автор: Терещенко А.А.

БЕЖЕНЦЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В ГОРОДАХ КУРСКОЙ ГУБЕРНИИ

Россия на протяжении двух последних столетий пережила серию крупных и множество локальных войн, каждая из которых оставила глубокий след в истории нашего общества, особенно такая, как Первая мировая, впервые охватившая, так или иначе, пространство всего земного шара. Война всегда меняет привычный характер отношений и уклад жизни населения, оказывает существенное влияние на изменение политических и экономических составляющих в странах-участницах, а также вызывает острую необходимость обеспечения безопасности населения, связанную с массовым потоком беженцев, спасающихся на территории Российского государства.

В научной и краеведческой литературе проблема беженцев получила недостаточное освещение. Только со второй половины 60-х гг. ХХ века в ряде работ о Первой мировой войне, прямо или косвенно, начинают рассматриваться некоторые аспекты этой темы⁽³²⁰⁾.

Особенно острым вопросом для властных структур, городского самоуправления и населения городов Курской губернии в целом, стало размещение и оказание помощи беженцам и переселенцам Первой мировой войны. Приток вынужденных переселенцев с Украины, Прибалтики, Белоруссии и Польских земель, начался с лета 1915 года, и к весне 1916 года только Курск принял свыше 6 тыс. этих жертв войны. К осени 1916 года их насчитывалось уже около 10 тыс. чел., главным образом женщин, стариков и детей⁽³²¹⁾.

Самым тяжелым периодом «беженского движения» стало время с апреля по декабрь 1915 года. Тысячи людей снимались с мест и уходили вместе с русскими войсками. Кроме того, практиковался процесс принудительного выселения жителей прифронтовой полосы в глубь страны. Потоки беженцев запрудили дороги, осложняя воинские перевозки. Из 25 млн. жителей в областях, охваченных оккупацией, снялось с мест около 3-х млн. чел. Эвакуация была организована из рук вон плохо, поток обездоленных устремился в тыл. Под жилье для них приспосабливали товарные вагоны. К осени по этой причине из оборота железной дороги было выведено 120 тыс. вагонов⁽³²²⁾.

Беженцы стали одной из составных частей народной трагедии, названной современниками емкими словами «Великое отступление». Курская губерния вошла в сферу деятельности фронтового Главноуполномоченного князя Н.П. Урусова и предназначалась под прием беженцев из полосы Юго-Западного фронта.

В Курском регионе первоначально предполагалось разместить около 300 тыс. чел., главным образом, из Волынской губернии. Поток бежавших от войны коснулся в основном больших городских центров (Курск, Белгород, Обоянь), являющихся важнейшими узлами грунтовых и железных дорог⁽³²³⁾.

Под председательством управляющего губернией графа П.В. Гендрикова 30 июля 1915 года в доме губернатора состоялось совещание представителей губернского земства, городского самоуправления, Татьянинского комитета, Союза городов и других лиц, причастных к делу оказания помощи беженцам. Главным вопросам на этом совещании было устройство лиц, прибывших из районов военных действий, преимущественно галичан, а также их расквартирование, поиск для них занятий, оказание им первоначальной помощи и т.п.⁽³²⁴⁾

Первой начала действовать Курская городская управа через Курский комитет Всероссийского Союза городов помощи больным и раненым воинам. Вообще же Союз обратился ко всем «кому дороги судьбы родного народа» с просьбой «поспешить на помощь организации: пожертвованиями, как денежными, так и вещами – женской и детской одеждой, бельем, обувью, сухарями и прочим»⁽³²⁵⁾. Усилиями союза с 11 июля 1915 г. был устроен питательный пункт в слободе Ямской (г. Курск), как вместе скрещения направлений движения беженцев – Дьяконово-Тим и Фатеж-Щигры⁽³²⁶⁾. Уже к 15 августа 1915 года данный питательный пункт отпустил этим нуждающимся в общей сложности около 30 тыс. обеденных порций⁽³²⁷⁾.

