автор: Ю.В. Дегтярев

Уклад жизни. Новые помещики. Образование

В XIX веке, общий уклад крестьянской жизни мало, чем изменился. Как и прежде, все отмеренные свыше дни земные, уходили на битву за хлеб насущный. И в труде каждодневном, зачастую не имел он и куска хлеба ржаного к столу своему. Так же как и предки его с тревогой, мольбой и потаённой надеждой, смотрел он на засеянное поле, размышляя, что же получит в жнитву? Протянет ли семья его, без голода, до следующей нови?

Теми же прадедовскими орудиями, должен был он обработать и засеять землю, вырастить и убрать урожай. На всё это погодными, сезонными условиями отводилось 4-5 месяцев. В иные годы, казалось все шло наперекор его труду - то засуха, то дожди бесконечные с ветрами - бурями и градом, то заморозки запоздалые или совсем уже ранние, то саранча и прочие вредители тучами. И не было счета тому, что должен преодолеть землепашец, прежде чем коснутся руки его зерна золотого, а душа наполнится радостью святою.

А ещё в эти самые месяцы, нужно было избу к суровой зиме подготовить, наготовить сена и прочего корма скотине. В иные, совсем уж тяжкие дни, когда все взращенное руками его, гибло вдруг одним махом, в дни эти жизнь казалась крестьянину сплошным проклятием, словно самим названием сословия своего обречен он на пожизненные крестные муки.

В метрической книге Воскресенской церкви села Полянского за 1829 г., на одном из листов вместо положенных записей, обнаруживается писанная той же рукой что и прежде, краткая запись - отчет помещику приходской деревни Анпилоговой «его высокопревосходительству действительному статскому советнику Фёдору Филипповичу в г.Елец…: и заново роздано хлеба крестьянам на прокормление, а теперь хлеба в нас нет и дворовым нечего давать с первого числа марта... ещё не платил бедный крестьянин, недоплатили 20 сер. руб. А как изволили приказать взять в (у) старосты, а он нам сказал, что в имении денег нет, а ещё вы изволили приказать собрать за год подушные деньги, то все пошли крестьяне в заработки для хлеба, а хлеба осталось только до урожаю нового в 10 дворах».

Орловский помещик Ф.Ф.Филиппов «освоился» в д. Анпилоговой в конце XVIII, начале XIX века. Землю и крестьян он приобрёл видимо у Анненковых, потому как прежде этого, только они были помещиками в этой деревне. Уже к середине XIX века сын его Дмитрий Федорович имел в Анпилоговой 468 дес. земли, и по её количеству был вторым после Звягинцевой помещиком в ближайшей к с.Полянскому округе. В 1858 г. у него возникла судебная «тяжба» с курским купцом Гостевым. Произошла она, по причине подтопи сельскохозяйственных лугов, принадлежащих ему Филиппову Д.Ф. и поручице Лукиной, вновь устроенной мельницей на реке Курице. Были поданы жалобы владельцев лугов о «понесенных через подтоп убытках». Курским земским судом 19 мая 1858 г. было начато дело. На место для «исследования причин» послали станового пристава 2-го стана Богаева. Побывав на месте, рапортом он доносил: «что в поручении у него находится дело против прошения штаб-с капитана Дмитрия Филиппова и поручицы Лукиной, о подтопи сенокосных лугов вновь устроенным крупчатым заводом на реке Курице арендатором статской советницы Звягинцевой Курским купцом Гостевым, по этому делу для освидетельствования устройства завода яловой скрыни и знанию до какой степени происходит подток противу прежде существовавшего устройства раструсной мельницы необходим инженер». Однако купец видимо сумел договориться с местными помещиками и без суда. «По прибытии инженера подали мировое прошение, которым прекратили все свои претензии на арендатора мельницы Гостева, почему и ни какого исследования не было». Деньги всемогущи в мире людском, они и ссорят, они же и умиротворять могут.

Старинное трёхпольное землепашество, которому следовали наши предки, с незапамятных времен, оставалось и в XIX веке всеобщим - «землепашество самое невыгодное, беспрерывно истощающее землю, лишающее… ежегодно, целой трети земных произведений …ограничивающее производительность почти одним зерновым хлебом, при неурожаях которого» возникала опасность голода. Земледелие оставалось на «низшей степени, в состоянии младенчества». А в эти же самые времена, уже почти во всей Западной Европе «разделили пахотное поле на шесть, на восемь и более полей, или участков… и там совершенно уничтожили праздные паровые поля», располагали посевы так, что бы предыдущий благоприятствовал последующему, попеременным оборотом зернового хлеба, огородных овощей и кормовых трав; «там разложили землю химически - стараясь поправить недостатки её, соответственными удобрениями».

У нас же было всё по старому и как это похоже на нас - иметь всё необходимое вокруг, буквально у ног своих, и быть нищими и голодными. Проблема недостатка продуктов питания постоянно преследовала наш народ, назойливо и неразрешимо переходя из века в век. Доходило до того, что представители власти предлагали «заменять хлеб, в случае его неурожая, другими растениями», например обыкновенным мхом, употребляемым для оконопачивания деревянных домов. Рекомендовали «его выполоскать в воде, высушить в печи, или овине, потом истолочь или смолоть, потом смешать две части его с одной частью ржаной муки и печь лепёшки». При этом оптимистично замечалось, что лепёшки эти «менее вредны, чем с опилками».

Тяжелому физическому труду и скудности питания, сопутствовали общая неустроенность и бедность крестьянского быта. По причине малолесья строились избы мазанки, с глинобитными, или просто земляными, затираемые глиняно-навозным раствором полами, потолков так же не было. Жильё это топилось большей частью «по черному». Даже в начале XX века, по воспоминаниям старожилов, в с. Полянском и ближайшей к нему округе, были избы без печных труб, при топке печи, дымом наполнялась вся верхняя часть жилища, и выходил он через отверстие в соломенной крыше, или в специальное оконце выше дверного проёма. Потому в деревнях и сёлах довольно часто возникали пожары, жертвами пламени становились плоды долгих трудов и бережливости. Автор одной из статей в Курских губернских ведомостях за 1846 г. восклицал: «кому из сельских жителей не западает в душу страх при мысли лечь спать, с тем, что бы на другой день проснуться на пепелище дома».

