен голосом квартировавшего у них батюшки, который просил его побыстрей просыпаться, и приглашал отведать приготовленных раков, которых целое ведро он наловил в Курице.

Ушёл из села Полянского последний священник, ушёл, потеряв видимо всякую надежду на восстановление церкви и возвращение прихожан в лоно её. И с уходом его закончилась 230 летняя история православного прихода Воскресенской церкви с.Полянского.

Во вновь опустевший дом священника перебралась семья Чекмарёва Фёдора Родионовича 1902 года рождения, прежняя изба которого, также маленькая и ветхая, стояла в гордом одиночестве на окраине сельских огородов у самой границы кладбища. Теперь на месте, где она была уже могилы нового кладбища.

Жена Фёдора Родионовича - Варвара Михайловна 1905 года рождения, по местному прозвищу «птушка», запомнилась старожилам тем, что в трудные, голодные годы таскала с кладбища могильные кресты на топку и, когда увидевшие укоряли её в этом, неизменно отвечала, что новых, свежих не берёт, а топиться стародавними, прелыми. Так в 20 веке на смену православной морали и нравственности в село пришло и стало внедряться и укореняться кощунственное варварство. Было у Чекмарёвых пятеро детей: 3 дочери и 2 сына. Повэрослев, дети перебрались на постоянное жительство в Курск. Последней в 1960 году уехала младшая Лидия. По смерти родителей дети продали дом приезжей пожилой семье.

Этот дом, дом священника Асеева и по нынешний день в с.Полянском сохранился, и имеет достаточно приглядный вид.⁽²³⁾

А дальнейшая судьба М.Д. Асеева такова. После ухода из с.Полянского в этом же 1943 году, 23 сентября он был назначен священником Казанской церкви с.Дроняева. В 1945 году перемещён в с.Шатовка Фатежского уезда в церковь Иоанна Рыльского. В 1946-1953 годах - священник различных церквей Суджанского района, в том числе служил при Богословской церкви села Малая Локня, где ему была дана такая характеристика: «С прихожанами живёт мирно, поведения, очень хорошего». В 1953-1954 годах настоятель церквей Большесолдатского района, в том числе Николаевской церкви села Саморядова, где он проживал у замужней дочери своей, красавицы Веры (по мужу Козловской). В 1954 году выходит за штат по старости и болезни. Но средств у него, 70-ти летнего больного старика даже на пропитание не хватало, и уже 17 ноября 1954 года он обращается к Епископу Курскому и Белгородскому Иннокентию со словами: «Средств к своему существованию я никаких не имею...» и просит его о пенсии. В том же году вопрос решается, пенсионный комитет при священном синоде заслушал ходатайство епископа Курского и Белгородского Иннокентия и постановил: «за 45 лет… служения церкви… определить по Курской епархии пенсию заштатному священнику Асееву М.Д. 300 рублей в месяц».⁽¹⁸⁾

Однако уже в 1956 году он вновь священник уже в Солнцевском районе в с.Чермошном. В апреле 1958 года повторно обращается к его высокопреосвященству с просьбой «увеличить.. .пенсию против прежней 300 руб. в месяц, так как на прежнюю пенсию вдвоём с матушкой прожить не может». В апреле 1959 года становится священником Покровской церкви села Илька Беловского района. В этом же году опять обращается «к его преподобию отцу Порфирию» с просьбой «ускорить дело о пенсии», имея ввиду её увеличение. В 1960-1962 годах заштатный священник Космодемьянского храма с.Курасовки Ивнянского района Белгородской области. В 1961 году ко дню Святой Пасхи награждён скуфьей. В сентябре 1962 года владыка предлагает ему место второго священника города Обояни, однако по каким-то причинам он отказывается и в мае 1963 года рекомендуется настоятелем Введенской церкви в с.Пименове (с.Орехово).⁽¹⁸⁾

Вот так, в конце жизни судьба вновь привела его в те места, где когда-то начинал и возрастал он в своём служении Богу. Но что-то в Полянской округе у него не заладилось, и уже в этом же 1963 году он становится настоятелем Казанской церкви с.Дроняево, где прежде тоже уже был настоятелем храма.

Однако ему уже 80 лет, здоровье и силы иссякают, и в июне 1964 года, несмотря на строгое предупреждение секретаря, что в случае самовольного оставления прихода «надлежит каноническое взыскание», он выезжает из с.Дроняева на жительство к дочери в с.Саморядово Большесолдатского района. О своём состоянии он пишет: «абсолютно стал рассеянным, последнее время моей службы окончательно терялся, давал молитву ребёнку, и девочку занес, было в алтарь, спасибо матушке моей она меня задержала. ...без ней я не мог выполнить не одной требы. ...я слаб рассудком и очень трясутся руки» и заканчивает словами: «Простите нас стариков, и не обидьтесь Приосвященнейший Владыко…до свидания, да пошли всем Господь здоровья и счастья на многое лето. Простите».⁽¹⁸⁾

Многократно обращается с просьбой о повышении пенсии, «...без которой я не могу прожить, мы живём у дочери и зятя, который требует от нас плату за стол». Наконец ему производят надбавку к прежней пенсии в размере 50 рублей в месяц.

Вот такая лихолетняя судьба и многотрудная жизнь простого сельского священника, 35 лет из которой отдано служению в приходе Воскресенской церкви с.Полянского.

А сколько других судеб, многих и многих церковно-священных служителей, зачастую трагичных кануло в лету и стёрлось в памяти людей, или спрессовалось порой в одну лишь фразу, мало, что говорящую о чувствах, мыслях и переживаниях этих людей.

Кто в Полянской округе помнит сегодня прихожанина Воскресенской церкви, молодого крестьянина Тюленева Фёдора Николаевича 1886 года рождения жителя д.Анпилогово…?