Такой огромный поток беженцев, непрерывно протекающих через Курск, стал угрозой в смысле занесения заразных болезней и развития эпидемиологических заболеваний. В связи с этим, при городской управе и губернской санитарно-исполнительной комиссии, был создан комитет, основной задачей которого было предупреждение заноса в край холеры. Вызывало опасение также и то, что среди детей беженцев сильное распространение получили острые желудочные заболевания. Основной причиной этого было неправильное питание. В связи с этим при станции Ямская было создано учреждение, названное «Капля молока», где дети до трехлетнего возраста, получали бесплатное молоко, а их родители медицинские советы относительно питания и ухода за ними⁽³²⁸⁾.

Несмотря на принятые меры, поток эвакуированных был настолько велик, что товарищ председателя ямского отделения комитета помощи беженцам, магистр формации Тар вынужден был доложить, что «на станции из-за большого количества беженцев и отсутствия достаточного количества врачебного персонала, осмотр пребывающих сводился, в основном, к беглому опросу последних»⁽³²⁹⁾, что, по мнению Тара, «явно недостаточно и представляет серьезную угрозу для местного населения, в смысле возможности распространения заразных болезней»⁽³³⁰⁾. В связи с этим было предложено устраивать изоляционно-пропускные пункты в каждом уезде.

На станции «Курск» губернским земством было образовано бюро регистрации жертв войны⁽³³¹⁾. Город стал основным пунктом губернии для транзитных беженцев. Люди, выбравшие местом жительства г. Курск, переводились со станции в город, где размещались на наемных квартирах горожан. Вопросом съема квартир занимался Союз городов. Кроме того, с благословения курского митрополита в зданиях нескольких церковно-приходских школ были устроены временные приюты для беженцев, что давало возможность обеспечить жильем до 500 человек. Семьи, имевшие трудоспособных мужчин, получали кров лишь до того момента, пока глава семейства не находил постоянного заработка. Нетрудоспособные оставались там все время, кроме того, они ежедневно получали бесплатный обед и чай⁽³³²⁾.

К осени 1915 года главным делом становится организация регулярного обеспечения эвакуированных пособиями, питанием, квартирами и т.д. С 30 августа 1915 года «забота по облегчению участи беженцев возлагалась на земские и городские учреждения»⁽³³³⁾. Экстренное губернское земское собрание 1 сентября ассигновало им на помощь 15000 руб.

Уполномоченный по закупке хлеба для армии в Курской губернии распорядился «об отпуске на продовольствие для беженцев продуктов из заготовок для армии». Были установлены следующие «размеры пайки: муки ржаной – 1,5 пуда на одного взрослого, для детей 5–12 лет – 1 пуд, моложе 5 лет – 0,5 пуда, пшена для взрослого – 15 фунтов, для детей 5-12 лет – 10 фунтов, моложе 5 лет – 5 фунтов. Пайки выдавались по минимальной норме – из расчета 15 копеек в день на человека, но получали их не все желающие»⁽³³⁴⁾.

На станции Курск-Ямская кроме регистрационного бюро и распределительного пункта были устроены временные изоляционные помещения, жилые бараки, организована амбулаторная медицинская помощь⁽³³⁵⁾. К осени 1915 года в Курской губернии насчитывалось 47748 беженцев⁽³³⁶⁾.

Город Курск представлял собой узловую станцию на единственной магистрали, связывающей театр военных действий с Восточной Россией, а относительная отдаленность губернии от центра войны представляло для беженцев достаточную гарантию их безопасности. Поэтому, значительная доля беженцев пыталась осесть в Курской губернии и, прежде всего, в Курске и Курском уезде. И, действительно, количество беженцев, ищущих пристанище в пределах г. Курска и его окрестностей, возрастало с каждым днем. Все общественные и частные организации г. Курска были заполнены требованиями об оказании им помощи⁽³³⁷⁾.

Поток беженцев был настолько велик, что государственные и общественные организации, несмотря на принимаемые меры, не могли с ним справиться. Вот как описывает ситуацию на Курской железнодорожной станции один из современников: «Участь галичан и латышей поистине ужасна. На ямском вокзале можно встретить целую толпу беженцев из родной нам Галиции, в большинстве женщины с грудными детьми. Они робко жмутся у входа в вокзал и по их измученным, осунувшимся лицам можно было судить, сколько горя и страданий перенесли они, расставаясь с родными углами и переносят теперь тщетно ища приюта и хлеба»⁽³³⁸⁾.