В холодное время года скот содержали в сенцах, а в сильные морозы заводили и в саму избу. В ней же плели лапти, корзины, чинили сбрую; женщины сидели за прялками и готовили пряжу, а ближе к весне ткали холсты. Столовая и хозяйственная посуда в основной массе своей была деревянной и глиняной.

Русская печь выполняла роль универсального бытового прибора: в ней готовили, сушили, запаривали, на ней спали, грелись, в лютые морозы, когда вода в избе бралась льдом, на ней всей семьей спасались от холода. В печи же мылись и банились, залезая за загнетку в её тесную протопленную утробу.

Ясно, что в таких условиях быта, выживали самые выносливые и неприхотливые. Часто возникали и быстро распространялись различные инфекционные заболевания, пресекавшие жизни десятков и даже сотен людей. Особенно высокой была детская смертность. Даже в конце XIX века Курская губерния относилась к числу 15, «в которых во всех возрастных группах детей до 1 года, смертность была выше средней по империи». За десятилетний период с 1881 г. по 1891 г., в среднем на 1000 родившихся младенцев, в губернии умерло 211 детей в возрасте до 1 года, а в Курском уезде - 302, выше была смертность только в самом г. Курске - 333 ребёнка на 1000 родившихся.

В 1882 г. в табеле родившихся, бракосочитавшихся и умерших в приходе Воскресенской церкви с. Полянского отмечено 150 душ родившихся младенцев, в тот же год умерло 107 человек, в том числе детей до 1 года 36 душ; 1-5 лет - 25 душ. В 1883 г. родилось 160 душ, умерло всего - 144, в том числе детей до 1 года - 41, детей 1-5 лет - 54 человека. В 1890 г. родилось - 151, умерло всего 121, в том числе детей в возрасте до 1 года - 38 душ, в возрасте 1-5 лет - 25. Итак, из числа родившихся детей, половина умирала в первые годы жизни.

Причинами особенно высокой смертности в 1890, 1891, 1892 годах были распространившиеся в Курской губернии брюшной тиф и оспа. В 1891 году наблюдалось более пагубное течение этих болезней в виду истощения населения от наступившего голода. В Курском уезде особенно сильно пострадали от неурожая Рышковская, Стрелецкая и Дьяконовская волости.

Ежегодными напастями в Полянском приходе, были корь, скарлатина, чахотка (туберкулёз), простуда. Умирали люди: «от болей в груди», «слёглой болезни», «поноса», «от удушья», «от родов», «от болей в животе», «слабо рожденные», об умершем в преклонном возрасте писали - умер «натуральной» смертью. Такие посмертные «диагнозы» записывал священник в метрической книге.

Были и утопленники. Так в 1882 г. 27 апреля утонул в реке Курице сын полянского временно - обязанного крестьянина Афанасия Васильевича Афанасьева - 11 летний Николай, по предписанию станового 2 стана захороненный на приходском кладбище. А вот трагедия другого рода: «в 1850 г. 26 января, Курского уезда, сельца Петровского (д. Жеребцовой) крестьянин помещицы Звягинцевой, Стефан Сорокин 30 лет, во время сушки в овине господского хлеба, от угару умер».

В 1883 г. очень много людей умерло в селе Полянском и ближайшей округе «от колотья», «скарлатины», «подвала и горлу» и кори. В декабре месяце этого года по всей округе была буквально повальная корь.

Медицинское обслуживание крестьянского населения в описываемой местности практически отсутствовало. Лечением больных занимались местные знахарки, или фельдшер-коновал. Всё исцеляющим лекарством были молитвы и заговоры, использовали настои трав и другие природные средства, знания о которых бережно передавались от поколения к поколению. Иностранец по поводу лечения русских отмечал следующее: «Больные почти не принимают никаких лекарств, если не считать водки, а так же воды, в которую погружают мощи святых. Кроме того, применяют окропление водой, освященной молитвами священников. Иногда они дают обет, большей частью Пресвятой Деве или тем, кого они почитают за святых».

Медицинское обслуживание простого народа несколько улучшилось с созданием земств. 1 января 1864 г. было обнародовано «Положение о губернских и уездных земских учреждениях». На основе выборов создавались земские учреждения - губернские и уездные собрания и управы. Все избиратели делились на три группы (курии). В первую группу входили крестьяне. На сельском сходе они выбирали своих представителей на волостной сход, а там избирали гласных в уездное земское собрание, которое посылало представителей в губернское земское собрание. Земства стали ведать хозяйственным имуществом, дорогами, страхованием, больницами, благотворительными учреждениями. Они обеспечивали продовольствием больницы и тюрьмы. Пройдёт несколько лет, и в провинциях станут привычными земские учителя и врачи, агрономы и юристы. Появились земские врачи и в Курском уезде, однако их было недостаточно и уровень профессиональной подготовки как правило был невысок, да и простой народ мало доверял официальной медицине. В 1892 г., на очередном Курском уездном земском собрании, гласный дворянин Н.П.Звягинцев высказывал следующее мнение: «Если спросить поголовно все население о желательности врачебной помощи, то 9/10 выскажется против таковой…, известны случаи, что часто простые бабки излечивали лучше врачей, потому фельдшера и врачи могут быть потребны только во время эпидемий, а в обыкновенное время…врачей вовсе не надо для населения…врачи принимают в один день по сотне и более больных и не в состоянии дать обстоятельного врачебного совета». Он считал деятельность «участкового врача бесполезною». На этом же собрании другой гласный дворянин Шеховцов П.Н. заявлял: «земский врач представляет собою аппарат для разбрасывания земских денег».

Ближайшим к с.Полянскому пунктом участкового земского врача, был пункт размещённый в д.Ванино.

