Сын Н.С. Гумилёва и А.А. Ахматовой. Получить систематическое образование ему не удалось (исключён со второго курса Ленинградского университета) — помешали неоднократные аресты, заключения в концентрационные лагеря, ссылки в северные края по клеветническим обвинениям. В заключении провёл около 13 лет. Участник Великой Отечественной войны, доброволец. Участник боёв за освобождение Польши, в Германии, штурма Берлина. После окончательного освобождения сдал экстерном экзамены за исторический факультет университета и будучи отчислен из его аспирантуры, всё-таки стал работать в Эрмитаже, затем в Ленинградском университете, где защитил со временем кандидатскую и две докторские диссертации (по истории и по географии). В казённо-бюрократической обстановке позднего СССР работы этого «наследника Серебряного века» распространялись во множестве копий в «самиздате» и способствовали диссидентским настроениям среди интеллигенции.
Исследователь истории и культуры кочевых народов Евразии; автор своеобразной концепции происхождения и развития этносов под влиянием физико-географических факторов (прежде всего ландшафта) их первоначального расселения. Стремился преодолеть европоцентризм в историографии Древности и Средневековья, впадая, вместе с тем, в крайности «азиато-, тюрко-, монголоцентризма» (обнаруживая вековой «русско-половецкий симбиоз», полагая татарское иго над Русью для неё «благодетельным в культурном отношении»). Заново осмысливал роль географических и биологических предпосылок исторического процесса. Ввёл в широкий публицистический оборот термин «пассионарность». Называл себя «последним евразийцем» в русской науке. Для истории Курского края, извечно пограничного между Севером и Югом, Лесом и Степью такого рода (комплиментарные) концепции особенно актуальны.
В официальной исторической науке построения этого автора, особенно по части влияния кочевников, вообще Азии на Русь, остальную Европу, роли отдельных народов в истории, воспринимаются чаще всего скептически. Хотя у более широкой читающей публики броско написанные работы Л.Н. Гумилева пользуются успехом. Их значение состоит хотя бы в том, что изложенные там экстравагантные идеи стимулировали обсуждение важных проблем философии истории. Однако большая часть наблюдений и выводов этого автора не может считаться научной, поскольку игнорирует систему фактов, сохранившихся в источниках исторического познания.
Посмертно все его труды неоднократно переизданы огромными тиражами. Они ближе к беллетристике, нежели к историографии. Отсюда, как видно, их устойчивый успех у сравнительно широкого читателя. Книжное наследие Л.Н. Гумилева демонстрирует, насколько расходятся профанированная любителями история и академическая наука, в особенности применительно к провинциальному краеведению. Множество полуобразованных читателей сейчас воспринимает историю только «по Гумилёву». Вместе с тем, его же творчество подает вдохновляющий пример самостоятельного мышления талантливого дилетанта, способного порой в чём-то поправить, углубить выводы академической науки, преодолеть её кастовую закоснелость.
Сочинения: Хунну. Срединная Азия в древние времена. М., 1960; Открытие Хазарии (Историко-географический этюд). М., 1966; Поиски вымышленного царства. Легенда о «государстве пресвитера Иоанна». М., 1970; Хунну в Китае. М., 1974; Биография научной теории, или Автонекролог // Знамя. 1988. № 4; Древняя Русь и Великая Степь. М., 1989; Этногенез и биосфера Земли. Л., 1989; География этноса в исторический период. Л., 1990; Тысячелетие вокруг Каспия. Баку, 1991; Заметки последнего евразийца // Наше нследие. 1991. № 3; От Руси к России: очерки этнической истории. М., 1992.
Литература:Козлов В.И. Лев Николаевич Гумилёв (1912–1992) // Этнографическое обозрение. 1992. № 5; Памяти Льва Николаевича Гумилёва // Известия Российского Географического общества. Т. 124. Вып. 3. Л., 1992.