Губернский Курск явно был не готов к приему такого количества беженцев. Уже 31 июля 1915 года городской глава К.Д. Попов и председатель комитета по оказанию помощи беженцам С.В. Быков, выступая перед членами городской думы, признали «желательным по возможности не оставлять на жительство в г. Курске беженцев и выселенцев, а оставив за Курском роль транзитного пункта, расселять их по уездам»⁽³³⁹⁾. Мотивом к этому пожеланию послужило почти полное отсутствие в Курске свободных помещений, «где бы можно было поселить беженцев, ввиду скопления в городе большого количества войск, а также наличие ранее пребывших беженцев»⁽³⁴⁰⁾.

К примеру, в июле-августе 1915 года в провинциальной Обояни в домах горожан и общественных зданиях и бараках расселили около 500 галичан и немцев-колонистов. Курский губернатор рекомендовал городским властям по возможности давать неимущим переселенцам «казенное пособие в размере арестантской дачи и квартирные до 3 руб. 50 коп. на взрослого и до 1 руб. 75 коп. на ребенка с тем, чтобы размер квартирного пособия не превышал 7 рублей в месяц на каждую семью». Беженцам также выдавали одежду «по действительной надобности, но не свыше 30 рублей в год каждому»⁽³⁴¹⁾.

Так как средств выделяемых правительством было явно недостаточно, то городской голова обратился к горожанам с воззванием, где в частности говорилось: «Граждане города Обояни! … Наш город не может, да и не должен из патриотического чувства, избежать необходимости принять и приютить некоторую часть беженцев, тяжелого нуждою из теснимого из своих родных деревень и городов и докатившегося до нас.

Помните, что эти люди, …нуждаются в кровле и пищи и мы не должны отказать в них нашим страждующим братьям до изгнания из пределов Русского государства жестокого врага. …нам необходимо, …первым делом, приготовить квартиры нуждающимся. Прошу Вас, дорогие сограждане, теперь же, немедленно, сообщить городской управе о том, кто сколько может принять беженцев в свои дома на квартиры… »⁽³⁴²⁾

Кроме того, крупные группы беженцев расселились в Белгороде, Дмитриеве, Короче, Путивле, Старом Осколе, Щиграх и других провинциальных центрах⁽³⁴³⁾.

Кроме государственных учреждений, помощь беженцам оказывали и общественные организации. Самой представительной и весьма деятельной среди них являлось «Курское отделение Татьянинского комитета». Формирование его относится к августу 1915 года преимущественно усилиями местного представителя комитета С.В. Быкова, занимавшего высокую должность товарища председателя Курского окружного суда⁽³⁴⁴⁾.

Среди мероприятий комитета хотелось бы выделить строительство на станции Курск-Ямская теплых бараков для беженцев, раздача для них верхней одежды, нижнего белья и др. вещей. Только в течение ноября – декабря 1915 года на станции было роздано около 500 теплых предметов. Отделение субсидировало всероссийскую акцию «Капля молока». Особое внимание уделяли нуждам потерявшихся детей. Усилиями отделения к началу 1916 года все они находились в приютах или монастырях, некоторые были возвращены родителям, относительно других велась переписка⁽³⁴⁵⁾.

Средства комитета складывались не только из перечисляемых от правительства денег, а также из благотворительных пожертвований, в том числе из городских управ. Так, 28 октября в Рыльскую городскую думу пришло благодарность от «Татьянинского комитета за оказанное пожертвование в пользу пострадавших от военных бедствий в размере 25 руб.»⁽³⁴⁶⁾

С середины декабря 1915 года отделение приняло в свое ведение учрежденный княгиней Н.В. Дондуковой-Изъединовой приют на 100 с лишним детей беженцев, открытый 27 августа 1915 года в принадлежащем Курскому дворянству доме. При приюте находилась школа, сапожная и столярная мастерские. Для учащихся, эвакуированных в курские средние учебные заведения, отделение открыло мужское и женское общежитие на 30 человек каждое, с полным «содержанием» и без платы за обучение. Кроме того, в губернском центре устроили специальную больницу на 30 детей беженцев⁽³⁴⁷⁾.

В течение первого года военных действий беженцам выделяли продовольствие, на станции Курск-Ямская оказывали медицинскую помощь за счет ограниченных средств Союза Городов и местных благотворительных обществ и граждан⁽³⁴⁸⁾.