В конце XIX века врачебный пункт возникает в усадьбе дворянина Севастьяна Севастьяновича Романовского, в деревне Лукиной. Надворный советник С.С.Романовский и его брат Александр Севастьянович были почетными мировыми судьями Курского уезда и, по всей видимости, имели прогрессивные по тем временам, демократические взгляды на общественное устройство. В самом начале XX века, за долго до революции, Романовский жертвует помещение в своей усадьбе под амбулаторный врачебный пункт, то есть в д. Лукиной возникает больница. Персонал врачей и все необходимое для работы переводится из села Старкова, где врачебный пункт закрывается. Однако уже в те годы отмечалось, «что значительная часть селений…например д.Анпилогово, с.Полянское, особенно селения, расположенные по левому берегу р.Курицы,…тяготеют к городской амбулатории, и таким образом не особенно нуждаются в приближении к ним медицинского пункта, часть же селений - с.Орехово, д.Жеребцово, д.Хардикова - обращаются так же в амбулаторию Дьяконовского медицинского участка». К Лукинской амбулатории были приписаны и отдалённые селения: с.Быканово, деревни Шуклина, Верхняя и Нижняя Мазнева, Рожнова. Лукинская больница просуществовала весь XX век, пережила революции, коллективизацию, войны, все партийно-хозяйственные переделы и переиначивания, однако в самом начале 21 века (2003 г.) по решению властей она была закрыта. Открытая в эпоху капитализма, как забота богатых о бедных, она и прекратила свое существование в эпоху возобновления капиталистических отношений, только теперь уже как результат полного пренебрежения к простым людям и кабинетного рационализма.

Несмотря на множественные жизненные трудности, все-таки в году выпадали крестьянину и отдельные праздные дни. Для крестьян Полянской округи, это прежде всего дни трех престольных праздников, а также дни больших церковных праздников. А отдохнуть душой и забыться весельем русский человек умел, тем более что нужно ему для этого совсем мало условий - было бы что выпить, да побольше и по забористей; «и схожахуся на игрища, на плясунья и на вся бесовская песни» как в стародавние летописные времена. В самых крупных и населенных деревнях Полянской округи - Анпилогово и Жеребцово, курскими купцами содержались питейные дома.

Неутомимая сельская и деревенская молодежь, после дневных трудов по вечерам собиралась на гульбища, а зимой, в одну из изб на посиделки. Причем границы села и каждой деревни были строго определены, и только самый отважный «чужак» решался их нарушить, что грозило ему как минимум побоями. Этот заведенный с исстари порядок сохранялся довольно долго, и порой молодежь села практически не знала сверстников из соседней деревни. Посещение другой деревни, оправдывалось только поездкой к каким либо родственникам.

Осенью по завершении основных полевых работ и в дни рождественских праздников, крестьяне играли свадьбы и венчали молодых в приходской Воскресенской церкви. В 1882 г. в этом храме венчалось 27 пар. Причем в их числе из с. Полянского только два жениха и одна невеста. 17 января, под Крещение, венчались :временно-обязанный крестьянин с. Полянского Василий Петров сын Стариков 18-ти лет и 17-ти летняя девица Анастасия Лукина дочь Носова из д.Жеребцовой.

10 октября временно обязанный крестьянин Филипп Андреев сын Некрасов 18 лет и девица Ольга Ильина, дочь Захарова 18 лет из д.Саморядовой. В этот же день венчалась 19 летняя Варвара Яковлева дочь Логвинова выданная в замужество за крестьянина д.Саморядово, 24-х летнего Гавриила Яковлева сына Суворова.

В 1883 г. в Воскресенской церкви повенчано 32 пары бракосочетавшихся, в числе их только 2 полянских жениха. 29 июня венчался вторым браком 45-ти летний временно обязанный крестьянин Григорий Яковлев сын Козлов с крестьянкой, вдовой Дарьей Ивановой дочерью Тарасовой 27 лет из д.Касторной. 23 октября венчался первым браком 22-х летний временно обязанный крестьянин Михаил Григорьев сын Козлов с 19-летней девицей Екатериной Лаврентьевой дочерью Колбиной из д.Анахиной. После отмены крепостного права, крестьянские семьи самостоятельно определялись с выбором жениха или невесты, и обходились уже без указаний помещицы, потому и попала в с.Полянское невеста из д.Анахиной. В этом же году в Воскресенской церкви 18 сентября венчался «Черниговской губернии из дворян… состоящий на службе в г.Курске в чине капитана 2-й батареи и 4-й резервной артиллерийской бригады Дмитрий Никифоров сын Тарасов 38 лет (первым браком) с 18-ти летней дочерью помещика В.Н.Толубева д.Касторной, девицей Натальей Васильевой». Поручителями были: по невесте - ее брат, студент Харьковского Императорского университета Николай Васильев, по жениху два его друга, оба военные поручики.

В 1890 г. в церкви с.Полянского венчано 26 браков, в том числе с жителями самого села 4-е брака. 7 января венчались: третьим браком временно обязанный крестьянин Стефан Михайлович Некрасов 47 лет, с крестьянкой Анной Петровой дочерью Стариковой 30 лет (2 браком). 31 января венчались: 19-ти летний временно обязанный крестьянин Василий Семенов сын Киреев с 20 летней девицей Ольгой Тимофеевой дочерью из с. Косинова. 9 сентября, 19-ти летний крестьянин Георгий Максимов сын Козлов, с 18-ти летней девицей Домной Георгиевой дочерью из сельца Петровского (д.Жеребцово). И, наконец, 4 ноября, 19-летний Иван Васильев сын Стариков, с 17-летней односельчанкой, девицей Пелагией Васильевой дочерью Клюшевой.

Из всех 26 повенчанных браков, приходилось: на январь - 10, на апрель - 2, сентябрь - 2, октябрь - 5, ноябрь - 7. В феврале, марте, мае, все летние месяцы и декабре - венчаний вовсе не было.

Но утихало шумное веселье праздников, переступали порог своего дома вновь в брак вступившие, и возвращалась поутру жизнь неприглядной обыденностью своей, уходил призрачный туман вчерашнего хмельного счастья.

В последней четверти XIX века вновь меняется сословный хозяин окрестных Полянских земель. Уже к 1883 г. Жеребцовское имение общей площадью 2533 десятин, с селами: Полянское и Орехово (Пименово), деревнями: Петровское (Жеребцово), Дряблово и Нартово, переходит от дворянки Клеопатры Звягинцевой к её сыну, тайному советнику А.И.Звягинцеву. В хозяйстве этого помещика из общего количества земли, пахотной было 1956 дес., под сенокосом -105 дес., под выгоном - 34 дес., остальная земля отмечалась как «неудобная» и под лесом; 990 десятин пашни помещик отдавал в аренду крестьянам своих сел и деревень.

