УЧАСТИЕ КУРЯН В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1812 ГОДА

автор: Л.А. Медведская

Тяжелые испытания выпадали на долю народа, когда над страной проносились военные грозы. В первой половине XIX века Россия воевала часто, войны уносили человеческие жизни, опустошали казну, наносили стране огромный материальный ущерб. В справедливой, народной Отечественной войне 1812 года куряне показали свой патриотизм и самоотверженность. В июне 1812 года полчища армии Наполеона перешли через русскую границу. Запылали русские города и села. Враг подходил к Москве.

Курск не был фронтовым городом. Но здесь с самого первого дня ощущалось дыхание фронта. Все помещения Коренной ярмарки были превращены в склады оружия. Через различные города губернии переправлялись партии пленных французов. По распоряжению главнокомандующего второй армией князя Багратиона они направлялись в Пензу, Воронеж, Саратов, Тамбов.

В Курске и губернии шел набор рекрутов из всех сословий. Многие куряне добровольно шли в армию. Так, например, дворяне Тютчев и Стремоухов подали просьбу разрешить им вместе со своими крестьянами идти «на защиту отечества». Всех рекрутов собирали в Курске. Затем новобранцы направлялись небольшими партиями в Нижний Новгород, где проходили обучение. Сохранилось предписание М.И. Кутузова М.Б. Барклаю де-Толли от 19 сентября 1812 года, в котором он приказывал приведенных из Курска под командой прапорщика Курского гарнизона Сысоева 235 новобранцев направить в Нижний Новгород в «состав формируемых там войск».

В августе губернские власти города получили извещение от орловского губернатора, что взятая под Смоленском партия военнопленных (215 рядовых и 7 обер-офицеров) французов направляется из Москвы в Курск, и по предписанию начальства свыше они должны быть поселены в самом городе. Это сообщение очень обеспокоило губернатора А.И. Нелидова. 20 августа 1812 года он срочно адресуется в министерство полиции (в особую канцелярию) и доказывает, что в Курске невозможно разместить военнопленных, так как здесь будет собрано большое количество новобранцев; кроме того, в Коренной пустыне в ярмарочных помещениях хранятся доставленные из Шостенского порохового завода порох и снаряды. Губернатор заявлял, что он опасается «злодейственных поступков» со стороны этих нежелательных гостей. Просьба губернатора была учтена, пленные были размещены в Старом Осколе.

В Курск хлынул поток беженцев, в особенности число их увеличилось после того, как французы заняли Москву. В городе возникла комиссия «для призрения людей, вышедших, из мест, занятых неприятелем». Начался сбор средств в помощь пострадавшим. Сохранился один из списков, в котором значатся имена 36 курян, внесших 373 рубля. Жертвовали самые различные суммы, и по 50 рублей, и по 10, и гораздо меньше. Монастыри также были обязаны оказывать помощь беженцам.

Курск стал центром сбора средств медика-ментов, одежды, продовольствия, которые предназначались для фронта. Куряне оказывали большую материальную помощь действующей армии. Сбор денег продолжался и в 1812 году, и в 1813, и в 1814 годах. Если учесть все виды пожертвований, собранных в Курской губернии, то они составят около 2 миллионов рублей, в то время как по всей стране было собрано более 57 миллионов.

Из Курска направлялись подводы, груженные теплыми полушубками, обувью, корпией, продовольствием. Первыми выехали из города с заданием разведать положение дел и одновременно передать собранные вещи фронтовикам два курянина, Никита Сибилев и Стефан Дружинин. До нас дошло письмо этих курских посланцев в адрес городского головы В.А. Гладкова с описанием их приключений во время нелегкого пути. Сибилев и Дружинин 12 сентября 1812 года с большим трудом добрались до Тулы. В первый же день пребывания в этом городе до них дошел слух, «что Москва России возвращена». Но радость оказалась преждевременной. Вскоре в Туле уже от официальных лиц удалось узнать истинное положение дел, и они сообщают эти новости В.А. Гладкову: «...враг веры и изверг человечества Наполеон с своею армиею находится, в Москве, стоит в Кремле. Бедная Москва превращена в пепел, пять суток горела».