Как видим, основная помощь этим беженцам (питание, одежда, жилье, медицинская помощь, школа) оказывалась городскими управами под эгидой Всероссийского союза городов. Беженцам выплачивались ежемесячные пособия, помогали открывать национальные школы (например, еврейские «ходеры»), содействовали трудоустройству. В этой работе участвовали сообща представители городской общественности и беженских национальных организаций. Всего во время войны в городах и уездах только Курской губернии нашли приют 317,2 тыс. беженцев . русских, галичан, евреев, поляков, латышей, немцев-колонистов и др.⁽³⁴⁹⁾

П р и м е ч а н и я

320. Якимова Л.В. Курск между двух революций // Ученые записки КГПИ. Т. 47. Курск, 1968; История Курской области. Воронеж, 1975; Курск. Очерки истории города. Воронеж, 1975; Курский край в начале ХХ века. Курск, 1989; Курцев А.Н. Беженцы I мировой войны в Курской губернии: 1914–1917 // Курские тетради: Курск и куряне глазами ученых. Курск, 1997; Терещенко А.А. Роль городов Курской губернии в Первой мировой войне (1914-1917 гг.) // Непобедимые сыны Отечества: Матер. Всерос. науч.-практ. конфер., посвящ. 55-летию Победы на Курской дуге. Курск, 2000; Он же. Роль железных дорог провинциальной России в Первой мировой войне (на примере Курской губернии) // Железные дороги и процесс социальной модернизации России в XIX – первой половине XX в. Тамбов, 2012; Гавриков Ф.А. Города российской провинции в условиях Первой мировой войны (на примере Курской губернии): Автореф. дисс. … канд. ист. наук. Курск, 2006.

321. ГАКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 8498; Отчет Курского дворянского депутатского собрания за 1916 год. Курск, 1917.

322. Яковлев Н.Н. Экономические кризисы в России. М., 1955. С. 87, 103.

323. Курцев А.Н. Беженцы I мировой войны в Курской губернии: 1914–1917 // Курские тетради: Курск и куряне глазами ученых. Курск, 1997. С. 38-43.

324. Курская быль. № 202. 1915. 1 августа. С. 3.

325. Там же.

326. ГАКО. Ф. 302. Оп. 1. Д. 659. Л. 84–89.

327. Журнал заседаний Курского уездного земского собрания за 27 и 28 января 1915 г. Курск, 1916. С. 347–350.

328. Курцев А.Н. Указ. соч. С. 43.

329. Обзор Курской губернии за 1915 год. Курск, 1916. С. 77–78.

330. Там же. С. 80.

331. ГАКО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 214. Л. 13.

332. ГАКО. Ф. 39. Оп. 1. Д. 999. Л. 11.

333. ГАКО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 214. Л. 19.

334. Журналы заседаний 50-го очередного Курского губернского земского собрания 1915-1916 годов. Курск, 1917. С. 1596.

335. Там же. С. 1596–1597.

336. Там же. С. 1599–1601.

337. ГАКО. Ф. 1642. Оп. 2. Д. 549. Л. 41–42.

338. Журнал заседаний экстренного уездного земского собрания за 27 и 28 января 1915 г. Курск, 1916. С. 25.

339. Курская быль. № 200. 1915. 30 июля. С. 5.

340. ГАКО. Ф. 125. Оп.. 1. Д. 206. Л. 1–1-об.

341. ГАКО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 214. Л. 6-6-об.

342. Там же. Л. 10-10-об.

343. Россия в первой мировой войне 1914-1918 гг. (в цифрах). М., 1925. С. 62.

344. Курцев А.Н. Указ. соч. С. 46–48.

345. ГАКО. Ф. 302. Оп. 1. Д. 659. Л. 54–54-об., 114.

346. Курцев А.Н. Указ. соч. С. 47–48.

347. ГАКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 8877. Л. 111, 154.

348. ГАКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 8666. Л. 7.

349. Терещенко А.А. Роль городов Курской губернии в первой мировой войне (1914-1917 гг.) // Непобедимые сыны Отечества: Матер. Всерос. науч. конфер., посвящ. 55-летию Победы на Курской дуге. Курск, 2000. С. 144.