На рассматриваемый период наследник Звягинцев, по-прежнему оставался самым крупным землевладельцем Старковской волости. Из 14 помещиков этой волости, ведущих хозяйство в имениях свыше 50 десятин, только дворянка Е.И.Суковкина при деревне Плаксиной имела 1662 дес. земли, владения других были гораздо меньшими. У дворянки Е.Т.Недригайловой при д. Лукиной имелось 60 дес., у капитана И.М.Жердева при этой же деревне - 219 дес., у надворного советника С.С.Романовского, опять же в д.Лукино - 402 дес., у колежвского секретаря А.А.Овсянникова в селе Жердево - 85 дес., и у дворянина А.Д.Филиппова в д.Анпилогово - 505 дес.; в д.Касторной у помещика коллежского секретаря В.Н.Толубева - 200 дес.

Кроме того, было много мелкопоместных дворян, а именно: Жиляевы Козьма, Андрей, Захар, Никифор в с.Жердеве и д.Лукиной - 33 десятины (к концу XIX в. крестьяне Жиляевы: Жиляев Николай Степанович - 2 дес. в с.Жердеве; Жиляев Семен Леонович - дворянин, в деревне Фроловой (д.Саморядово) 8 дес. земли; дворянин Жиляев Иван Андреевич, в д.Фроловой 34 дес.; дворянин Жиляев Сергей Андреевич, в дер.Фроловой - 32 дес.; дворянин Жиляев Яков Семенович, в д.Фроловой - 4 дес.; вдова подполковника Тюрина Юлия Абрамовича в с.Жердеве - 49 дес.; малолетние дворяне Тюрины в с.Жердеве - 9 дес.; помещик Золотарев Игнатий Игнатьевич в д.Саморядовой и д.Касторной - 36 дес.; коллежский регистратор Токарев Капитон Алексеевич в с.Жердеве - 7 десятин; и наконец, совсем окрестьянившиеся, бывшие «служилые по отечеству» в д.Лукиной: Лукин Никита Матвеевич - 11 дес., Лукин Сергей Михайлович - 17 дес., братья его Василий, и «запасной рядовой» Иван Михайловы дети - 1 дес.

В 1872 г. денежные сборы с крестьян Полянского сельского общества, «подлежащие платежу в местное казначейство», взимались с 99 окладных душ, из расчета подушной подати по 1 руб. 93 коп. с души; недоимок на этот период не было, сумма оклада 1-й половины - 95 руб. 53,5 коп., 2-й половины - 95 руб. 53,5 коп., всего - 191 руб. 7 коп. Кроме того, крестьянам с.Полянского необходимо было выплатить «государственных земских повинностей» на сумму - 105 руб.93 коп. Итого за 1872 г. «следовало к платежу» 297 руб. К концу XIX века (1895 г.) за крестьянами с.Полянского в собственности по-прежнему числилось 266 дес. 1800 саж². земли, надлежащей обложению денежным сбором. Однако на этот период за ними было 49 руб. 66 коп. долговых недоимок.. Строгий учет и контроль за уплатой недоимок и окладного земского сбора с крестьян сельских обществ вела Курская уездная земская управа, на месте же сбор денежных средств осуществляли выборные обществом сельские старосты, все возникавшие трудности рассматривались на сходе крестьян, где и принималось решение. В старосты, сельское общество выбирало, как правило, зрелого годами, уважаемого, опытного и авторитетного крестьянина, того, кто, по мнению селян, мог решать не только внутренние вопросы, но и отстаивать их интересы перед представителями власти. До отмены крепостного права решающее слово в выборе сельского старосты было за помещиком, староста ответственен перед ним за выполнение крестьянами установленных работ. И, как правило, «староста, взятый из крестьян, выросший с сохою в руках, занимается только полицейским надзором за крестьянами в имении, идет обыкновенно по старой тропе, не помышляя ни о каких улучшениях».

К концу XIX века вновь происходит смена собственника земель Полянской округи. Поместье Звягинцевых с усадьбой в д.Жеребцово переходит в руки Александра Васильевича Полежаева - тайного советника, инженера путей сообщения, акционера строительства железных дорог. После его смерти в 1881 г. имение «в дачах сельца Петровского, Жеребцова тож, села Полянского, хутора Дряблова и деревень Нартовой и Пименовка, Марьино тож, общей площадью 2008 дес., перешло жене - вдове тайного советника Полежаевой Зинаиде Николаевне. Кроме Жеребцовского поместья у З.Н.Полежаевой имелись обширные земельные владения и в Белгородском уезде. На правобережье р.Псел, в районе героического Прохоровского поля, словно в память об этой помещице, до наших дней сохранился хутор Полежаев.

В бытность этой помещицы в селе Полянском были учреждены ярмарки, которые проводились ежегодно в престольные праздники. На них из окрестных деревень и сел съезжалось множество народа. Торговые ряды устраивались, по-видимому, сразу же за церковным садом на широкой, просторной площади. Купцы, лавочники, прочий, торговлей живущий люд, привозили на ярмарки обувь, ткани всех сортов, платки, шали, гончарные, бондарные, шорные и кузнечные изделия, тем более что в ближайших деревнях эти ремесла или совсем отсутствовали, или были очень слабо развиты. Было на этих ярмарках все, от иголки и свистульки детской, до горящего золотом на солнце ведерного самовара. Зажиточные крестьяне, а таких к концу XIX века было в округе уже немало, держали себя важно, и, приценившись, предлагали скупщикам хлебный и животноводческий товар. Даже для небогатого ярмарка была праздником, и он на ней мог выбрать что-либо по своему карману, вдосталь мог насмотреться на других и себя показать, и к тому же выпить чарку - другую вина, что для человека русского ох как немаловажно.

По воцарении императора Александра III (с 1 марта 1881 по 20 октября 1894 г.) в России продолжилась крестьянская реформа. 28 декабря 1881 г. издается закон об обязательном выкупе крестьянами надельной земли и понижении выкупных платежей. Была отменена подушная подать, т.е. подать с каждой души на крестьянском дворе. В 1882 г. утвержден, а с 1883 г. начал действовать крестьянский банк. Он предоставлял крестьянам ссуды для покупки земли в частную собственность. Результатом этих и других проводимых реформ стало постепенное повышение уровня жизни народа.