С чувством глубокого возмущения рассказывают Сибилев и Дружинин о бесчинствах французов в Москве, о поругании храмов. Но в Туле они получили и добрые вести, о которых спешат сообщить В.А. Гладкову: «Армия наша час от часу умножается, пути ему (Наполеону. — Л. М.) все пресечены...» В самое ближайшее время, писали они, предстоит с французами большое сражение.

Несмотря на очень тревожную обстановку в Туле, уполномоченные города Курска все же решили продолжать свой путь навстречу русской действующей армии и сообщали, что из Тулы выедут в Серпухов. Это письмо Сибилева и Дружинина датировано 15 сентября 1812 года, а от 20 сентября 1812 года сохранилось охранное письмо за подписью генерала Платова, в котором он приказывал всем встречающимся воинским частям оказывать помощь курянам, направляющимся теперь уже из Калуги домой, в Курск. Совершенно очевидно, что остаток своего пути до Серпухова, а затем и к Тарутину, где расположилась в это время русская армия и где находился главнокомандующий М.И. Кутузов, Сибилев и Дружинин проделали благополучно. М. И. Кутузов принял их хорошо, уверял в самом благополучном исходе борьбы с Наполеоном. Об этом разговоре с посланцами Курска он сам писал несколько позже (30 сентября 1812 г.) в адрес В.А. Гладкова: «Граждане Ваши гг. Сибилев и Дружинин были очевидными свидетелями невыгод неприятеля нашего, какое встречает он на каждом шагу».

Об этом хорошем приеме курян в главном штабе русской армии свидетельствует и уже упомянутое охранное письмо от 20 сентября 1812 года за подписью генерала Платова. По пути следования Сибилеву и Дружинину воинские части должны были давать конвой, охранять их и «оказывать в пути всякое пособие, уважение, как сынам Отечества, и защиту от притеснения». Посланцы из Курска и в дальнейшем доставляли в действующую армию медикаменты, одежду и другие необходимые вещи. Из письма М.И. Кутузова к А.И. Горчакову от 16 октября 1812 года мы узнаем, что Сибилев после одной из таких поездок остался надолго в действующей армии и систематически сообщал в Курск, что нужно доставить войскам.

Небезынтересно, что помимо этой большой материальной помощи сражающимся воинам куряне направили М.И. Кутузову и копию с иконы Знамения Богоматери. В этом подарке был свой глубоко патриотический смысл, так как существовало предание, что в лихую годину польско-шведского нашествия она оградила от недругов и послала на них грозную кару. Потому-то куряне и преподнесли Кутузову икону как выражение своего горячего желания быстрее разгромить врага. Известно также, что посланцы курян несколько позже вручили Кутузову и другой символический дар – хлеб-соль.

Кутузов после первой встречи с Сибилевым и Дружининым проникся исключительным уважением к жителям Курска. 30 сентября 1812 года, когда обстановка в городе была особенно напряженной, так как ждали наступления Наполеона на юг, фельдмаршал направил В.А. Гладкову и всем гражданам города письмо. В нем он успокаивал курян и заверял, что Курск остается в полной безопасности: «...с чем вместе я прошу Вас успокоить жителей г. Курска и уверить, что состояние армии нашей как было, так и есть в благонадежном положении. Силы наши сохранены и надежда на верное поражение врага нашего нас никогда не оставляла... Истребление сил его, недостаток в продовольствии и совершенная гибель предстоят ему неизбежно. А затем лета мои и любовь к Отечеству дают мне право требовать вашей доверенности, силою коей уверяю Вас, что г. Курск есть и будет в совершенной безопасности».

А 18 октября 1812 года, после того, как Кутузов получил символический дар курян – икону, он спешил выразить «полную благодарность всему курскому купечеству и мещанству», а также еще раз заверить, что Курск «в безопасности». В городе текст этого письма Кутузова тотчас был распространен. В.А.Гладков сделал все возможное, чтобы довести его содержание «ко всеобщему сведению».