В смутное предреволюционное время ушёл он в город Курск, работал конторщиком, а потом…стал священником. Дольше известен лишь трагический финал его жизни: арестован, будучи священником села Тазова 30 августа 1937 года за антисоветскую деятельность, по решению 7 декабря того же года расстрелян в урочище «Солянка».⁽²⁵⁾ Вот и все, что известно об этом человеке, словно и не было его прерванной жизни в мире этом.

Известен и другой убиенный священник, уроженец наших мест - СТАРИКОВ Савва Трофимович. Родился он в 1871 году в с.Орехово (Пименово), в крестьянской семье. Сумел получить хорошее образование и стать священником. 5 октября 1937 года Савва Трофимович СТАРИКОВ был арестован. Без предъявления обвинения, постановлением тройки при УНКВд по Курской области от 2 ноября 1937 года приговорён к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 3 ноября 1937 года.⁽²⁵⁾ Оба этих священника в наше время реабилитированы, но что дала эта реабилитация? Пробудила ли она нашу совесть? Будет ли она предостережением на будущие времена.

Р. S.

Но даже в годы гонений на веру, Полянская округа не оскудела духовными людьми. Несмотря на все опасности и лишения, все же являлись из местной крестьянской среды истинные подвижники, открыто исповедовавшие веру православную и посвящавшие жизнь свою служению Богу.

Один из самых выдающихся духовных пастырей, богословов и педагогов Русской Православной Церкви схиархимандрит Иоанн (Маслов) в своей книге «Глинская пустынь. История обители» рассказывает о нашем земляке, уроженце Полянской округи иеромонахе Иосифе, в миру Иван Васильевич Ходыревский. Родился Иван Васильевич 20 августа 1896 г. в деревне Большое Лукино, в крестьянской семье. «После окончания сельской школы жил на родине и занимался сельским хозяйством. С 1915 по 1917 год он был на фронте, где стал инвалидом. Вернувшись из армии, женился, но в 1934 году овдовел». Затем какое то время жил и работал в Курске.⁽²¹⁾

«В 1953 году Иван поступил в Глинскую пустынь. Он проявил себя старательным, скромным и трудолюбивым послушником. … В 1954 году он принял монашеский постриг с именем Иосиф. 19 июня 1957 года епископом Евстратием Сумским и Ахтырским Иосиф был рукоположен во иеродиакона, 1 августа 1957 года - во иеромонаха. С этого времени он начал исповедовать богомольцев. Отличаясь послушанием и ревностью ко спасению, этому же он учил и своих духовных детей. Отец Иосиф умел наставлять и мудро вел пасомых по спасительному пути, учитывая все особенности характера тех, кто к нему обращался». В обители он был один из многих духовников, взявших на себя подвиг отчитывать бесноватых. Отец Иосиф учил: «От Бога не уйдешь. Нужно жить с Ним… нужно оставить грех, потому что грех есть самое ужасное зло в мире. … Христианская заповедь - это лекарство».

В 1961 году по решению властей монастырь был закрыт, «о. Иосиф как инвалид был переведен в Глуховскую больницу, но затем переехал к сестрам в Курскую область, где и скончался».⁽²¹⁾

ПРИЛОЖЕНИЕ

1. ГАКО. Ф.217, оп.1, д.1124. 1921.
2. ГАКО. Ф.20, оп.3, д.149. 1918.
3. ГАКО. Ф.483, оп.1, д.10. 1917.
4. ГАКО. Ф.Р-3322, оп.4, д.10. 1940.
5. ГАКО. Ф.Р-3322, оп.4, д.69. 1940.
6. ГАКО. КЕВ. № 3. 1885.
7. ГАКО. КЕВ. № 17. 1887.
8. ГАКО. КЕВ. № 13. 1892.
9. ГАКО. КЕВ. № 23. 1892.
10. ГАКО. КЕВ. № 10. 1897.
11. ГАКО. КЕВ. № 5. 1898.
12. ГАКО. КЕВ. № 5. 1899.
13. ГАКО. КЕВ. № 8. 1906.
14. ГАКО. КЕВ. № 12. 1910.
15. ГАКО. КЕВ. № 35. 1915.
16. ГАОПИ КО. Ф.1, оп.1, д.1952. 1938-1940.
17. Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917-1941 гг. Документы и фотоматериалы. - М., 1996. - 352 с.
18. АКЕУ. Материалы из личного дела священника М.Д. Асеева.
19. Закон Божий. Кн.2. - Волгоград, 1987. - 238 с.
20. Бугров Ю.А. История Курской епархии. - Курск, 2003.
21. Отец Иоанн (Маслов). Глинская пустынь. История обители и ее духовно-просветительская деятельность в 16-20 веках. - М., 1994. - 605 с.
22. Полянский сельский совет. Учет Ф. № 2. Похозяйственные книги за период 1943-1968 гг.
23. Информация коренных жителей Полянского сельсовета: Лукиной Марии Ивановны (д.Б.Лукино), Березы (Стариковой) Александры Федоровны (с.Пименово), Киреева Ивана Ивановича, Киреева Николая Ивановича, Некрасова Павла Николаевича, Стариковой Зинаиды Михайловны, Пуговкиной (Киреевой) Лидии Михайловны (с.Полянское), Никитина Николая Ивановича (д.Жеребцово).
24. Книга памяти. Т. 4. - Курск.
25. Книга памяти жертв политических репрессий Курской области. Т.1. Т.2, Т.3. - Курск, 1996, 1998, 2000.
26. Информация Переверзевой Марии Яковлевны (д.Саморядово).
27. Материалы краеведческого музея Полянской средней школы Курского района