В 1883 г. в с. Полянском было 32 двора, в них проживало 279 душ, в том числе мужского пола - 128 душ, из них в возрасте от 18 до 60 лет - 55 душ, женского пола - 151 душа, из них в возрасте 16-55 лет - 65 человек. Безземельным в селе был всего лишь один двор (Бобыльский двор). За Полянскими крестьянами числилось 211 дес. удобной пахотной земли, кроме того, 30 дворов арендовало 161 дес. пахотной земли у помещика по цене от 5 до 12 руб. за десятину. Из всех 279 жителей села грамотными были, т.е. умели сносно читать и писать, только 5 человек мужского пола, остальные крестьяне были абсолютно безграмотными. Соседние деревни и села грамотностью также не отличались: в деревне Жеребцовой на 685 жителей - 13 грамотных, в д.Тутовой 267 жителей, из них 7 грамотных, с.Жердево - 222 крестьянских душ, грамотных только 5 человек, в д.Анпилогово 829 душ, а грамотным был всего лишь один человек, из 110 крестьян д.Нартовой грамотных было 3. Согласно сведениям того времени, западная часть Курского уезда, в которую входили Старковская волость с с.Полянским, являлась самой малограмотной в уезде, причем это положение дел сохранялось вплоть до 20-х годов 20-го века. Вообще в Курском уезде в 1883 году на 1000 мужчин было 105 грамотных, на 1000 женщин - только 9 грамотных. В крестьянской среде считалось тогда, что грамота женщине вовсе не нужна. Это обуславливалось «частью положением женщины в крестьянской семье, где она постоянно занята домашними работами, где поэтому ей не к чему приложить своей грамотности, отчасти утилитарным взглядом крестьян на грамоту и на самого человека». К тому же в крестьянской среде часто бывало так, что, выучившись грамоте, женщина начинала «монашиться» - «уходить на богомоления, или в монастырь, или делается черничкой».

«- Отчего женского пола не обучаете?

- Грамотным одно дело - монашиться».

(из разговора с крестьянином Колоденской волости.)

В рассматриваемый период из 367 сельских обществ (общин) Курского уезда только в 60-ти были грамотные женщины, а учащиеся девочки только в 30-ти. Обычно учителями крестьян были приходские священно-церковнослужители, а иногда просто какой-либо «грамотей» из местных. «Придет солдат (чужой), кормится по бедности и ребят учит». Следует отметить, что стремление к учению в крестьянской среде было, правда, цели и задачи грамотности, они понимали с позиции практической, хозяйственной выгодности. Здесь очевидное значение имел экономический фактор - на обучение требовались определенные средства, которых зачастую попросту не хватало на жизнь. Однако была и чувственная, нравственная сторона этого вопроса. По свидетельству современника, «крестьяне очень любят, когда их дети читают, поют в церкви и прислуживают в алтаре, когда они знают много молитв и с благоговением молятся дома и в церкви; словом, крестьяне любят, чтобы дети их в школе, прежде всего и главнее всего изучали «божественное», «религиозно-нравственное».

В XIX веке во многих сельских приходах стали создаваться церковно-приходские попечительства, «имевшие целью совокупное действование духовенства и прихожан к благоустройству и возвышению религиозно-нравственной жизни в приходских общинах». Существовали эти попечительства на пожертвования прихожан.

В Полянской округе первым было открыто попечительство в с. Орехово (с.Пименово). «Определением Курского Епархиального начальства от 17 июня сего 1871 года утверждено приходское попечительство при Введенской села Орехова Курского уезда церкви, составленное согласно Высочайше конфирмованному во 2-й день августа 1864 года положению. Председателем совета Введенского попечительства избран местный церковный староста, коллежский асессор Николай Хрисанфович Ванин». Отец этого председателя, губернский секретарь Хрисанф Сергеев Ванин в 1863 г. на свои средства перестраивал Введенский храм и по смерти похоронен был у самого входа в него. Сегодня мало кто из посетителей храма, ступая на черную чугунную плиту, по бокам укрытую некошеной травой, удосуживается прочитать замысловатую вязь старинного письма: «помещик Хрисанф Сергеев сын Ванин, - На прах мой ступайте, а о душе моей молитеся». И только эта полутора вековая, чудом сохранившаяся плита, напоминает любопытному о Боголюбивом помещике Хрисанфе, который когда-то уже прошел трудный, но манящий путь под названием жизнь, и который кому-то в нашем теперешнем настоящем по умышленной наивности и беспечности кажется бесконечным.

В 1888 году утверждается церковно-приходское попечительство при Дмитриевской церкви с.Жердева «Резолюцией Его Преосвященства 25 февраля, за последовавшей на протокольном определении Курской духовной консистории от 23 февраля при Дмитриевской церкви села Жердева Курского уезда утверждено церковно-приходское попечительство на наступившее трехлетие (1888-1890 гг.) под председательством дворянина Михаила Жердева, состоящее из пяти членов крестьян села Жердева: Козьмы и Григория Жиляевых и крестьян д.Лукиной: Семена, и Тараса Лукиных и Павла Ходаревского. С тем, чтобы в состав сего попечительства, кроме названных лиц, вошли согласно параграфам 2 и 3 Высочайше утвержденного положения о церковно-приходских попечительствах, и непременные члены оного - приходские, священник и церковный староста, а также и местный волостной старшина».

В селе Полянском при Воскресенском храме церковно-приходского попечительства организовано не было. Видимо, и без него обходились духовенство и прихожане в деле «благоустройства и возвышения религиозно - нравственной жизни», да и местные помещики не обделяли вниманием эту церковь, и усердно помогали в делах церковных.

Уже к началу 80 годов XIX столетия церковно-приходские школы «обширной сетью покрыли всё громадное пространство России». Ставилась задача с их помощью дать простому народу «хотя бы простую грамотность», и тем значительно подвинуть дело «к тому, правда, ещё весьма далёкому времени, когда на Руси, наконец, не будет взрослых неграмотных».

К 1890 г. в Курском уезде в 10 приходах было 13 церковно-приходских школ, школ грамоты - 13, начальных училищ - 32.

Бывшая церковно-приходская школа с.Полянского
(фото 2002 г.).

Стена церковной строжки
(фото 2002 г.)