31 октября 1812 года главнокомандующий русской армией послал в Курск специального курьера, который доставил новое письмо, адресованное «курскому купечеству и мещанскому обществу». В нем М.И. Кутузов сообщал горожанам, что Наполеону прорваться на Калугу не удалось, что бои под Малым Яраславцем принесли ему «значущий урон», что враг «обратился в бегство и, сопутствуем будучи голодом, холодом и совершенною во всем крайностию, достойно платит за слезы поселян... Поражаемый русскими войсками, неутомимо его преследующими, теряет он (Наполеон. – Л.М.) людей, пушки и обоз в неимоверном количестве».

М.И. Кутузов с еще большей уверенностью заверял в «совершенной безопасности» Курска и выражал снова В.А. Гладкову и курянам признательность «за усердие». Сохранился и ответ курян, написанный в начале ноября 1812 года. Он свидетельствует о том ликовании и радости, которые охватили их после получения письма М.И. Кутузова.

«Светлейший князь! – писали куряне, – Милостивейший государь! Сколь велики благодеяния Вашей светлости к нам, того не в силах мы изъяснить, – и в какой восторг и радость приведены мы и всех сословий курские жители от вышних и до нижних, получением неожидаемо милостивого от Вашей светлости, и еще с нарочным курьером, вновь от 31 минувшего октября месяца уведомления, что враг России обратился в бегство, страшно поражаемый храбрыми русскими войсками, неутомимо его преследующими. Всего нашего и всех жителей с нетерпением читающих высокопочтеннейшее ваше уведомление – восторга и радости не в состоянии объяснить... Конечно, свыше предопределено быть Вашей светлости спасителем России, и Вы самым действием оправдываете сие предопределение, спасая отечество и верных сынов его от неприятельского порабощения».

М.И. Кутузов лично ходатайствовал, чтобы курский городской голова В.А. Гладков и мещанин Н.И. Сибилев получили награды за помощь, оказанную армии. Одновременно он просил, чтобы был награжден и городской голова Калуги Торубаев. Оба они, и курский, и калужский городские головы, по словам главнокомандующего, «усердием к общему благу и любовию к отечеству примерно отличились». Но говоря о заслугах обоих Михаил Илларионович все же больше выделяет В.А. Гладкова и кратко замечает, что отличился «особенно курской».

В.А. Гладкову была вручена золотая медаль на голубой андреевской ленте с надписью «За полезное», а Н.И. Сибилев получил такую же медаль на красной ленте. Между прочим М.И. Кутузов проявил особенную заботу о том, чтобы В.А. Гладков получил свою награду как можно быстрее, и даже отправил в Курск с медалью специального курьера. Что касается Сибилева, то он, вероятно, свою награду получил прямо из рук М.И. Кутузова, т.к. продолжая организовывать доставку необходимых вещей из Курска, и сам их доставлял в действующую армию. В своем письме к В.А. Гладкову от 11 марта 1813 года из Калиша, написанном незадолго до смерти, Михаил Илларионович сообщает об отправке вышеупомянутого специального курьера в Курск и о прибытии к нему Н.И. Сибилева.

Храбро отстаивали честь и независимость родины куряне и на полях сражений. Поручик Орденского кирасирского полка Александр Онуфриевич Решетинский (имения его были в Тимском уезде) получил за Бородинское сражение золотую шпагу с надписью «За храбрость», грамоту и бронзовую медаль за заслуги в войне 1812 года.

Мужественно сражались с неприятелем и солдаты Курского внутреннего гарнизона. Например, Федор Кузьмич Чаплыгин из однодворцев деревни Ольховатой Обоянского уезда Курской губернии участвовал во многих боях с начала войны, вплоть до вступления наших войск в пределы Польши и Пруссии. «Имеет за 1812 год установленную медаль и на левом рукаве за беспорочную 15 летнюю службу – 2 нашивки из желтой тесьмы», – говорится в его послужном списке.

А крепостной графа Головкина из села Долгие Буды Обоянского уезда, тоже служивший в гарнизоне г. Курска, Софрон Иванович Калашников был участником таких решающих битв, как Бородинская, у села Тарутина, у Малого Ярославца. Он был тяжело ранен, но после выздоровления вернулся в армию, участвовал в заграничных походах.

Когда война завершилась полным разгромом врага и русские вошли в Париж, начались торжества во многих городах России. Курск тоже праздновал великую победу русского народа.