В с. Полянском церковно-приходская школа начала свою деятельность в 1884 г., хотя строительство добротного, кирпичного помещения для неё было завершено ещё до 1883 года. Трудно сказать, где удалось сыскать на это средства, но по всей видимости дело опять не обошлось без помещицы К.П.Звягинцевой. Здание это за прошедшие 120 лет не потеряло своей первоначальной прочности и прекрасно сохранилось до наших дней, разве что трижды на протяжении этого времени заменялась кровля. Тогда же, в XIX веке, по завершению строительства долго не могли подыскать нужного учителя, а местный священник Василий Ершов, видимо, в этом виде деятельности имел какие-то «проблемы». Недаром в отчете о состоянии церковно-приходских школ и школ грамоты отмечалось: «в Курском уезде не было школ в 6 приходах: в первом округе в трех приходах, а именно: в с.Косинове - за неимением помещения, в с.Полянском - за неимением учителя и средств на его содержание и в с.Глебове - за несогласием прихожан иметь школу, ввиду близости земской школы (в д.Чаплыгиной)». То есть в с.Полянском помещение для школы было, не хватало только учителя. Видимо, уже новый священник Воскресенской церкви Александр Руднев разрешил эту проблему, и церковно-приходская школа в селе в 1884 году начала свою благую деятельность. По существу, это дата возникновения первого официального образовательного учреждения для крестьянских детей жителей приходских деревень Воскресенской церкви с. Полянского. Педагогическая деятельность местного священника одновременно решала вопрос средств «на содержание учителя», так как «лица духовного звания, занимавшиеся обучением в школах, в преобладающем большинстве случаев никакого вознаграждения не получали».

Учиться в школе начинали в октябре и даже в начале ноября, а заканчивали учебный год перед праздником Пасхи, реже в мае месяце. «Обучали по старинному буквенному способу и не безуспешно - дети в 2-3 месяца научались читать и даже писать, по крайней мере, буквы».

12 мая 1897 г. вышел закон, «в силу которого все сельские церковно-приходские школы и школы грамоты, ведомства православного исповедания, наравне с начальными народными училищами других ведомств, получили право на надел от казны земельными участками, в размере до трех десятин на каждую отдельную школу». Такой земельный надел был выделен и для Полянской церковно-приходской школы. Располагался он на бывшей выгонной пустоши, к северу от села, и примыкал непосредственно к церковной земле. Даже в Советские времена, вплоть до 60-х годов, этот участок оставался закрепленным за школой (в тот период начальной). В настоящее время часть этой земли находится во владении Тюленева Л.И. (д. Дряблово), а часть под кустарником и проезжей дорогой. В 50-е годы XX века бывшую церковно-приходскую школу с. Полянского свели стенами в единое строение с рядом стоящей каменной церковной сторожкой, с запада пристроили деревянную веранду. В таком виде она просуществовала вплоть до 1982 г., когда Полянская начальная (4 летняя) школа была закрыта за ненадобностью.

К июню 1893 г. в Курском уезде было уже 18 церковно-приходских школ, школ грамоты - 23, «школ других ведомств» - 51; всего - 92 школы.

Несколько раньше, чем в с.Полянском, возникли церковно-приходские школы в селах Орехове (Пименово) и Жердево. Церковно-приходской школе в селе Жердеве, впервые годы её существования повезло с учителем. В октябре 1888 г. священником Дмитриевской церкви этого села был назначен псаломщик Соборной Троицкой церкви г.Обояни - Иоан Васильев, видимо активный, грамотный и одаренный человек. Буквально уже через год отмечается хорошо налаженный учебный процесс в школе этого села. В августе 1893 г. «священник с.Жердева Иоан Васильев назначен наблюдателем церковно-приходских школ в первом округе Курского уезда, вместо уволенного от этой должности по болезненному состоянию священника Константина Кононенкова». В 1894 г. священник с. Жердева И.Васильев в списке «священников, назначенных Его Преосвященством для произнесения катехизических поучений» в Николаевской церкви слободы Стрелецкой. И, наконец, в августе 1895 г. он после почти 7-летнего служения оставляет священнический и учительский пост в с.Жердево и поступает «в число студентов Киевской духовной академии», то есть задается целью получить высшее духовное образование. С приходом нового священника - Николая Оболенского, а затем и других, церковно-приходская школа в с.Жердево потеряла прежнюю хорошую репутацию и дальше стала упоминаться среди школ, имеющих замечания.

Учащиеся церковно-приходских школ изучали следующие предметы: первый и наиглавнейший предмет - Закон Божий, затем церковно-славянская грамота и славянское письмо, начальная арифметика, церковное пение; переплетное мастерство; и для девочек, если таковые посещали школу - женское рукоделие; в двух классных школах добавлялись: краткая церковная и отечественная история, география, линейное черчение, геометрические сведения, дидактика, гигиена и физика. Естественно, что те из крестьянских детей с. Полянского, кто изъявлял желание учиться в школе, и сумел хотя бы удовлетворительно изучить выше перечисленные предметы, становились к радости близких своих, в среде односельчан, настоящими «грамотеями». Но в XIX веке таких было ещё очень мало, обычно сельская детвора, с раннего возраста обременённая крестьянским трудом, лишь чуть освоив грамоту, забрасывала учебу. Жизнью нелeгкой приучен был мужик думать, прежде всего, о хлебе насущном, а ученье за роскошь и «прочее баловство» принимал.

Церковно-приходская школа в с.Орехово (Пименово) просуществовала недолго, и уже к началу XX века прекратила своё существование, тем более что с учреждением в 1905 г. земской школы в д. Жеребцово надобность в Ореховской приходской школе и вовсе отпала. В 1907 г. открылась земская школа в д.Анпилогово, приблизительно в это же время начала работу подобная школа и в д.Лукино. Попечителями трех этих школ были местные помещики, дворяне: в д.Жеребцово - Кушелева Ольга Петровна, в д.Анпилогово - Соколовская (Филиппова) Мария Дмитриевна, жена умершего в 1889 г. коллежского секретаря Соколовского Федора Львовича, первой учительницей в этой школе была их дочь - Анна Федоровна (1862 г. рождения), помогала этой школе и генеральша Варвара Дмитриевна Сукман, так же имевшая усадьбу в д.Анпилогово; в д.Лукино - уездный почетный мировой судья Севастьян Севастьянович Романовский. Несмотря на то, что в школах этих учащихся было немного (не более 30 - 40 детей), все же первые ростки образовательной деятельности в народе были очень значимыми. Но как поздно пришло правящему сословию осознание этой значимости, как безумно и опасно долго громадная, подавляющая часть народа осознанно держалась в унижении рабства и невежестве - так долго, что когда понимание и участие пришли, то легли уже на глубоко пропитанную отчуждением и ненавистью душевную почву. Приди свобода и грамотность в народ наш хотя бы лет на 50 раньше, быть может, многое в жизни последующей было по-другому. Быть может, не было бы того варварского, кровавого, буйного мщения, проявленного в XX веке, когда всё и вся подвергалось только уничтожению, когда в руины превращались дворцы, помещичьи усадебные строения, разрушались памятники, признавались ненужным хламом и гибли картины и книги, осквернялись могилы и даже храмы не нашли защиты себе. Все это было жестокой платой безумством за многовековое, крепостническое безумство помещиков - дворян. Безумством за безумство. И ругая даже сегодняшнего мужика за отсталость, бескультурье, нерадивость и грубость нравов, давайте не забывать, что вели его к этому не одно столетие, властям на протяжении веков он и нужен был именно таким. Но «что посеешь, то и пожнёшь». Понимание этого было всегда, не было воли и желания менять что-либо. Более четырех веков тому назад отмечалось, что «кто понуждает и насилует тяжаря своего», погибнет сам, обнищавший «тяжарь» не сможет отдавать плоды нив своих; «Послабляй же земодельнику възделаешь полезны своя и утяжить нивы, и въсприемлить присно плоды своя»; «в начале же всего потребни суть ратаеве … от их бо трудов ест хлеб, от сегоже всех благих главизна: Богови в службу бескровная жертва хлеб приноситься и в тело христово претворяется, потом же и вся земля от царя и до простых людей тех труды питаема». Но пренебрегли «ратаем», унизили донельзя крестьянина, «и наступило люто время - темнозрачный век».

Вернемся, однако, в с.Полянское, в XIX век, и продолжим рассказ о «мужска и женска пола духовных людях» и крестьянах, состоящих при приходской Воскресенской двухкомплектной церкви. Как уже прежде отмечалось, в 1833 г. священником этого храма становится 22-х летний Василий Ершов. В пору своей молодости, 22-летним, стал он священником этой церкви и прослужил при ней более 40 лет. В июне 1873 г. священник Воскресенской церкви с.Полянского Василий Ершов, в числе других духовных лиц Курской Епархии, был «Всемилостивейше удостоен награды» - камилавки, высокой бархатной шапки (выдается священнику как награда или отличие). К 80 годам XIX века он умирает и священническую должность в с.Полянском принимает Александр Руднев. Нового священника в 1885 г., ко дню святой Пасхи, Святейший Синод наградил скуфьею - небольшой шапочкой из материи, которую священники носят во время богослужения (а в некоторых местах это принято и в обычной жизни). Александр Руднев пробыл священником при Воскресенском храме вплоть до 22 февраля 1906 г., когда согласно своему прошению был уволен за штат. На его место, в с.Полянское, был утвержден священник Петр Руднев (родной брат его), перемещенный из Успенской церкви с.Успенского Щигровского уезда.

В XIX веке долгое время диаконом Воскресенской церкви был Тихон Цветков. 3 июня 1890 г. диакон Тихон Иосифов сын Цветков, в возрасте 70 лет («по преклонности лет») умирает. И уже 28 июня этого года диакон села Курасова Курского уезда Иосиф Марков перемещен согласно прошению в село Полянское. В этом же 1890 г. вдове диакона - Фекле Цветковой, за службу ее мужа Святейшим Синодом назначается пенсия в размере 40 руб. в год. Однако и новый диакон И.Марков уже в 1892 г. умирает. Сорокарублевая годовая пенсия из Курского Губернского Казначейства, назначается «вдове диакона с.Полянского Курского уезда Минетте Марковой». В марте этого же 1892 г. «псаломщик с. Полянского …Илья Воскресенский определен, согласно прошению, на диаконовское место». На освободившееся псаломческое место «резолюцией его Преосвященства, последовавшей 18 мая», и согласно прошению, в с.Полянское был определен окончивший курс духовной семинарии Михаил Пузанов. Однако по истечении пяти лет, в апреле 1897 г., в соседнем с.Жердеве умирает священник Петр Дьяконов, и «12 мая псаломщик с.Полянского М.Пузанов согласно прошению определен на священническое место в с.Жердево». В с.Полянском с 30 мая этого же 1897 г. новым псаломщиком, становится Иван Вознесенский - перемещенный согласно прошению из слободы Ново-Сергеевской Льговского уезда, где он также исполнял должность псаломщика.

Итак, на рубеже XIX и XX вв., священно-церковно служителями Воскресенской церкви были: священник А.Руднев, диакон И.Воскресенский и псаломщик И.Вознесенский. Именно им, вместе с прихожанами своими, суждено было вступить в роковой для церкви XX век.

Необходимо отметить, что уже к концу XIX века было ощутимо нараставшее в обществе безбожие, особенно в молодой, революционно настроенной его части. В XIX веке, обнаруживают себя ростки будущего «воинствующего атеизма». К концу века в среде учащейся молодежи отмечалось индифферентное отношение к религиозным обычаям, и вообще в обществе наблюдалась шаткость религиозных убеждений. 8 марта 1898 г. в г.Курске «попущением Божиим» совершилось злодейское покушение на икону Знамения Божией Матери - духовную святыню и историческую реликвию нашего края. В крестопоклонную неделю, во время всенощного бдения был подложен под икону снаряд. В этот день в Знаменском соборе было до 8 тысяч молящихся, однако бомба взорвалась в 01.45 мин. ночи, когда людей в соборе уже не было. Взрывом были разрушены: сень чудотворной иконы, ступени, семисвечник, лампады, «сокрушены камень и дерево». «Образ Пресвятой Богородицы как - бы на воздухе стоял в полной неприкосновенности, поддерживаемый в своем массивном киоте лишь узенькой дощечкой, уцелевшей от всей задней стены сени». Злодеями оказались четверо недоучившихся молодых людей: 20-летний А.Уфимцев из мещан, дворянин Л.Кишкин - 21 год, сын купца В.Каменев - 22 лет, сын чиновника А.Лазутин - 21 год. Так было взращено целое поколение безбожников, которое понесет безбожие свое в народ. А там, где нет веры в Бога, там нет ничего святого и дорогого. Люди теряли разум, лишались нравственного образа человека, предавались удовлетворению своих страстей или превращались в идолопоклонников очередного политического авантюриста. Но это в будущем - XX веке, а в конце XIX простой народ, крестьянин еще не отринул Бога, еще не стал лицемером, добро властей проповедующим.

Жители Полянской округи, «кроме хлебопашества, огородничества и разведения скота, промышляли еще извозом купеческих товаров», немалая часть жителей уходила для заработков в недалекий г.Курск и другие города. Видимо, некоторые из них оставались «в новых местностях» на постоянное жительство.

Так в январе 1890 г. в семье временно - обязанного крестьянина с.Полянского Якова Романова сына Козлова родился сын Иван, восприемниками при крещении младенца в приходской Воскресенской церкви были: крестьянин этого же села Александр Иванов сын Козлов, и «Московской губернии г.Коломна временно - обязанный крестьянин Иван Петров сын Некрасов» с женой Пелагеей Тимофеевой дочерью. В ноябре этого же года, теперь уже в семье самого И.П.Некрасова, крестьянина «Московской губернии г. Коломна» рождается дочь Анна, и вновь обряд крещения проходит в Воскресенской церкви с. Полянского. Восприемниками были: д. Жиляевой дворянин Сергей Андреевич Жиляев и «из города Кром Орловской губернии мещанка» Анна Федорова дочь. Возникает вопрос, почему этот городской да еще временно - обязанный крестьянин Московской губернии, принимает участие в крещении, и сам избирает местом исполнения обряда крещения своей новорожденной дочери именно Воскресенский храм села Полянского? Несмотря на отсутствие полной информации об этом человеке, сомнений нет - этот крестьянин родом из села Полянского, в нем проживали его ближние «сродники». Видимо, когда-то сельское общество отпустило его на заработки «в другие места», и он, оставаясь временно - обязанным крестьянином, сумел как-то устроить свою жизнь в Московской губернии. Судя по тому, что дочь его крестили не простые местные крестьяне, а местный дворянин и мещанка из города Кром Орловской губернии, можно предположить, что устроился он неплохо. Естественно, что сама возможность миграции у бывших помещичьих крестьян появилась только с отменой крепостного права. К концу XIX века, по согласию семьи и сельского общества, уйти на заработки мог каждый, изъявивший желание и поборовший в себе страх покинуть родное село. До 1861 г. «промышлять в других местах» по своей воле могли только государственные крестьяне. Так в Курском уезде в 1858 г. было выдано казенным крестьянам «для ухода на заработки» 6123 паспорта, «из коих 4844 больше, чем на два месяца».

К середине XIX века Курская губерния по абсолютной величине и плотности населения занимала 3 место в Российской Империи. Самыми густонаселенными уездами в губернии были: Курский - 312 населенных мест, Фатежский -284 и Щигровский - 238. По этой причине крестьянство этих уездов было самым малоземельным, потому заработки «на стороне» для крестьян, в частности Курского уезда, имели большое значение. К концу же XIX столетия «земельный вопрос» еще сильнее обострился и немалая часть крестьянства устремилась в города, где с развитием капиталистических отношений возрастала потребность в дешевых рабочих руках. Однако процесс этот тормозился консерватизмом сельской общины, многовековыми семейными традициями, неписанными законами, правилами и нравственными нормами крестьянской жизни. Однако наступят времена под давлением властей, когда все, что удерживало селянина на земле, утратит свою значимость, пресечется земледельческая преемственность, обесценится, низведется до второстепенного сам труд крестьянский, и начнется массовый исход крестьян в города, земля же без надобности останется.

В XIX веке в Курском уезде было 22 так называемых стоичных земских пункта, в распоряжении которых находилось более 150 голов лошадей. Уездной земской управой крестьянам определялась для каждого населенного пункта «подводная повинность». На тех пунктовых лошадях в большинстве случаев ездили волостные старшины, писаря, рассылалась почта и перевозились арестанты. По мере необходимости подводы снаряжались для членов полицейского управления и судебных следователей. Был такой стоичный земский пункт и в с.Полянском и за ним значилось 6 голов лошадей. Сельское общество определяло, кто из крестьян, независимо от времени суток и сезона года, по первому требованию должен предоставить лошадей, впряженных в подводы или сани.

Как уже ранее отмечалось, жители с.Полянского и ближайшей к нему округи ремесленным производством не отличались. Например, в Курском уезде в д.Дроняевой и с.Косинове делали горшки и даже кафель, село Дубовецкое славилось вязанием кушаков. Зато неподалеку от села Полянского, в соседней деревне Жеребцово, было производство другого рода - винокуренный завод. В 60 годы XIX столетия в Курском уезде было всего два винокуренных завода: один в д.Жеребцово, другой в с.Муравлеве. На этих заводах в период 1862-1863 гг. выкурено 24453 безводного спирта.

Затеян и построен винокуренный завод в с.Жеребцове был еще И.П.Анненковым во второй половине XVIII века. В дальнейшем он переходил из рук в руки и на рубеже XIX-XX веков принадлежал купцам Тахтамирову и Новосильцеву. В фондах областного краеведческого музея сохранились бутылочные этикетки Жеребцовского винзавода. В овале этикетки отмечено: «столовое вино Жеребцовского № 1 винокуренного завода Курский уезд».

В революционные годы XX века производство на этом заводе было прекращено, а в дальнейшем и сам завод был разрушен. В наше время на его месте еще можно обнаружить осколки бутылочного стекла мраморного и темно-синего цвета, с замысловатыми формами горлышка и донца.

На этой «винной теме» мы завершим рассказ о XIX веке, дабы приступить к рассказу о веке XX. Хотелось бы еще отметить, что люди XIX столетия были взыскательны и критичны к своему времени, и их взгляды на достижения того времени во многом перекликаются с нашими взглядами на время настоящее. «Мы хвалимся XIX столетием как веком просвещения и изобретения. Полно, господа! Так ли это? Нельзя ли немного усомниться в тех громких похвалах, которые мы приписываем своему веку». Написаны были эти слова в 1840 году, по большому счету еще не было ни должного образования, ни тех изобретений, которые перевернут все прежнее миропонимание.